Страница 3 из 11
– У Насти дом отбирают.
– Нашу дачу? – вскинулась Дайнека.
– Она давно не наша, а Настина.
– Но почему? При разводе ты оформил на нее все документы 1.
– Я-то оформил. Настя взяла под залог дачи два миллиона рублей в какой-то мутной конторе. Теперь разбираемся.
– Сергей Вешкин знает?
– Начальник службы безопасности, куда без него? Через пятнадцать минут встречаемся.
– Тогда я спокойна.
– Все не так просто… – Вячеслав Алексеевич выпрямился и сунул руки в карманы брюк. – При передаче денег Настя подписала бумаги, по которым земля под домом переходит к кредитору независимо от того, вернет она деньги или нет.
– Какая глупость!
– Вероятно, так она решила обезопасить себя. Не подумала о том, что теперь дом стоит на чужой земле.
– Получается, ее обманули?
– Ты же знаешь – ее обмануть не сложно.
– Умом и сообразительностью Настя не отличалась, – не без сарказма подтвердила Дайнека. – Но куда же смотрела Серафима Петровна?!
– Так или иначе придется им помогать.
– После всего, что было?2 – сдавленно проговорила Дайнека.
Отец обнял ее за плечи и назидательно произнес:
– Теперь не время сводить счеты. Если землю и дом отберут – им негде будет жить. Я в ответе за Настю.
– Вот и нет! – воскликнула Дайнека.
– Прости, дочь, но это мое дело! – сказал Вячеслав Алексеевич и, словно повинуясь какому-то импульсу, вышел из комнаты.
Дайнека догнала его в коридоре и обхватила руками:
– Прости, папа! Прости! Ты благородный человек! Я это знаю… Но мне обидно, что Настя тобой пользуется.
– В свое время я использовал Настю, – тихо сказал отец.
– Неправда! Она сама на тебе повисла.
Дайнека была права, но только отчасти. Настя с первой встречи подкупила Вячеслава Алексеевича выражением беспомощности на детском лице. Наблюдая за ее ужимками и беспробудной умственной ленью, он снисходительно улыбался, скрывая боль и сожаление, как будто дело касалось близкого родственника, пораженного смертельной болезнью. Чувство ответственности за судьбу Насти не оставляло его, как и чувство вины – за то, что он использовал ее молодость, не имея на то бесспорного права.
Вячеслав Алексеевич покачал головой:
– Она отдала мне часть своей жизни и в результате осталась одна.
– С нашей дачей…
– Что?
– Она осталась с нашей дачей… – проговорила Дайнека, подняла голову и залюбовалась отцом.
Густые с проседью волосы, четкий профиль, умные проницательные глаза. Несмотря на возраст и солидную внешность, в нем по-прежнему бурлила молодая энергия. При большом росте и крепком телосложении Вячеслав Алексеевич был легок на подъем. Ему часто говорили, что он напоминает военного в штатском. И это было похоже на правду, с той только разницей, что Вячеслав Алексеевич умел носить деловой костюм и выглядел в нем достаточно импозантно.
Дайнека смахнула пыль с его пиджака:
– Красивый костюм.
– Елена Петровна купила.
– Знаю. По магазинам ты не ходок.
– Вот видишь… Что тебе ни скажи, ты все уже знаешь. – Вячеслав Алексеевич посмотрел на часы: – Через пятнадцать минут встречаюсь с Вешкиным. Когда возвращается Джамиль?
– Не скоро.
– А если точнее?
– Он не сказал.
– Не нравится мне это, – проворчал Вячеслав Алексеевич. – Деньги у тебя есть?
Дайнека расстегнула кошелек и высыпала на столик всю мелочь:
– Вот!
– Это все? – удивился Вячеслав Алексеевич и вытащил из кармана портмоне. – Не я ли на прошлой неделе переводил на твою карточку приличную сумму?
– Пришлось немного потратиться. Платье купила. – Она вздохнула и поддела носком голубую туфлю. – Потом это…
– Собралась куда-нибудь?
– Уже сходила. На следующей неделе увидишь меня по телевизору.
– Да ну?..
– Честно-честно… – Проследив за его взглядом, Дайнека удивленно спросила: – Что случилось?
Вячеслав Алексеевич поворошил кучу монет и вытащил из нее одну:
– Откуда это у тебя?
– А… Ерунда! – Она беспечно махнула рукой. – Приобрела у одного старичка. Подделка.
– Зачем?
– Просто пожалела.
– И где ты его встретила?
– На заправке. Классическая схема – там часто что-нибудь предлагают.
– Всегда покупаешь?
Дайнека помотала головой:
– Нет, никогда.
– Зачем же сейчас купила?
– Я сказала…
– Ах да… Стало жалко. – Вячеслав Алексеевич положил монету на ладонь и включил верхний свет. – Мне кажется, что я такую где-то уже видел.
– Папа, не будь ребенком. Обычная подделка, что же еще.
– Позволишь мне ее взять?
– Бери!
Раскрыв портмоне, он сунул туда монету, достал несколько купюр и положил их на стол:
– Постарайся не тратить на ерунду.
– Зачем так много? – поинтересовалась Дайнека.
– Не могу позволить, чтобы дочь голодала, – отшутился Вячеслав Алексеевич.
Проводив отца, она, не раздеваясь, легла в постель и закрыла глаза. Дайнека вспомнила тот день, когда отец впервые привел Настю в их дом. Ей было семнадцать, и она не планировала заводить себе «мачеху». Тем не менее была готова мириться с ней, лишь бы не увидеть еще раз отцовскую сгорбленную спину, как в день бегства матери3.
Впервые увидев Настю, Дайнека была шокирована ее сходством с мамой, наивно предположив, что за этим кроется какой-то особый промысел Судьбы. Но хватило одного совместного чаепития, чтобы от иллюзии не осталось и следа. Настя была не слишком умна и обременительна в общении, однако внешне была вполне хороша. Подкачали только ноги, явно не дотягивавшие до светского стандарта. Но, как говорится, есть места поважнее.
Дайнека утешала себя мыслью, что союз с такой женщиной обречен и отца надолго не хватит. Но время шло, и Настя оставалась в их жизни, а с ней и Серафима Петровна. Они обе стали появляться в их квартире. Потом мать с дочерью перебрались на их дачу – сначала на лето, а потом на осень, зиму и весну.
Появляясь на даче, Дайнека с утра уезжала на велосипеде к реке, а по вечерам старалась не выходить из своей комнаты. Одиночество в такие моменты казалось ей меньшим из зол.
Она никогда не чувствовала себя хозяйкой на даче. Эту роль самонадеянно присвоила себе Серафима Петровна. Улыбаясь и сладенько вздыхая, она ходила за Дайнекой по пятам и со значением выключала оставленный ею свет. На повестке дня была бережливость.
Дом и участок неузнаваемо преобразились, наполнившись уютом и целесообразностью. Во всем чувствовалась новая хозяйская рука. На мебели в гостиной появились чехлы (никому и в голову не приходило, что они неуместны), на окнах – новые занавески. Часть предметов обстановки переместилась на более подходящие места. В спальне Дайнеки произошли не согласованные с нею перемены. При этом кое-что из мебели перекочевало в комнату Серафимы Петровны. А еще в доме прижилось немало занятных вещиц.
Демонстрируя произведенные усовершенствования, Серафима Петровна подолгу восхищалась сама собой и назойливо вопрошала:
– Правда же, стало лучше? Ведь правда?
С ней молча все соглашались.
Таким образом, дачный, по замыслу, дом получил статус полноценного загородного жилища. Но главным, что делало его семейным очагом, стало обилие мудреной кухонной утвари. С ее помощью Серафима Петровна творила свои кулинарные чудеса, отчего в доме всегда пахло вкусной едой и рукотворным достатком. Располневшая от прожитых лет и часто употребляемой выпечки, Серафима Петровна и сама напоминала только что вынутый из печки пышный хлеб: румяная, большеглазая, с объемным, туго стянутым бюстом. Никто, кроме дочери, не догадывался, какое нежное женское сердце бьется в ее груди. И если бы помимо похвал в адрес ее стряпни и хозяйской сметки ей изредка говорили о том, как хороши ее глаза и ямочки на пухлых руках, она бы наверняка успевала переделать вдвое больше дел.
1
Читайте об этом в романе Анны Князевой «Хозяин шелковой куклы» (Издательство «ЭКСМО»).
2
Читайте об этом в романе Анны Князевой «Жертвы Плещеева озера» (Издательство «ЭКСМО»).
3
Читайте об этом в романе Анны Князевой «Сейф за картиной Коровина» (Издательство «ЭКСМО»).