Реквием Земли (ЛП)

— Спасибо. — Тревис взял чай и замялся, в нерешительности переступая с ноги на ногу. — У тебя есть книги. — По голосу Тревиса было очевидно, что того сжигало любопытство. — Но как тебе у…?

— Считай, что ты ничего не видел, — яростно прервала Эйслин, остро осознавая причину, по которой не приглашала никого в свой дом ранее. Они могли увидеть вещи, не предназначены для чужих глаз — к примеру, книги, запрещенные лемарианскими указами.

— Ладно, — согласился Тревис. — Я ничего не видел. — Мужчина замолчал. — Не волнуйся. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

— Ты восстановил свое тело? — Эйслин поморщилась. «Ого, это прозвучало не очень-то дружелюбно. И явно выдало мое желание сменить тему». — Хм, прости. Я не привыкла развлекать кого-то.

Мужчина опустил взгляд.

— Ага, я тоже. Не привык ходить к кому-то в гости.

— Как ты нашел меня? — выпалила Эйслин. Это тоже прозвучало не очень вежливо, но ей действительно было любопытно.

— Мэтае и Рэгнол, ну, ты, наверное, помнишь, мой лемарианский наставник, приказали мне отдать это тебе еще вчера. — Тревис полез во внутренний карман куртки и достал дощечку из алебастра. Она была размером с кость домино и содержала зашифрованное сообщение. — Я пытался вовремя попасть на нашу запланированную встречу, но куда бы ни повернул, всегда что-то шло не так, — он замолчал на долгое время, чтобы перевести дыхание. — Не буду утомлять тебя подробностями, но добрался я до оговоренного места, когда уже совсем стемнело. Хоть тебя там и не было, но я ощутил твое присутствие. Остались следы энергии. — Тревис стиснул зубы. — Я также почувствовал бэльта. Потому предположил худшее и призвал старейшин…

— Что? — недоверчиво прервала Эйслин. — Мы же никогда не должны…

— Знаю, — встревожено выдохнул Тревис. — Но я был в отчаянии. Они сказали мне не заморачиваться об отчетности и о том, что я не смог доставить тебе сообщение. Во всяком случае, они даже не отчитали меня за неподчинение. Мэтае подсказала, где тебя найти. И еще выдала целую кучу других подробностей о том, что она хотела сообщить тебе лично, но не могла от чего-то оторваться.

Эйслин допила чай одним глотком. Он был горячим, поэтому обжег язык, но это, по крайней мере, немного остудило похоть, сжигающую ее подобно кислоте с тех пор, как Перрикас околдовал ее своими прекрасными глазами. Может, эта жажда все-таки отступит. На самом деле, Эйслин даже подумывала о сексе с Тревисом — конечно же, после того, как тот полностью исцелится. Тепло распространилось вверх по ее шее. И Эйслин поняла, что покраснела.

— Что? — Тревис пристально посмотрел на нее.

Виверра свернулась клубочком у его ног, но тоже перевела на нее подозрительный и настороженный взгляд.

— Ничего. — Эйслин отставила кружку и потянулась к дощечке. — Давай выясним, что там такого важного.

Молча кивнув, Тревис вручил ей доску и уселся на одной из нескольких больших подушек, разбросанных вокруг восточного ковра. Виверра сразу же к нему присоединилась.

— Не возражаешь? — указал он на выцветшее одеяло навахо, сложенное в углу комнаты.

— Помоги себе сам.

— Спасибо. — Тревис развернул покрывало и накинул себе на плечи. — Исцеление забирает много энергии. И теперь мне холодно.

Рассеяно окинув его взглядом, Эйслин сжала между ладонями алебастровую дощечку. Та сразу же нагрелась и начала светиться. Эйслин открыла свой разум, понимая, что дощечка передаст сообщение только ей. Такие таблички работали именно по этой схеме. Старейшины отправляли информацию лишь для одного получателя. Если бы кто-то попытался воздействовать на их магию, то сразу же познакомился со смертью. Разум Эйслин заполнил голос Мэтае.

«Дитя. Твое уникальное сочетание крови Мага и Искателя попало в поле зрения темных. Они пойдут на все, лишь бы захватить тебя и воспользоваться. Совет посовещался и пришел к единому мнению. Ты готова для путешествия в Талтос, чтобы мы могли лучше подготовить тебя к предстоящему. Ничего не бери с собой. Никому ни о чем не говори. Иди к воротам. Не останавливайся. И как только ты прибудешь туда, мы сразу тебя найдем. Ты должна добраться до места встречи в течение четырех дней».

