Лучший сын

– Хрен с тобой, на турнире рассчитаюсь, – Гера бережно поднял ведьму. – Но если через пятнадцать минут ты не будешь сидеть в машине…

Лука его уже не слушал. Он достал платок, вытер кровь, стекающую по верхней губе, потом поставил вновь кресло на ножки и убедился, что сидеть в нем больше нельзя. Жаль, шикарная была вещь. Придется постоять. Он полез за новой сигаретой.

Как и в прошлый раз, он ничего не услышал. Но когда сизая струйка тумана, появившаяся откуда-то сверху, началасвиваться тугими кольцами за его спиной, он ее чувствовал. Как будто создаваемые ею вибрации, холодком проходили по его спине. Лука прикурил, еще чуть подождал, пока тело полностью оформится, и только потом повернулся.

– Доброй ночи, брат…

– Доброй, … брат, – вампир выделил последнее слово.

Лука чуть поклонился, стараясь не обращать внимание на боль. Он слышал много всяких баек про вампиров. У нынешней молодежи они были в авторитете, вернее, всякие сентиментальные сопливые романы о них, созданные на киноэкранах. Конечно, для наивных смертных в этом всем присутствовал элемент романтики. Как же, племя Отверженных! Страдающие без солнца. Вынужденные пить кровь, чтобы жить. А еще рассказывали всякий бред о Иудиной чаше, способной снять проклятие, о непонятной связи вампиров со Святой кровью.

На самом деле, в этом было зерно истины. Настоящие Высшие вампиры имели с Граалем очень тесную связь. Но только Высшие, а не множественные полукровки или банальные деревенские упыри. Вампирами становились Рыцари, отрекшиеся от Служения. Насколько было известно Луке, на такое решались немногие. Он не знал, как проходит ритуал, да и не хотел знать. Лично для него, такое отречение было равносильно даже не суициду, а просто небытию. И дело не в страхе. Просто… Он был Рыцарем и хотел им быть, он не мыслил себя вне Служения, хотя иногда ненавидел их систему всеми фибрами души.

Сам он сталкивался с Черными братьями всего дважды. Первый раз он, надеясь на разговор с утерянным родственником, был сильно разочарован. Тот старый обезумевший от крови хрен, вызвал у Луки стойкое чувство тошноты. Он вытащил вампира на свет за шкирку и долго еще смотрел на превратившееся в пепел тело, пытаясь усмирить чувство презрения и брезгливости. В другой раз ему попался полукровка. Не блещущий умом и страдающий провалами в памяти. Метисы быстро деградировали, превращаясь в мулов с куриными мозгами. Иногда они умирали, просто не сумев сообразить, как добыть кровь для пропитания.

Но тот, кто сейчас стоял напротив рыцаря, был совсем другим. Больше всего вампир напоминал Гэри Олдмана в роли крестного Гарри Поттера. Высокий, хорошо сложенный, с длинными вьющимися волосами и элегантной бородкой. Вид у него был немного надменный. Черные глаза смотрели на Луку внимательно и … с доброжелательностью, что ли?

– Куда вы ее отвезете? – спросил он.

– К Балтазару, – Лука пожал плечами и поморщился. Черт, плечо ломит. Трещина там в кости, что ли?

– А! – вампир взмахнул рукой и из соседней комнаты притащились два стула. У одного были отломаны поперечины на спинке, у другого – распорота подушка сидения. – Ну, хоть что-то. Присядем?

Лука кивком поблагодарил Черного брата. Бывшие родственные связи, да разница в возрасте не позволяла рыцарю быть неуважительным. А вампир в лучшем случае был его лет на двести старше.

– Как сейчас выглядит старый волхв?

Лука чаще называл Балтазара старым болваном.

– В этом веке он выбрал себе облик восточного мудреца, – он позволил себе чуть насмешливо улыбнуться. – Длинный, худой, с жидкими усами, свисающими на грудь и пергаментной желтой кожей.

– У него всегда было странное чувство юмора, – прокомментировал вампир.

Лука вообще не замечал ни за одним из трех волхвов чувства юмора.

– Почему ты не убил ее? – чуть помолчав, задал Черный брат следующий вопрос.

Лука понял, что вампир пришел сюда только ради этого конкретного разговора.

– Знаешь, – почему-то рыцарю захотелось быть честным. – Конечно, у меня был приказ. Но даже если бы его и не было… В принципе, ничего она особенного не сделала. Да еще если вспомнить, как она приняла бой… Она не заслуживает смерти.

– Спасибо, – вампир кивнул, прекрасно зная, что Лука его поймет. – Я слышал, как тебя называли Лукой. Наслышан. Тебя уже именовали?

– Нет, – рыцарь опять чуть улыбнулся. – А у тебя было имя?

– Вайтек, – вампир чуть поклонился.

– И я наслышан, – Лука вернул ему поклон. – Теперь мне становится понятно, зачем Беовульф дал мне несколько странных советов.

– Беовульф, – Вайтек чуть взмахнул рукой. – Он заслуживает уважения, если Рыцари вообще способны вызывать это высокое чувство.

– Мы не часто уважаем даже сами себя, – рыцарь позволил себе еще одну кривоватую ухмылку. – Грязная у нас работа.

– Тогда отчего ты, претендующий на имя Говейна, а может даже, Галахада, не бросишь эту работу? – тон Вайтека изменился. В его голосе заискрились эмоции. Гнев, страдание, удивление и …настойчивость, какая бывает только у тех, кто потерял истину.

– Я не смог бы жить иначе, – Лука не знал, как объяснить то, что он чувствовал. Да и вести долгие прочувствованные разговоры высоким стилем, рыцарю было как-то непривычно. – Святыня … Это часть меня. И, поверь, весьма важная часть. Если ее исключить, … – он привычно криво усмехнулся.– Ну, без какого-либо из своих органов я перестал бы быть таким красавчиком. Отказаться от Служения, по-моему, тоже самое, как сознательно пропить свою печень.

Вампир вперил в него немигающий взгляд, какой-то сверлящий, допытывающийся.

– А грязь к доспехам не прилипает? – вдруг спросил он издевательским тоном.

– У всего есть своя цена, – Лука даже не отвел взгляда.

– Привыкаешь быть мясником, – продолжил Вайтек.

– А вот мясником я никогда не был, – конечно, уже можно было бы вскочить и начистить ему морду, но рыцарь не стал горячиться. Посмотрим, как поведет себя этот кровосос, когда придет его очередь отвечать на вопросы. – Я никогда не убивал людей ради удовольствия. Пятна крови противоречат моей концепции эстетизма.

– А боль, страдания, сожаление? – напомнил Вайтек. – Ты только что мучался раскаянием, что не смог уберечь от боли какую-то ведьму.

– Зачем ты спрашиваешь мня о том, что так хорошо знаешь сам? – рыцарь нахмурился. – Это экзамен?

– О! Конечно нет, – вампир горько улыбнулся. – Я не смею. Просто я видел многих Рыцарей, и редко кто из них верил. Верил в Святыню, в ее свет, в истину. В те пафосные речи о самоочищении души посредством страданий за ближнего. Мало кто из вас на самом деле является посланцем Высшей справедливости.

– Ты мне льстишь, – Лука картинно прижал руку к груди. – Я ничем не лучше остальных.

– Вижу, – Вайтек склонил голову. – Но уже не могу понять и … принять. Это слишком далеко от действительности. Но каждый имеет право на свои иллюзии.

– А как ты потерял свои? – пора было брать реванш.

Внезапно вампир оказался прямо перед ним. Надменное лицо было перекошено от злости. Но Лука даже не пошевелился. Хотя такие выкрутасы его искренне раздражали. Чего они все стремятся его пугать? Да еще так по-детски. Еще бы «Бу» выкрикивали. Он собрался было поделиться своими соображениями на эту тему с Черным братом, но тот уже метнулся обратно на свой стул.

– Мои, как ты сказал, иллюзии, – начал он говорить, едва сдерживая гнев. – Сгорели на костре вместе с той, которую я любил больше жизни.

– Она, и правда, была ведьмой? – продолжал интересоваться рыцарь.

– Была, – казалось, сей факт вампира просто радовал. – Он губила души, вырезала сердца у детей, разрушала целые деревни.

Лука чуть не ляпнул, что у Вайтека явная склонность к сильным женщинам. Есть за чью юбку прятаться.

– Она губила жизни, – вместо этого повторил он. – А ты?

– А я любил ее, – голос вампира звучал крайне драматически. – Я видел все ее деяния, я стоял рядом. И если она захотела бы, я сам начал бы вырезать внутренности у тех деревенских дурачков.