Сладкая месть

Все эти дни я, сжав руки в кулаки, приказала себе не лить слез понапрасну, не рвать волосы от необратимой безысходности, а дать организму немного времени, чтобы восстановиться после шока.

Утерев слёзы, сделав несколько глубоких вдохов, измождённая до предела, я упала на кровать, закрыв глаза. Лежала несколько минут неподвижно, прислушиваясь к посторонним звукам со стороны улицы, как вдруг мою прострацию нарушил уверенный стук в дверь.

— Сонь. Поговорить нужно.

С извинениями, небось, пришла!

Правильно. Сначала нужно вытрахать всю душу, выпить кровушку, морально удовлетвориться, а затем уже и мозгами пошевелить, «мол зачем же я с ней так грубо, она ведь, как никак, мой отпрыск».

Нормально ведь по душам поговорить нам не свойственно.

— Я… не хотела говорить… Не хотела тебя расстраивать… Но всё же придётся.

Раздражающий дверной скрип, и впотьмах показался силуэт моей мамы.

Застыла в проходе, не решаясь войти. А я внутренне сжалась, понимая, что траханье на сегодня ещё не закончилось.

— Виктор звонил. Я не хотела тебе говорить, не хотела расстраивать… — продублировала ещё раз, будто я дурная, или глухая в придачу, — Но он сейчас ведёт дело… ты понимаешь какое… — жевала слова, переминалась с ноги на ногу, — В общем, в крови Давида и его так называемых братьев обнаружили наркотики. Братьев! Он назвал своих дружков-бандюганов братьями. Ты понимаешь, что это значит? У них секта. Наркоманов, головорезов, беззаконников!

— Ложь! Бред это все! Он не такой! Мой Давид и мухи бы не обидел без весомой причины! — вскочила с кровати и зашипела, срывая голос до хрипа, — Суд уже начался? Правда? А почему мне ничего не сказали! Я имею права находится там! Я его девушка! И он отец моего ребёнка!

— Это плохая идея, девочка. Твой псих невменяемый, увидит тебя и его пристрелят… за попытку совершить убийство в зале суда. Лучше не дразнить зверя, поверь. Вы всё равно больше никогда не встретитесь. Скорей всего, его отправят в колонию строгого режима, в другой город.

— Боже! Мам! Пожалуйста! Скажи, ГДЕ ОН? В каком СИЗО их держат??

— Не могу. Не скажу. Он возненавидит тебя ещё больше. Этот конченный психопат и наркоман! Он орал на весь зал, что убьёт тебя! Угрожал страшной расправой тебе и всей твоей семье… Мне очень страшно, доченька. За тебя, за нас, за Виктора. Нажили себе врагов. — Рычала, как бойцовская собака за секунду до того, как вцепится в глотку противнику, а воздух в комнате пропитался тошнотворным запахом спирта.

Она выпила.

И, в последнее время, зачастила с выпивкой и табаком.

От этого зловония к горлу подскочила тошнота.

Больше я не стала ее слушать. С угрозами, мол, если не прекратит скандалить, то я сбегу — вытолкала в коридор.

Милостыни от мамы с её пустословом трахалем ждать, что снега в июле.

В тропиках.

Дождавшись утра, наконец, позвонила Карине.

До этого момента мой телефон, с посаженной батарей, валялся на полу под кроватью. Плюс ко всему, после капельниц, в больнице сил на общение со всем уже не было. Мне было настолько плохо, что хотелось погрузиться в вечный сон, или потерять память. А ещё лучше, навсегда стереть из жизни последнюю неделю моего безрадостного существования.

ГЛАВА 3.

— Карина! Это я. — Без тени эмоций.

— Сонька! Ну наконец-то! — казалось бы, подруга только и ждала моего звонка, поскольку ответила со второго гудка. — С ума сошла?! Я тут на хрен вся поседела от нервов! Ты где? Почему не звонила?! Я два раза бегала к вам домой, но никто не открывал. И в окнах свет не горел. А соседи сказали, что тебя на скорой увезли. Жееесть! Ты смерти моей хочешь? Сучка!

Честно, я слушала её через слово. Сейчас была на вес золота каждая секунда.

— Где Давид? Где он! — требовательно, перебила.

— Млять! Я не знаю! Ясно! Сама до сих пор не могу отойти от этой херни! Как в блокбастере, ей богу. Соня, я видела, как убили человека! Прямо на моих глазах! Я на хрен в тот же день отвезла свою тачку на барахолку и впарила барыгам за полцены. Потому что Егора… Его буквально размазало по капоту МОЕЙ, бл*ть, машины! Мозги забились в каждую щель… Зае*бись! Думала кончусь от ужаса, пока доехала до авторынка.

Я мерила шагами комнату, держась за живот, пытаясь утихомирить волнообразнее спазмы, поднимающиеся от желудка по пищеводу. Хорошо, что я ещё не завтракала.

— Мне нужна твоя помощь. Прошу! — глаза защипало от подступающих слёз, — Узнай, пожалуйста, где держат Давида и что ему грозит за содеянное. А ещё лучше, какова цена свободы, если она есть. У тебя ведь тётка в суде работает?

— Я поняла. Попробую что-нибудь пронюхать. А ты чего?

— У меня пожизненный арест. И ещё кое-что… Из-за чего я не могу выйти на улицу и мне прописан постельный режим. При встрече уже расскажу. Сейчас некогда. Попробую дозвониться до Виктора. Всё время звоню, заваливаю его сообщениями, а он, падла, не отвечает.

— Хорошо, дорогая. Жди звонка.

И Карина отключилась.

***

Утро казалось для меня вечностью. А наш мир, наша планета, включая воздух, будто были сделаны из тягучей резины.

Не прошло и дня, как я получила сообщение. Думала, от подруги.

Но нет же!

Смс-ка пришла от продажной, ментовской твари.

Ублюдок написал мне одно, но объемное и весьма агрессивное сообщение:

«Ты думаешь, твоя мать позволила мне сделать это? Исполнить наш договор. Ошибаешься. Плевать я хотел на тебя и твоё быдло, которое теперь... получит сполна. Не звони и не пиши больше. Иначе, я превращаю вашу жизнь в колонию строгого режима. Намёк понятен?»

СУКА!

Выматерившись, со всей дури швырнула телефон на подушку.

Повезло, хоть не разбился.

Как же так?

Ну каааак?

Какая я глупая, доверчивая кретинка!

Закрыла рот ладонями, глядя на сообщение в тускнеющем экране, сдерживая сдавливающие, режущие горло вопли, осознавая, что весь мир перевернулся ко мне задницей, а каждый житель планеты, по ощущениям, подкрадывался ко мне со спины и со всей мочи лупил ножом в затылок, причиняя всё новую и новую, мучительную, сводящую с ума боль!

Я не понимала за что мне такие мучения?

За какие такие грехи?

Небеса решили низвергнуться на меня безжалостным ливнем из бед и падений?

Пока я, в очередной раз, пыталась бороться с истерикой, дабы не навредить малышу, телефон снова завибрировал, а на дисплее замигала фотография улыбающейся Карины в объятиях Макса.

М-да уж. Следовало бы поменять заставку. Они ведь… расстались.

А я чувствую себя полной сукой! И не имею права смотреть ни на кого из братьев. Пока, хотя бы, не объясню, что именно послужило мотивом предательства. Пока не расскажу, что меня обманом и шантажом вынудили совершить измену.

***

— Детка! — голос подруги звучал до дрожи взволнованно, — Это конец! Сегодня! Их забирают сегодня! А куда… неизвестно.

Она говорила быстро, невнятно, заикаясь на каждой букве. Тараторила так, что я не могла понять, о чём идёт речь.

— Стоп! Отдышись! Говори медленней! — сама уже сгрызла губы до основания.

— Беги! Прямо сейчас! Сегодня последнее заседание по их делу. Может успеешь. Тетка сказала, что шансов нет. Скорей всего, их прямо из зала суда увезут за решётку. Уже навсегда. Вероятно, транспортируют в другой город. — Ошарашила своим вердиктом, назвав адрес места следствия.

Я даже не помню, как оказалась на улице. Не обращая внимания на рассерженные оклики мамы, выскочила во двор, в домашних штанах и футболке, устремившись к остановке, где, по счастливой случайности, остановила проезжающее мимо такси.

Возле суда, как обычно, было много машин. Территорию серого, невзрачного здания, напоминающего вылитую психиатрическую лечебницу, охранял высокий металлический забор. В облупленных окнах, с потрескавшимися рамами, горел свет, а сквозь приоткрытые форточки доносился строгий, монотонный голос, очевидно, принадлежащий судье.