Выбор оборотня

Марианн испугался. Тень? Луна давно не показывалась. Над головой не видно ни одной звездочки. Вокруг везде царил полумрак. Тогда что это? И на этот раз примерещилось? Марианн тут же остановился, осмотрелся внимательнее, с подозрением ко всему, что мог видеть. Что-то или кто-то был или было рядом. Оно должно быть здесь. На этот раз нет сомнений. И это сейчас невидимое, возможно, затаилось среди черных стволов деревьев. Оно следовало за Марианном уже длительное время, ведь первый раз он услышал посторонний звук получасом ранее.

– Кто здесь? – громко спросил Марианн, пытаясь придать твердость голосу. Но звук собственной речи показался неуверенным.

Тишина и одиночество вдруг нахлынули волной. Внизу живота зародился страх, настолько легкий и слабый, что его можно было принять за беспокойство. А вокруг, казалось, был только равнодушный зимний пейзаж.

Марианн поспешил прочь. Нужно как можно быстрее покинуть это место. Впереди деревья редели и открывали просторную лужайку. Марианн направился туда.

Через двадцать шагов деревья расступились, за ними оказался крутой спуск. Синие необъятные облака низко висели над землей, укрывали от серебряного света Луны фантастический пейзаж. Уютная долина словно была отражением теней волнистого неба. Под ногами в полумраке виднелся идеально ровный изгиб железной дороги. Немного левее светился маленький желтый огонек. Марианн пригляделся и признал почти занесенный снегом до самой крыши домик. Должно быть, тот стоял у самых рельсов.

Марианн решил не тратить время на обходной путь, а спуститься с горы тут.

Он осторожно ступил на снежный склон. Еще шаг, и Марианн потерял опору. Снег ускользал из-под ног. Падая и кувыркаясь вниз по склону, Марианн скатился вниз. Несколько секунд падения – и он почувствовал удар плечом оземь. Вдобавок сверху накрыло плотным сугробом. Сам того не желая, он вызвал мини-лавину, побеспокоив рыхлый и ненадежный снег склона, и теперь ругал себя за неосмотрительность.

Запыхавшийся Марианн, потерявший направление, с липким снегом за шиворотом и на лице, привстал на пульсирующих ногах. Но оказался по пояс увязшим в рыхлом сугробе. Плечо заныло. После головокружительного спуска требовалось время, чтобы придти в себя. Гул в ушах утих. В небе разлилось гоготание встревоженных птиц. В нем слышались беспокойство и тревога. Сам Марианн еще не видел в этом лесу ни одной ночной птицы. Может, это ему только кажется? Неестественно звонкий стук копыт перекрыл недовольное карканье. Он приближался прямо к Марианну. Нет! Это металлический рокот, частый и звонкий. Секунду назад едва уловимый, сейчас он встал громкой завесой, непробиваемой стеной для остальных звуков. Яркий свет появился из темноты, ударил в глаза. Марианн, не в силах бежать, снова опрокинулся в сугроб и, барахтаясь в снегу, увидел опасность. Он лежал совсем близко к рельсам. Всего какая-нибудь пара метров – и все было бы кончено. С гулом проскочил мимо поезд, поднял за собой вихрь мелких колких снежинок и ударил порывом ветра в лицо Марианна. Железный гигант уже убежал далеко прочь, прежде чем юноша смог разглядеть его.

Что-то заставило посмотреть наверх. И дыхание у него сперло. Над ним, на самой вершине холма, с которого он только что скатился, виднелась черная фигура. Неподвижная. Несомненно, этот некто смотрел на него.

Марианн поспешил убраться как можно быстрее отсюда. Выбравшись из снега на рельсы, снова приметил тусклый огонек света вдали и теперь почти бежал к нему со всех ног, оборачиваясь через каждые десять-двадцать метров. Но никого позади больше не видел.

Глава 3. Мигнис

Марианн постучал в тяжелую дверь. Стук получился приглушенным. Марианн снял варежку и постучал снова. Костяшки пальцев заныли, но на этот раз стук был громче. Из-за двери не донеслось ни звука. Юноша толкнул дверь, и та поддалась.

– Есть тут кто? – спросил Марианн. Ответа не последовало. Тогда он осторожно вошел внутрь и огляделся. В доме никого не было, но горевшая лампа настораживала. «Кто-то ее зажег».