— Что там? — У Тревиса был странный взгляд, как будто он знал, что не должен спрашивать, но не мог справиться со своим любопытством.

Эйслин покачала головой.

«Опять одна. Ей суждено быть одинокой — всегда». — Ее затопила грусть, а в сознании всплыли образы, которые она так долго прятала, матери и отца. У Эйслин навернулись слезы на глаза от воспоминаний о том, каково это чувствовать себя любимой.

— Иди сюда. — Тревис раскрыл свои объятия. — И не обязательно рассказывать мне об этом.

Виверра низко зарычала. Тревис резко ей ответил. Она встала, выгнула спину и отошла на несколько футов, затем, немного покружившись, вновь улеглась.

Подавленная отчаянием, с которым желала оказаться в объятиях мужчины, она рухнула на пол и поползла к нему, стараясь держаться подальше от связанного с ним животного. Одеяло помогло Тревису, Эйслин почувствовала тепло его кожи, когда прижалась к мужчине всем своим телом. Она полагала, что уже давно избавилась от всепоглощающей жажды секса, но сейчас та вновь вспыхнула в ее лоне. А когда Тревис обхватил руками ее ягодицы, притягивая еще ближе, Эйслин в ответ только обняла его и постаралась прижаться плотнее.

— Сюда, — пробормотал он, убирая волосы с ее лица. — Иди ко мне. Давай подарим утешение друг другу, в котором так остро нуждаемся. В такое время мы так мало можем себе позволить, — он смущенно рассмеялся, прежде чем добавить, — даже я ощутил магию Перрикаса. И также отреагировал.

Тревис поцеловал ее руку. А Эйслин поцеловала его в ответ, слишком возбужденная, чтобы стыдиться своей нужды.

Глава 2

Ворота в Талтос. Ну и как, черт возьми, Эйслин должна была самостоятельно их отыскать? Тревис уже давно ушел, совершив прыжок туда, где обитал в настоящее время. По крайней мере, он попрощался перед уходом. Эйслин выдохнула, чувствуя себя виноватой. Впрочем, она же не напрямую попросила его уйти, просто вскользь намекнула, что нуждается в личном пространстве. Тревис оказался нежным и на удивление искусным любовником. Губы Эйслин с неохотой растянулись в улыбке. Она не ожидала от него такого мастерства. А может, просто настроилась заполучить то, в чем так нуждалась, и поэтому даже не заметила грубый и примитивный секс без особых чарующих изысков.

Внезапно ее улыбка увяла. Потеряв семью, она взяла за правило держаться подальше от всего, что может перерасти в эмоциональную привязанность. Потеря любимых вызывала слишком много боли. Огромное, конечно, спасибо, но Эйслин собиралась прожить оставшуюся жизнь без этих страданий. Ничего больше не имело значения.

«Пройдут месяцы, прежде чем я снова увижу Тревиса. Если вообще увижу».

Эйслин отнесла свидание с Тревисом к категории редких интрижек, так как в тот момент ее нужда перевесила все остальные доводы, и окинула взглядом свою пещеру. Она не представляла собой ничего стоящего, но это был единственный дом, который был у Эйслин, поэтому она ненавидела его покидать. Эйслин отмахнулась от противоречивого отношения к предстоящему путешествию. Поскольку она получила инструкции ничего с собой не брать и ни с кем не обсуждать поездку, то, конечно, не стала терять время и начала собираться. Единственная проблема была в том, что ей действительно нужно было выяснить, куда она направляется. Закрыв глаза, Эйслин стала копаться в лемарианских воспоминаниях, которые были вложены в ее сознание в момент посвящения. Разместив два пальца по центру татуировки — черный рисунок в виде креста и звезды — на ее второй руке, она сосредоточилась.

Вскоре у нее в голове вместо маршрута до Талтоса всплыл парад планет, который состоялся в августе тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, вызвав синхронный всплеск магии по всему миру. Скачок такой силы, произошедший три года назад, был последним, насколько она знала, хотя до этого их возникало великое множество. Негодование охватило Эйслин, и она стиснула зубы. Конечно же, он был последним. Темные боги воспользовались им и пробили себе путь на Землю. Созданиям больше не нужно было вдохновлять кого-то еще, поскольку они уже попали туда, куда так рвались.