Страница 26 из 52
Натан повернул ключ и выключил двигатель. Он задержал дыхание, открыл дверь и прошел на кухню. Эван наливал кипяток в старый чайник на гранитном острове. Натан выдохнул. Ничего ужасного не произошло. Может, они проведут вместе тихий вечер.
Натан повесил куртку на крючок в углу, а потом снял сапоги.
Эван повернулся. Его светлая бородка не делала его старше, как он надеялся. В двадцать два Эван мог сойти за шестнадцатилетнего.
– Эй, пап.
– Привет. Чай дяди Аарона?
– Ага. – Эван опустил железный чайник на не горящую плиту. Донесся аромат особого чая дяди. Дядя Аарон хватался за альтернативную медицину. Натан не мог его винить. Когда-то его дядя был профессором. Натану было больно смотреть, как ученый в нем скатывался до безумия. – Думаешь, ему можно такое пить? Я думал, омела ядовитая.
– Ягоды. Но что касается листьев, всё зависит от вида. – Натан пожал плечами. Болезнь дяди прогрессировала, не поддавалась лечению. – Вряд ли это поможет.
Дядя Аарон умирал. Но конец не придет быстро, он будет долго мучаться в страданиях, как мать Натана, сестра Аарона. Натан хотел, чтобы у него хватало сил и смелости ускорить уход дяди, но всегда была капля надежды, что теплилась на задворках сознания.
Голос дяди Аарона донесся из подвала, где они хранили его коллекцию.
– Ворона. Ворона снова здесь.
Эван вздохнул.
– Он говорит, что ворона преследует его. Часами.
Галлюцинации были новым. Радость Натана от возвращения домой и относительного спокойствия пропала за миг.
Вороны символизировали смерть.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Джейн проснулась во тьме, на миг вернулась в тот холодный подвал. Пот пропитал простыни, они к ней так и липли. Она была накрыта тёплыми одеялами, но холод сковал всё тело и поселился в костях.
«Ее тело упало на бетон. Она перекатилась и обмякла. Искаженная тень нависла над ней. Мозолистые руки схватили ее запястья. Металл впился в плоть, запястья сковали. Пальцы погладили лицо, с любовью обвели шрам на щеке. Нож порезал ладонь. Ее желудок сжался».
Сцена погасла быстро, как спичка под дождем, оставив запах зла, будто от серы.
Реальность вернулась с ощущением фланелевой ткани под щекой, мягкости подушки под головой. Джейн повернула голову к тумбочке. Часы оранжевым светом показывали полчетвертого. Она поежилась под грудой толстых одеял. Комната казалась холодной и пустой. Джейн была одна в гостевой комнате Рида.
Она была в безопасности.
Пока что.
Но завтра этого ощущения не будет, сегодня она покинет дом Рида и его безопасность. Горло Джейн сдавило. Этой ночью она больше не сможет заснуть.
Джейн отодвинула одеяла и встала, она было полностью одетой. В спальне было прохладно. Тепло из печки не проникало сюда так хорошо, но кровать здесь была удобнее дивана в гостиной. Джейн надела еще одну пару носков на ноги и пошла к теплу гостиной. Огонь ярко горел, Джейн протянула руки, чтобы впитать сухой жар. Она заглянула в окошко печки. Кто-то недавно подкинул дров.
Джейн прошла к стеллажу с книгами, где были бестселлеры. Но названия её не привлекали. Она была слишком напряжена, чтобы читать. Джейн опустилась на край кресла, закрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула. Кошмар отпечатал картинки и ощущения в ее голове. Даже когда она открыла глаза в свете гостиной Рида, грудь была сдавлена, сердце колотилось.
Потирая грудь, Джейн прошла к широкому окну и выглянула во двор. Свет сиял в окнах мастерской Рида. Видимо, ночью появилось электричество. Но почему он работал в три часа ночи?
Может, и ему не спалось.
Ей не хотелось быть в одиночестве. До рассвета было несколько часов, которые будут тянуться, если она останется одна. Джейн обула сапоги и надела парку Скотта. Выкопанная тропа вела к старому амбару, где была мастерская Рида.
Джейн вышла на холод.
* * *
Рид выключил пилу. Гудение пропало, и в задней комнатке его мастерской стало тихо. Он обошел свой проект. Скульптура была длинной и стройной, ствол березы был прямее, чем его обычные скульптуры. Последнее творение тоже было тонким, но согнутым, словно падающим в отчаянии. Эта эмоция была типичной для его скульптур.
Но не в этот раз.
Рид отложил пилу и взял с полки фотоальбом в кожаной обложке. Открыв его, он полистал фотографии своих предыдущих творений. Вот какие названия они носили: Страдание, Мучение и Отчаяние. Исходя из названий, фигуры смотрели на него с печалью… и обвинением.
Рид взглянул на новую скульптуру, погладил грубое дерево. Он увидел силу и упорство в бледной березе с первого прикосновения к ней. Дерево источало силу, но Рид не хотел делать фигуру мужской. Линии оставались женственными, с красивыми изгибами, несмотря на мускулатуру.
Этот проект будет другим, началом чего-то нового.
Закрыв альбом, Рид взял маркер и стал отмечать детали. Выделил длину ее волос и угол подбородка. Эта женщина будет стоять, подняв лицо к небу с вызовом. Ее скулы будут острее, чем у почти детской фигуры Отчаяния.
За окном светлело, Рид посмотрел на часы. Оставалась пара часов до рассвета. Как обычно, поглощённый работой он потерял счет времени. Хотел провести здесь час, когда Джейн точно уснула. Он не мог работать над скульптурой, пока она не спала. Она ничего не упускала, а Рид не хотел, чтобы кто-то увидел его работу в процессе, особенно, женщина, читавшая статью про Р. С. Моргана.
Один взгляд на этот набросок скульптуры, и Джейн могла понять, что он и был знаменитым скульптором. Его прикрытие будет сорвано. Пока она была в его доме, он будет вырезать, только пока она спит.
Он провел рукой по лицу. Стоило пойти спать или поработать еще пару часов?
Длинный обнаженный ствол дерева молил дать ему жизнь.
* * *
Джейн тихо постучала в дверь. Засов плохо держался, поэтому дверь легко открылась, показав аккуратную мастерскую. Рид вышел из задней комнаты. Он вздрогнул и быстро закрыл за собой дверь. На его лице мелькнуло удивление, даже тревога, а потом он скрыл эмоции.
Кладовая? Или что-то скрывалось за закрытой дверью?
– Прости. Я помешала?
– Нет, – ответил он. – Все хорошо. Проходи.
Джейн прошла к столу в центре небольшой мастерской. Посередине стоял древний сундучок с гладкой крышкой. Сапоги Скотта, большие для Джейн, шаркнули по полу, пока приближалась к сундучку.
– Мило.
Рид избегал ее взгляда, смотрел на мебель.
– Это Майин. Ребенок постояльца порезал крышку.
Шеба поднялась с лежанки в углу подальше от керосиновой горелки. Потянувшись, собака прошла к Джейн, села и коснулась ее большой лапой. Джейн почесала грудь Шебы.
– Что-то не так? – спросил Рид.
– Нет. – Джейн покачала головой и выпрямилась. Горелка справлялась в комнатке. Джейн сняла куртку и перебросила ее через руку. – Я не могла уснуть.
Рид повернулся к раковине и помыл руки. Он оглянулся через плечо.
– Приснился кошмар?
Видение проступало в голове: «Злые глаза, в которых отражался ее страх, смотрели на нее из-за черной маски». Грудь Джейн сдавило, она прогнала картинки. После похищения прошло ещё очень мало времени.
– Не хочу сейчас об этом говорить. Может, позже.
– Ладно. – он вытер руки полотенцем.
Джейн чихнула. В воздухе пахло опилками и маслом.
– Что это за запах?
– Льняное масло. Для обработки дерева.
– Ты используешь на Майином сундуке?
– Нет. Я попытаюсь найти для него подходящую обработку. Я могу чем-то тебе помочь? – Рид сунул большие пальцы в передние карманы джинсов и ждал ее ответа.
Было бы неплохо стереть ее память.
«Кровь, боль, паника. Ее босые ноги шаркали по асфальту. Агония пронзила ее голову, он потянул ее за хвост. Ужас душил, не давал кричать, пока она перебирала ногами, пытаясь уцепиться. Время расплывалось. Не та атака».