Комната была маленькой. Незатейливая мебель из грубых досок: стол, скамья. Марианн притворил за собой дверь.

За ножкой скамьи сидела мышь и разглядывала гостя. Черные глазки поблескивали от света лампы. И когда этот единственный обитатель дома заметил, что на него смотрят, тут же принялся чесать себе за ушами, тереть мордочку и вообще всем видом показывать, что ему нет дела до гостя.

Лампа стояла на краю стола. Она и мерцала желтым огоньком в оконце. Света самой лампы едва хватало на полкомнаты. В доме было холодно. Очаг выделялся почерневшим пятном у стены. Около очага лежали поленья. Одно попалось под ногу Марианну, когда он подошел ближе. Щепки для растопки были раскиданы по полу. Юноша посмотрел под скамью: мыши уже там не было. Марианн поискал вокруг спички, но тщетно. Он скинул с плеч рюкзак и в маленьком боковом кармане тут же нашел, что искал. Зажигалка. Он нагнулся за щепками, и через пару минут в очаге заплясали веселые языки пламени. Сначала Марианн согрел руки у огня, затем огляделся снова. Комната стала выглядеть немногим лучше. В дальнем углу тьма рассеялась, и проявился потертый грязный сундук и ком тряпок.

Дом выглядел заброшенным, но лучшего места переждать ночь поблизости не было. В домике была всего одна комната, и ни души. «Где же тот, кто зажег лампу?» Сейчас этот вопрос волновал юношу больше всего.

Марианн присел на скамью и положил рядом варежки. Пыль на столе была потревожена. Отметины маленьких лап и тонких бороздок отчетливо виднелись около самой лампы и на краю стола у скамьи.

Мышь медленно выползла, аккуратно ступая лапками. Подобрала хвост и молниеносно забралась на скамью. Она не боялась человека и вела себя довольно уверено. Как хозяйка. Марианн отшатнулся сначала от темного шерстяного клубка, но потом усмотрел в нем мышь и успокоился. А та внимательно смотрела своими глазками, в которых острыми искорками гулял свет лампы, и угрожающе двинулась к варежкам. Марианну эта сцена показалась комичной. Ведь мышь была совсем маленькой.

Вдруг слабый тоненький голосок, словно скрип старых дверных петель, промолвил:

– Пол, между прочим, холодный! Подвинься и не раздави меня ненароком!

– Что? – От неожиданности Марианн чуть не упал со скамьи.

– Зима на улице, как можно было заметить. Ты же не думал, что я буду спать в обледенелой норе?

Марианн инстинктивно хотел схватить варежки, рука уже потянулась к ним, но подумал, что зверь может укусить, и отдернул руку. Мышь удобно устроилась на варежке и замерла. От такой наглости Марианн потерял дар речи. Он хотел что-то возразить, но удивлению тому, что мышь говорит, не была предела. Марианн смог только открыть рот.

– Ты никогда говорящих мышей не видел? – спросил слабый тихий тонкий голосок. «Она еще и мысли читает?»

Марианн с сомнением произнес куда-то в комнату:

– Ты говоришь?

И, к своему удивлению, услышал ответ тем же тонким голосом:

– Кто говорит? Что говорит?

– Ты можешь разговаривать? Ты же мышь! – высказал Марианн вслух свои мысли.

– Мышь, мышь! – с чувством сказала, несомненно, мышь. – Ни уважения, не любезности. Между прочим, у меня есть имя! Мигнис. И не припомню, чтобы меня мышью называли.

Мигнис сверлила гостя глазками-бусинами, перестала потирать нос лапами. Марианн сгорал от любопытства, с открытым ртом смотрел на мышь, немного склонившись и сгорбившись, силясь разглядеть ее лучше, но держался на расстоянии от необычного грызуна.

«Вдруг все-таки укусит? Уж не мерещится мне все это?»

– А что тебя удивляет?

– Нет, ничего… – соврал Марианн.

– А как тебя зовут? – спросила мышь.

– М-марианн, – ответил юноша, а сам думал, действительно все это происходит с ним или снится? «Может, я сплю?»

– Мимарианн, – повторила тихо мышь себе под нос. Наверное, чтобы запомнить.

– Марианн! – уже более уверенно произнес он. – Не «ми», а «ма».

Мигнис не обратила внимания на замечания и пропищала: