Страница 2 из 8
Я давно зарекся играть в любовь. Одного раза хватило, чтобы «вырезать» свое сердце и запереть его в сундуке на целую вечность. Осталось только сыскать смельчака, кто воткнет в него кинжал и займет мое место. Потому что сил так жить уже практически не осталось.
– Клим, – Антон стоит совсем рядом, сжимает мое плечо, – десять лет уже прошло. Пора начинать жить, дружище.
– Тоха, не отнимай хлеб у Кота, – кривлюсь я. – Это он у нас спец по промыванию мозгов, а тебе не идет. К тому же, это, – киваю на клуб, стилизованный в готическом стиле, просто логово графа Дракулы, не иначе, – не вяжется с твоей умной речью. Здесь вряд ли можно начать жить.
– Для начала сойдёт, – фыркает друг. – Уж лучше ночного кладбища с могильной плитой, откуда я тебя вытащил. Отжаришь в этом логове парочку горячих цыпочек, – хищно скалится, снова становясь тем Тохой, которого я знаю со школьной скамьи. – Или не парочку. Мэт обещал что-то особенное, – глаза друга темнеют от желания. Твою мать.
Мэт – хозяин этого клуба и ещё парочки таких же. Делец, зарабатывающий на удовольствии озабоченных придурков вроде Антохи. Хотя этот клуб вроде принадлежит его девице: то ли жене, то ли любовнице – один черт. И мне нахрен не улыбается нырять в это похотливое кубло, но Антон – мой лучший друг, а сегодня действительно херовый день, чтобы оставаться одному. И не только мне.
Секс без обязательств ненадолго отключит мозги, в которые сегодня упорно лезут мысли о той, кого нет уже десять лет.
И не только мысли.
Кажется, меня накрывает не по-детски, когда я вижу ее, перегибающуюся через барную стойку. Ее аккуратную тугую попку обтягивает черный шелк платья, в длинном разрезе которого белеет полоска чулок. Взглядом поднимаюсь выше, по изящным изгибам спины, ныряю к небольшим полушариям грудей в глухом платье с высоким воротом и длинными рукавами.
Странно. Такая невинная и вместе с тем развратная в белых чулках под черным платьем.
Она ловит бармена за галстук, что-то говорит и…
Похоже, я все-таки поехал мозгами, потому что её губы – чистая похоть, пробуждающая самые греховные мысли. И я легко представляю этот порочный рот, выкрашенный алой помадой, на своем члене. Как чуть припухшие от поцелуев губы обхватывают влажную головку, погружая в свой сладкий плен. И в штанах становится тесно. Это полная херня, но я хочу эту незнакомку до боли в паху и звона в висках. Хочу ее так, что мир сужается до ее изогнутых в усмешке губ, взмаха ресниц и рваного дыхания. Хочу ее. Остро. Болезненно. Бесконтрольно.
– Тормози, Чех, – едва ли не по слогам рычит в ухо Антон. – Это деваха Мэта.
Мэт – это хозяин этого борделя, вспоминаю я. И незнакомка в белых чулках – его. Чужая женщина – табу. И обычно это остужает пыл моментально. Но не сейчас. Инстинкт «не хочу лишних проблем» отказывает напрочь, когда я сбрасываю руку друга, который пытается меня остановить. Потому что бармен делает то, за что я хочу его убить: наклоняется так близко, что его губы касаются ее ушка. И я оказываюсь рядом с ней как раз в тот самый момент, когда она теряет опору, равновесие и заваливается на спину…прямо мне в руки.
Она пахнет полевыми цветами, текилой и сексом. В ее синих глазах – горячее, как адово пламя, желание.
– Поймал, – говорю, прижимая ее к себе, даже через ткань ощущая, как топорщатся ее соски. Черт, на ней нет белья. И это открытие впрыскивает в вены горькую отраву.
– Ты в порядке? – с трудом соображая, что говорю, тону в ее желании на дне синих, бездонных глаз.
Она кивает, но как-то неуверенно, тоже залипая на мне.
– Стоять можешь?
Не сможет, потому что едва я ставлю ее на пол, как ее ведёт в сторону. Снова ловлю, тихо смеясь.
– Придется нести тебя на руках, Неваляшка, – подхватываю на руки, понимая, что хрен я теперь ее отпущу, пока не оттрахаю до звёзд перед глазами. И плевать, чья она. Этой ночью – моя. – Говори, куда.
– К тебе, – мурлычет, прижимаясь ко мне.
Запах цветов становится ярче. До одури знакомый.
И чувство дежавю лупит по вискам.
– Адресом не ошиблась? – подначиваю, двигаясь к черному выходу, который услужливо показывает наглый бармен. Сегодня все идет не по плану, и я не стану ничего менять. Сегодня, как советовал мой помешанный на сексе друг, я оставлю прошлое за спиной. А утром… что-то будет. Выхожу на улицу, жадно вдыхаю пропахший жарой воздух. И вздрагиваю, когда незнакомка прихватывает своими зубками мочку уха, проводит языком, словно играется. Трётся щекой о щетину со стоном. И прошлое толкает в спину тихими словами:
– Хочу тебя, мой Бес…
Хуком под дых.
Замедляю шаг, ловлю ее расфокусированный взгляд. Что за черт?
– Сегодня Незабудка только твоя…
Нокаут. Твою мать.
Ставлю ее на асфальт, прижимаю к стене клуба под фонарем. Прошлое уселось на спину и хохочет, когда я задираю рукав платья и вижу то, что совершенно точно не могу видеть.
На одних инстинктах забрасываю девчонку на плечо, усаживаю в машину и бью по газам.
Тот, кто затеял эту игру, сильно пожалеет…
После получасовой гонки по неожиданно пустому в эту ночь городу, я рассматриваю незнакомку, дрожащую подо мной от желания в моей постели, и ищу хоть что-то, что даст подсказку. И ни-че-го. Это не она. Глаза, губы, нос, – все совсем чужое. Но… Есть одно весомое «но».
– Трахни меня, – хнычет, выгибаясь дугой. Врезается промежностью в мой твердый член.
Похоть льется по венам жидким огнем. Я горю. Реальность расползается радужными кругами, слепит. Остаётся только желание: дикое, иррациональное. Такое же, как в ее глазах. В совершенно ненормальных глазах. Голубых, как лепестки незабудок.
– Твою мать! – рычу, двумя пальцами фиксируя ее подбородок.
Она вскрикивает. Ей больно и наверняка останутся следы. Плевать. Куда важнее, что она пьяна. И ее желание – результат алкоголя и может даже, наркоты. Хотя не похожа она на наркоманку, а я таких повидал там, за гранью, очень много. Когда единственный шанс не сойти с ума – сбежать от реальности, наркотики – верный способ.
Дерьмово другое: я не знаю, сколько она выпила. И, собственно, ничто не мешает отпустить тормоза и получить удовольствие, сама просит. Но я долбанный джентльмен, не пользуюсь девушками в неадеквате.
Вот только девушка иного мнения. Облизывается, тянется к моей ширинке, пальчиками обхватывает член, сжимает.
– Ты же хочешь… – шепчет, тяжело дыша, шире раздвигая ноги, приглашая. – Пожалуйста…
Сдаться так легко, просто позволить ей сделать все самой, но я перехватываю ее запястье.
– Я не буду тебя трахать.
Она замирает, смотрит удивленно, и даже взгляд проясняется. Хлопает своими длинными ресницами и закусывает большой палец.
Двести двадцать прямо в сердце. Разряд. И что-то лопается там, где давно только перекачивающая кровь мышца.
Злость взвивается огненным вихрем. Прижимаю ее руки к кровати, нависаю над ней, ловя перепуганный взгляд. И делаю то, чего не делал десять лет – сминаю её губы своими.
Глава 3.
Меня штормит. Я пьяна. Алкоголь дурманит мозг, а огонь плавит тело. Я смотрю на злого мужчину, нависшего надо мной, чьего имени даже не знаю, и делаю то, чего не делаю никогда: выгибаюсь дугой, трусь о напряжённое мужское тело, как мартовская кошка, и почти плачу:
– Трахни меня, пожалуйста…
Мне нужно хоть как-то унять этот огонь, иначе я сгорю, превращусь в горстку пепла, которое сотрёт с лица земли лёгкое дуновение ветерка. Я ерзаю под ним, с каким-то болезненным удовольствием отмечая, как темнеют его и без того черные глаза, как зрачок, кажется, заполняет всю глазницу. И там, на черном дне, черти выплясывают лампаду.
Нет, не черти. Бесы…
– Бес… – одними губами, чувствуя, как закипает кровь от этого простого слова. Оно словно мощнейший афродизиак. Я готова разлететься на осколки от него одного.
Это что-то запредельное, потому что я ничего не понимаю. Реальность расползается радужными кругами, такая яркая, острая, что мне больно находиться в ней. Больно ощущать на себе тяжёлый мужской взгляд, до краев наполненный желанием и злостью. Больно физически, когда я слышу низкое: