Призрак

***

— Ну что, доктор? Чем порадуете? — женщина сидела в кресле, положив ногу на ногу, и курила тонкую сигарету. Молодой врач поправил тонкие очки и поклонился, не смотря на женщину в маске.

— Мы испробовали все: удушье, электрошок, все, что пробовали обычно… Но он не реагирует. Инъекция наркотика тоже не дала результата: он впадает в беспамятство, но его разум надежно защищен. Простите, госпожа Офелия…

— Так я и знала, что разумно было прихватить эту его игрушку… Позвоните Фантому, он обещал представлять мне данные.

— Уже, госпожа, только что пришло по электронной почте, — отозвался доктор, и Офелия затушила сигарету, тут же открывая вкладку и с интересом наблюдая картинку.

— А у него есть вкус. Это даже красиво… Пусть перед Призраком повесят монитор, голову закрепить и не давать закрывать глаза. Посмотрим, как ему понравится это кино… Я зайду чуть позже, — женщина вручила врачу флешку и довольно улыбнулась, разворачивая на мониторе запись в одной из палат лаборатории. Адам был прикован к стене за шею, как пес на цепи, но он не пытался рваться, спокойно сидя по-турецки, с прямой спиной, на которой еще не зажили следы от шоковых дубинок, и, кажется, пытался медитировать.

Охрана вздернула его с пола, пристегивая его за руки и укорачивая длину цепи так, что он не мог дернуть головой. Перед ним установили монитор и включили запись. Сперва ничего не происходило, но вдруг в помещении моргнул свет, затем еще и еще. По мере того, как разворачивалась картинка, и Ро со вскриком упала на битое стекло, глаза Призрака вспыхнули голубым пламенем. Послышался скрежет, и оковы, которые удерживали его, угрожающе изогнулись. По всей базе запищала техника, и начались замыкания в сети.

— Отлично. Первая реакция за сутки, — раздался голос вошедшей Офелии, и она остановила запись. — Не думала, что ты так легко попадешься из-за глупой девчонки… Ты мог получить сотню таких, как она, ее дар мог служить тебе… Но, знаешь, что любопытно, — она подошла ближе, снова схватив Адама за волосы и оттягивая его голову. — Она напала на меня без твоего приказа… А, значит, она пыталась защитить тебя… потому что… — она выдержала паузу, — она любит тебя… и она будет страдать, а тебя я заставлю смотреть, как с ней развлекается Фантом… пока ты не сойдешь с ума или не сдашься мне добровольно, не примешь мой контроль и снова не станешь послушной собачкой. До тех пор она будет страдать, Адам… И, поверь, это… лишь начало, — она отняла маску от лица, демонстрируя страшный ожог, обезобразивший половину надменного лица. — Ты заплатишь мне за то, что случилось… но вместо тебя… я буду мучить ее.

— Нет… не смей… она не причем, это я сделал, а не она, — выдохнул Призрак, впервые заговорив с момента прибытия.

— Еще как причем… Она сумела разбить мой блок. А, учитывая, как она тебе дорога, ты будешь страдать куда сильнее… Наслаждайся, — она снова запустила запись и вышла под яростный крик Призрака, вновь рванувшегося, и монитор вдруг взорвался сотней искр.

***

Ро потеряла счет времени, она не знала, который сейчас день, час, месяц. Она пребывала в двух состояниях — либо была без сознания, либо испытывала сводящую с ума боль, когда Фантом снова брал в руки ее тотем. Надо отдать ему должное — он не собирался ее убивать, мучая девушку грамотно и дозировано. Когда Сате была в беспамятстве, ее телом занимались врачи, поддерживая в нем жизнь. Двое суток Фантом развлекался со статуэткой, а затем дал своей жертве перерыв. Однажды очнувшись, Ро обнаружила себя лежащей на спине с иглой в вене. Физическую боль она могла терпеть, тем более, что ее не отпускали мысли о Призраке, помогая ей держаться. Ничто и никто не мог лишить ее внутреннего мира, созданного ею, позволяющего не сойти с ума от пыток. Но это было что-то новое… Сначала девушка подумала, что ей капают какую-то питательную смесь, ведь она ничего не ела и не пила довольно давно. Но затем она ощутила, как мышцы сводит судорогами, и потянула иглу из вены, пытаясь сесть.

— Призрак оказался благодарным зрителем, — раздался ненавистный голос, и Сате инстинктивно дернулась.

— Что… вы сделали?.. — хрипло выдохнула Ро, с трудом вставая и по стене добираясь до стекла, за которым стоял Фантом. Ее тело было изранено, но перехвачено белыми широкими бинтами, пропитавшимися кровью.

— Госпожа показала ему мое творчество, — тонко усмехнулся мужчина, и Ро в ужасе распахнула глаза:

— Нет!..

«Адам…» — девушка прижала окровавленную ладонь к стеклу, с ненавистью глядя в глаза Фантома, и его взгляд снова стал предвкушающим, словно он что-то увидел в выражении лица Ро.

— Ты хочешь что-то сказать?.. — предложил он, и девушка впервые взмолилась, доведенная до отчаяния:

— Да… прошу вас… умоляю… я что угодно сделаю… все, что прикажете… что пожелаете… — Ро опустилась на колени на стеклянную крошку, роняя голову.

— Конечно, сделаешь… Ты мне принадлежишь, — равнодушно отозвался Фантом, и девушка в отчаянии посмотрела на него через стекло снова. Мужчина погладил поцарапанную статуэтку, которую держал в руке.

— Господин… прошу вас… — снова попросила Ро, и со стороны сейчас отчетливо было видно, что девушка почти сломлена, умоляя не мучить ее, чтобы не страдал Адам. Откуда ей было знать, что она лишь доставляет этим удовольствие своему мучителю.

— Ты знаешь… я люблю черный цвет. И ты очень недурна собой. Но на что еще ты годишься, кроме как быть игрушкой в моих руках или материалом для госпожи? Ты ничто… — как это было сейчас похоже на «грязь» в устах Офелии. Сате не могла знать, как ломали когда-то Призрака, но теперь испытывала это на своей шкуре. Новый крик пронзил пространство, когда Фантом взял острые щипцы и сжал ими ногу статуэтки, оставляя глубокую вмятину, в ответ на что раздался хруст суставов Ро, которые сейчас словно выкрутило, почти ломая.

— Пожалуйста… — взмолилась Ро снова, склоняясь и почти лежа снова в осколках, а ее тело сотрясли беззвучные рыдания и судороги. Но Фантом не дал ей потерять сознание на этот раз. И через несколько секунд новая боль пронзила суставы девушки.

Ро больше не просила. Она не могла встать, но эта пытка была невыносимой, заставляла желать собственной смерти. И Ро потянулась к капельнице, к резиновой трубке с иглой, обхватывая ее непослушными пальцами и потянув к своей шее.

«Я запрещаю тебе умирать, поняла?» — как наяву раздался голос Призрака эхом воспоминания, и Сате упала в стекло снова, выпуская шнур.

— Любопытно… — Фантом, давший девушке возможность попытаться убить себя, звучал задумчиво. — Госпожа права… Ты могла бы попытаться прекратить это. В чем дело?

Когда Ро не ответила, мужчина усмехнулся:

— Неужели, он приказал тебе жить?.. — девушка с трудом подняла голову и посмотрела на Фантома, видя, что он едва не смеется. — И ты будешь дальше страдать за него? Как можно быть такими глупцами? Чувства… самая большая слабость.

Раздался тихий щелчок, когда мужчина слегка ударил по голове тотема, и Сате снова потеряла сознание.

***

Адама оставили в покое, не снимая цепей, но исправно меняя ему видео, из чего он сделал вывод, что Ро мучают каждый день. Врач отмечал и докладывал Офелии, что он почти не спит, а нервная система нестабильна, он испытывал сильнейший стресс. Офелия вошла тихо, присаживаясь на стул, и посмотрела на осунувшееся лицо арийца.

— Ты страдаешь, Адам… Хорошо, — она улыбнулась.

— Прекрати это… Я сделаю все, что скажешь, — глухо выдохнул Призрак, смотря ей в глаза.

— Конечно, сделаешь. Потому что ты хочешь ее защитить. Но готов ли ты будешь снова смотреть на нее после того, как Фантом закончит с ней…

— Останови это, Офелия, — повторил Призрак.

— Госпожа. Ты забыл, кто я для тебя? Похоже, она и правда сильно испоганила мою работу с тобой, — фыркнула женщина.

— Госпожа, — повторил Адам.

— Что ж… Я подумаю, а пока… Я принесла тебе подарок, — она включила флешку в монитор и вышла.

***

Реальность смазалась. Очень скоро Ро поняла, что в капельнице было не только поддерживающее ее питание, но и какое-то еще вещество: ей становилось все труднее проводить грань между болью, здравым рассудком, внутренним миром и тем, ради чего она все терпит. Девушка ныряла в спасительный островок своего сознания, в тот дом, где должно было быть безопасно. Но внешняя боль вырывала ее обратно, ломая изнутри. Она больше не умоляла — поняла, что это бесполезно. Фантому ничего от нее было не нужно, он, словно маньяк, получал наслаждение просто от того, что мучил ее.