Страница 8 из 15
За первой лекцией последовала еще одна и еще. Оказывается, сестра Таринья сегодня у нас вела все занятия. К концу четвертой лекции я была готова придушить Кранта вместо благодарности! То, что старушка назвала «немного общей информации», оказалось нескончаемым потоком. У меня отваливалась рука, слезились глаза, живот негодовал от голода, давно позабыв об утренних пирожных, а спина не желала разгибаться. И вот оно, чудо – лекция закончилась! Но никто не вскочил с места, никто даже взглядом не выказал недовольства до тех пор, пока сестра Таринья не покинула аудиторию, не прощаясь. У них так принято, они не здороваются и не прощаются.
Когда за ней закрылась дверь, по аудитории прокатился слаженный страдальческий стон. Я, вложив в общие подвывания свою лепту, растеклась по столу, улеглась щекой на тетрадь и блаженно закрыла глаза.
– Добейте меня, – простонал Лен.
– Я бы с радостью, но неуставные отношения и все такое, – хрипло ответил ему брат. – Да и рука не поднимается.
– Да-да, я знаю, что ты меня любишь, – хмыкнул Лен.
– Идиот, от усталости не поднимается, а вот когда отдохну… – промычал Нил, уткнувшись лицом в плечо Мии.
– Слабаки! – заявил Колин, бодро встав и потянувшись, разминая плечи и спину.
– Ух ты, – завистливо протянула я.
– А ты в течение десяти лет позанимайся медитацией по пять часов каждый день, тоже так сможешь, – хмыкнул парень.
– Я уж лучше тихонечко поподыхаю, – сказал Милтон, наш скромный тихоня.
– Идем, – протянул мне руку Сан, который тоже, оказывается, чувствовал себя вполне бодрым и довольным жизнью.
– Да подожди ты, спина не разгибается, – заныла я.
– Могу донести, – невозмутимо предложил рыжий.
– Угу, до двери, а там охранникам передашь. У нашей Даянки носильщиков хоть отбавляй, – хохотнул Нил.
– Могу поделиться, – буркнула я.
Так, препираясь, постанывая и разминаясь, мы медленно потянулись усталой компанией к выходу. А там меня действительно уже ждали охранники. Подозреваю, что они никуда и не уходили, караулили под дверью все это время. Сан покосился на мой эскорт, протянул руку и напомнил:
– Идем за уставом.
– Идем, – согласилась я, но за руку его не взяла.
Уж больно мне взгляд конвоирши в форме не понравился, пристальный такой, с прищуром… на Санье.
Сам же полуэльф настойчиво делал вид, что всех этих мужчин в сером и женщины в форме вообще здесь не наблюдает. Просто игнорировал, будто их и нет. А они от этого раздражались еще сильнее, нервничали и сверлили меня неприязненными взглядами. Но как-то странно они это делали, отворачиваясь и притворяясь, что это не я их раздражаю.
Я глубокомысленно пожала плечами и пошла за другом, полностью игнорируя охранное оцепление. С чего это я должна им всем подчиняться? У меня и так неразрешимая проблема на горизонте маячит. И это такая проблема, по сравнению с которой все остальное – мелкие неурядицы. Вот так, думая о проблемах, я и дошла до центральных институтских дверей, распахнула их, вдохнула полной грудью и выпалила:
– Сан, поторопись.
Сбежать от конвоиров очень хотелось, но я чувствовала, что с ними лучше не шутить. Друг тоже не спешил высказывать возражения против сопровождения, он по-прежнему игнорировал охранников.
Нашу прогулку до общежития, находящегося здесь же, на территории института, не заметил только ленивый. Столько внимания я, пожалуй, не получила, даже дефилируя по городу в той же компании. Как-то так вышло, что именно в это время окончились лекции у основного потока студентов и все обучающиеся находились в институтском парке, через который и пролегал наш путь до общежития. В общем, если кто-то еще не знал о моем «особом положении», то теперь точно узнал. Мне пришлось втянуть голову в плечи и опустить глаза, только чтобы не видеть прикованных ко мне взглядов. Сан же, напротив, вышагивал гордо, высокомерно задрав нос. А может, все решат, что это его такой эскорт сопровождает, а?
Глупая надежда. Да и какое мне дело, что подумают окружающие? Хотя кого я обманываю, мне было дело до мнения других. Я все же выскажу Кранту свое негодование, так выскажу, что в следующий раз крепко подумает, прежде чем позорить меня перед народом!
Дверь в общежитие перед нами распахнул один из охранников в сером. Тут же прошмыгнул внутрь, за ним последовали еще двое. А уже потом вошли мы, ну и остальные следом просочились. Тут случилась небольшая заминка.
Вахтершей в общежитии при Институте высших оказалась женщина глубоко почтенного возраста, этакая боевая бабушка. И ее совершенно не смутили суровые лица охранников и даже форма моей надсмотрщицы не впечатлила. Бабушка уперлась, защищая грудью проход к лестнице и не желая впускать посторонних.
– Вот этих двоих пущу. Как не пустить, студенты же, – заявила она, указав на нас с Саном. – А вы выметайтесь!
Вопроса, как она распознала, кто здесь студент, а кто нет, даже не возникло. Просто у конвоиров были такие физиономии, что определить нетрудно. И, учитывая выражение этих самых физиономий, я мгновенно прониклась к старушке уважением. Она не дрогнула, даже густо подведенной бровью не повела… до тех пор, пока ей в лицо не сунули какую-то бумажку. Вахтерша тут же сменила гнев на милость, но и это проделала в своей профессиональной манере.
– Ну так бы сразу и сказали, – протянула она. – Вот туточки распишитесь все и проходите. И чтобы до отбоя мне все вышли!
На лицах бравых охранников отразилось искреннее недоумение, но в журнале все расписались. И даже дамочка в форме закорючку поставила.
Старушка-вахтерша расплылась в довольной улыбке, видимо посчитав такую покорность имперских служащих своей личной победой, и умиленно помахала нам ручкой вслед. Мужчины в сером невозмутимо прошли в святая святых вахтенной, Сан сдержанно улыбнулся, я с трудом сдерживала смех, и только женщина в форме прошипела какое-то ругательство себе под нос.
– Ай-ай-ай, рот бы помыть… – глубокомысленно протянула старушка, заломив густо подведенную бровь.
И как она расслышала – для меня осталось тайной. Даже я, находясь намного ближе к суровой военной, разобрать ее бормотание не смогла.
По лестнице мы поднимались молча. В это время в общежитии было тихо и безлюдно. Но не это меня удивило, как раз пустота общежития была объяснима – все студенты толпились в саду. Озадачило то, что шествующие впереди нас охранники знали, куда идти! Они безошибочно свернули с лестницы на третьем этаже в нужную сторону, и Санье последовал за ними, а потом еще и остановились именно у его комнаты. Меня это потрясло не меньше, чем инцидент на входе, а Сан остался невозмутим. Он прошествовал к двери, даже не взглянул на посторонившихся охранников, отпер дверь извлеченным из кармана ключом и распахнул ее.
В помещение тут же скользнули трое конвоиров, проверили и вернулись, кивком подтвердив, что опасности нет. Абсурд набирал обороты, но полуэльф оставался невозмутимым, как скала. Он церемонно пригласил меня в комнату жестом, я вошла, сам хозяин апартаментов последовал за мной и ловко захлопнул дверь прямо перед носом пытавшейся просочиться за нами дамы в форме. Тут же задвинул небольшой засов и возложил ладони на дверную поверхность. От его ладоней по двери, стенам, полу и потолку разлилось зеленоватое мерцание, послышался неясный шум, напоминающий шелест древесных крон на ветру, и все стихло. А Сан резко повернулся ко мне, оглядывающей его комнату, и, радостно потирая руки, заявил:
– Вот теперь ты мне все расскажешь, Даюська.
Я хмыкнула, удостоив друга скептического взгляда, и продолжила осматриваться. Это была обычная комната, лишенная каких-либо признаков обитания здесь кого бы то ни было. Ни личных вещей, ни учебников, ни малейшего беспорядка.
– Ты здесь не живешь, – сделала я очевидный вывод.
– Тебя только это волнует? – хмыкнул Сан.
– Ну почему же, я очень благодарна за возможность отдохнуть от конвоиров, – протянула я, кивнув на дверь. – Только это ненадолго, сам понимаешь, для спецов из Имперской службы безопасности твои старания не проблема.