Страница 14 из 15
– Паола не будет ругаться, что сегодня я не работала? Еще подумает, я увиливаю от работы.
Стефано смеется, и Ника впервые замечает, насколько мелодичный у него смех. Тихий, мягкий, с легкой хрипотцой и итальянским шармом.
– Поверь мне, Паола – последний человек на свете, который будет на кого-то ругаться. Она даже не может уволить сотрудника. Терпит до последнего.
– Странно. Мне показалось, что с Анджело она весьма строга.
В голове урывками всплывают разрозненные фразы подслушанного разговора.
– С Анджело? – Стефано вскидывает брови. – Я даже не видел, чтобы они хоть раз говорили.
Ника молчит. Вряд ли графу понравится, что Ника подслушивает за его сестрой. Пусть и невольно.
Они возвращаются на улицу, где Стефано припарковал кабриолет. Позади белого автомобиля, который даже в сумраке цепляет взгляд, Ника замечает красный байк. Возле него стоит высокий парень в кожаной куртке. На плече висит потертая борсетка. Черные кудрявые волосы и без того взлохмачены, узкое лицо заросло щетиной. Он выглядит бесконечно уставшим, отчаянным и безумным. Именно его глаза приковали ее внимание. В них крылась дикая боль и ярость.
Они не успевают подойти к машине, как парень подлетает к ним:
– Граф Карлини?! – В словах больше утверждения, чем вопроса. – Меня зовут Дино Бьянки. – Он вытаскивает из внутреннего кармана куртки удостоверение и бесцеремонно тыкает в лицо Стефано. – Я журналист из газеты…
Граф грубо обрывает его речь, отталкивая руку парня.
– Я не общаюсь с журналистами, – холодно заявляет он и нажимает на брелок от машины. Кабриолет радостно мигает фарами.
– Но будете! Я не зря следил за вами от самого замка.
Ника испуганно отступает назад. Пыл журналиста опаляет. В воздухе перемежается горячая речь с ледяным тоном графа. Они оба высокие, примерно одинаковой комплекции. Разница лишь в одежде, во взгляде, в словах.
– Синьор Бьянки, – цедит Стефано, – вы стерегли меня здесь вместо того, чтобы записаться на встречу. Неужели вы думаете, что я захочу с вами разговаривать?
– Я прекрасно знаю, что к вам не запишешься, синьор Росси. – Журналист презрительно опускает титул графа. – Как только ваш секретарь услышит, что я хочу поговорить об Итальянском Потрошителе, она тут же сбросит вызов.
Стефано хмыкает:
– Я ожидал этого. Если честно, слегка разочарован, что ваши ищейки так долго до меня добирались. Вы – первый. Гордитесь. – И он рывком открывает дверь кабриолета. – Ника, садись в машину.
Дино Бьянки наконец замечает Нику, и его глаза расширяются от озарения.
– Господи, вы – иностранка! – Он хватает ее за руку и сует смятую визитку. – Позвоните мне, умоляю. Вы в опасности.
Ника отшатывается от безумных глаз и быстро обегает машину, почти падая на пассажирское кресло. А журналист тем временем раскрывает борсетку, что-то поспешно ищет. Стефано тихо ругается и закрывает двери на замок, но не успевает тронуться. На лобовое стекло ложится та самая газета с лицом погибшей американки.
– У нее остались муж и маленькая дочь! – кричит Дино. Из-за опущенной крыши его голос доносится приглушенно, но не менее яростно. – Вы знаете правду, сеньор Росси. И клянусь, я тоже ее узнаю!
Стефано смахивает газету дворниками и срывается с места. Мотор злобно рычит, отражая мысли графа. Ника прижимает стиснутые кулаки к груди. Она пытается успокоиться, но отчаянный крик журналиста звенит в ушах навязчивым дребезжанием. Только когда они выезжают из города, она медленно разжимает пальцы и вглядывается в скомканный прямоугольник с черными буквами.
Дино Бьянки. Газета «Либерта» [6].
Ниже указан мобильный телефон.
– Из какой он газеты? Надо было дать ему договорить. – Стефано поворачивает на горную дорогу. По играющим желвакам на скулах и напряженным рукам заметно, что он еле сдерживается.
– Зачем тебе?
Ника опасливо прячет визитку в кармашек рюкзака. Пролетающие мимо окон красоты вечернего леса больше не привлекают. Природа теряет цвет, испорченный вечер покрывается тусклой пылью.
– Чтобы выгнать его оттуда! – рявкает Стефано.
– Ты все вопросы так решаешь?
– Этот человек меня преследовал. Он решил, что из-за прошлого моей семьи я и сейчас причастен к убийству.
– А это не так? – Вопрос вырывается против воли Ники. И мужчина резко бьет по тормозам.
С визгом кабриолет замирает посреди узкой дороги, которая извилистыми кругами поднимается к замку. Дорожные фонари едва ее освещают в наступающих сумерках, и все же их света достаточно, чтобы разглядеть светло-серые глаза Стефано.
– И чем же я заслужил твое недоверие? – едко интересуется он.
Ника заставляет себя дышать, хотя грудная клетка сжимает брыкающееся сердце в тисках. Страхи, как крысы, выбегают из нор, противно пищат и грызут ее искалеченную душу. Темнота. Она в машине наедине с мужчиной. Посреди горного леса. Слишком много совпадений для одного вечера.
Ника вжимается в дверь и нерешительно бормочет:
– Я не это имела в виду. Сеньор Бьянки испугался, когда понял, что я – иностранка. – Она спасительно хватается за другую тему.
Стефано вздыхает и трогает кабриолет. Теперь он едет медленнее, будто оттягивая приезд в замок. Былая злость уступает место тихой задумчивости.
– Моя семья здесь ни при чем, – снова повторяет мужчина и менее охотно добавляет: – Итальянский Потрошитель убивал только иностранок. Я не хотел тебя пугать. А для журналиста это лишь еще одно «доказательство» моей якобы виновности.
– Не думаю, что он считает тебя виновным. Сеньор Бьянки ищет правду. Он был так решительно настроен, – Ника задумчиво касается пальцами визитной карточки, – поэтому не заслуживает быть уволенным.
Заявление Стефано насчет иностранок проходит мимо сознания Ники, как если бы он заявил, что убийца любит эклеры.
– Черт с ним. Пусть работает. – Стефано притормаживает на смотровой площадке перед Кастелло ди Карлини. – Поедешь со мной на парковку или выйдешь здесь?
– Я прогуляюсь, – выпаливает Ника и поспешно выбирается из машины, радуясь свободе.
Стефано молча провожает ее взглядом и уезжает, как только дверь с легким хлопком закрывается.
Ника оглядывается на город и вновь замечает кольцо тумана, сжимающееся вокруг замка. Какой бы короткой легенда ни была, она не врет.
Ника достает фотоаппарат и делает несколько кадров вечернего замка. Он светится огнями, а его окна горят, как желтые глаза каменного великана. Подходит к воротам и машет в камеру. Охрана ее пропускает.
В наступающих сумерках безмолвные дома кажутся живыми. Они провожают Нику скрипящими дверьми и тихим журчанием воды под землей. Поэтому она облегченно выдыхает, когда заходит в холл замка. Лицо мгновенно отогревается, стены радуют знакомыми фресками осады. В глубине слышится громкий голос Люсы и фырканье Мими. Наверное, где-то прячется Паола. Возможно, вместе с Анджело. И одинокий Стефано, рьяно защищающий свою семью.
Ника бессознательно идет на теплый смех поварихи.
– Привет, детка. – Люса машет ладонью, испачканной в муке, и снова давит на ком теста. – Мими обыскалась тебя сегодня.
Девочка сидит спиной к Нике в углу кухни, разложив на широком подоконнике учебники и тетради. В окне отражается ее сосредоточенное лицо. Брови сходятся на переносице, губы напряженно поджаты. Она даже не поворачивается к Нике, словно ее и нет.
Люса не обращает на обиженную внучку и доли того внимания, которое уделяет Нике. Двумя короткими жестами отряхивает руки и ставит на плиту пузатый металлический чайник. Красной порванной тряпкой смахивает муку на пол, и облако белого порошка зависает в воздухе. Тесто бережно уложено в кастрюлю и накрыто полотенцем.
– Стефано пригласил меня на прогулку в город. – Ника присаживается на стул и сдувает остатки муки, чтобы опереться локтем.
– О, – Люса поигрывает бровями, – рада, что вы нашли общий язык. Стефано – хороший мальчик. Он всегда был галантен с женщинами, а они этим бессовестно пользовались.
6
Liberta – с итальянского означает «свобода».