Прошлым летом

– Ты интересуешься детьми? – спросил Дэмьен, труся рядом с ней.

Элла испытала прилив радости, что они думают об одном и том же, но в этот момент судья, мимо которого они как раз пробегали, резко дунул в свой свисток. Пронзительный свист ударил Элле в ухо, и она затрясла головой.

Дэмьен улыбнулся:

– Вот и я нет.

– Что – нет?

– Не интересуюсь детьми.

Что?

Элла резко остановилась. Дэмьен обернулся через плечо, удивляясь, что она отстает, и бегом вернулся к ней.

– Что с тобой? Ты в порядке?

Она прищурилась на него. Может, она неправильно расслышала?

– Ты не хочешь детей? – недоверчиво спросила она.

– Нет.

– Почему? – Подождать заводить детей было нормально, но сознательно решить, что вовсе их не хочешь? Это совсем другая история, и Элле не нравился ее возможный конец.

Дэмьен пожал плечами. Чувствуя себя неловко под ее взглядом в упор, он вытер лицо краем майки.

– Что? – спросил он через минуту.

– Это такое определенное решение, Дэмьен. Ты явно немало думал об этом. Я правда хочу понять почему.

Он стукнул носком ноги по ножке парковой скамьи.

– Анна хотела детей.

Дэмьен рассказал Элле, что они с Анной развелись из-за непреодолимых разногласий. После этой новой информации она была готова поспорить, что их брак закончился из-за детей. Анна хотела детей. А Дэмьен нет. И если Элла скажет ему правду насчет того, чего хочет на самом деле, он порвет и с ней тоже. Их отношения кончатся, едва начавшись.

– Я не вижу детей в своем будущем, – сказал он. Такое ясное, но мощное заявление. Смерть мечтам.

Уперев руки в бока, Элла отвернулась от него, провожая свои планы на счастливое материнство, улетающие от нее, как тот мяч. Она любила Дэмьена, в этом не было никаких сомнений. Но готова ли она отказаться от детей, чтобы быть с ним? Она даже еще не знала, любит ли он ее.

– Элла?

Она обернулась к нему. Дэмьен казался обеспокоенным, практически убитым, и Элле стало нервно и немного грустно.

– Если ты всерьез хочешь детей, то, может, нам будет лучше… – Он нервно сглотнул. – Элла, я люблю тебя. Я не хочу тебя потерять, но в то же время я не хочу лишать тебя того, что ты хочешь. Ты не будешь счастлива со мной. Если ты оставишь…

Элла не дала ему закончить. Она подошла к нему и с бьющимся сердцем посмотрела ему в лицо.

– Ты любишь меня?

Он широко улыбнулся.

– Да. Да, люблю. Очень люблю, – страстно прошептал он.

Она просияла. Схватив его за плечи, она поднялась на цыпочки и поцеловала его.

– Я тоже тебя люблю.

Он снова улыбнулся, но эта улыбка быстро поблекла.

– Но… дети?

Элла поняла, что если она будет с ним честной, здесь и сейчас, то ее слова разрушат все, что уже было и что только могло бы быть между ними. Элла могла не разделять его отвращения к детям, но у нее было время. Может быть, когда-нибудь потом, когда он поймет, как им хорошо вместе, она сможет убедить его передумать.

Она нежно улыбнулась.

«Я хочу тебя, Дэмьен. Больше всего на свете. Больше любых детей», – молча подтвердила она, надеясь уговорить сама себя, что это и было то, что она чувствует.

Глава 8

Март 2019 г.

В пять утра Элла стукнула по верещащему будильнику и выкатилась из постели. Быстро умывшись, она почистила зубы, натянула костюм для пробежки и схватила кроссовки.

Дэмьен ждал ее у выхода. «Доброе утро, дорогая». Он крепко поцеловал ее в губы с утробным урчанием, от которого по ней в предвкушении побежали мурашки.

– Может, черт с ней, с пробежкой, вернемся в кровать?

– Не-а, – отпихнула она его. – Сперва пробежка.

Вчера они так и не вышли за дверь. С тех пор как Линн разрешила ей вернуться к активному образу жизни, включая аэробику в спальне, Дэмьен не мог оторваться от нее. Это было два месяца назад. Секс был прекрасным. Ладно, крышесносным. Но ей стало казаться, что секс превратился в повод отказываться от разговоров. И действительно, они уже четыре месяца толком не разговаривали – по крайней мере, не разговаривали так, как было бы нужно. Дэмьен или все еще переживал произошедшее, или был слишком занят на работе. Как бы то ни было, Элла ощущала себя в подвешенном состоянии. Воспоминания к ней так и не вернулись. Разглядывание своих беременных фотографий и встречи со знакомыми людьми в знакомых местах, которые советовал при выписке из больницы доктор Аллингтон, нисколько не помогли. На сегодняшний день она знала о причинах аварии и о том, что потом случилось в больнице, ничуть не больше, чем в прошлом ноябре. Только Дэмьен знал, что заставило ее выбежать из квартиры и сесть в машину, но он отказывался об этом разговаривать.

И еще он отказывался пытаться завести нового ребенка.

На осмотре через восемь недель после операции Линн спросила, собирается ли она вернуться к предохранению. Элла была так рада обсудить с Дэмьеном возможность новой беременности. Но он был непреклонен: ни за что. Он не готов. Как она может думать о другом ребенке, когда он все еще переживает потерю Саймона? А если с этим ребенком тоже что-то случится? Или, хуже того, если на этот раз он потеряет ее? Она хоть представляет, что он пережил, увидев ее всю израненную на больничной койке?

Линн также спросила ее о визите к психиатру. Она была у него?

– Один раз, – ответила Элла. – Одна.

И этот визит ничем ей не помог. Элла провела час, рассказывая о своих переживаниях насчет Дэмьена и его печали о потере Саймона, но не смогла ответить на большинство вопросов, которые задавал врач. Почему они решили завести ребенка, если ее муж так явно его не хотел? Отчего он передумал? Куда она ехала, когда попала в аварию? Верно ли, что они ссорились, и если да, то из-за чего?

– Вопросы шли и шли. И я не могла ответить ни на один, – объяснила Элла. – Я хотела привести Дэмьена на повторный визит, но со всей его работой и отговорками… – Пожав плечами, она поправила сползший больничный халат. – Так что я плюнула на это. Перестала просить его сходить туда и сама больше не пошла.

Линн коснулась ее руки:

– Я видела мужей, которым понадобилось несколько лет, прежде чем они смогли это обсуждать, не говоря уж о попытке завести нового ребенка. Они тяжело переживают, когда жена теряет беременность.

Элла кивнула. Она хотела сочувствовать Дэмьену, но, в конце концов, это она носила Саймона в себе. И, получи она шанс, сделала бы это снова. Посмотрев на свои руки, лежащие на коленях, она ковырнула заусенец.

– Я тебе говорила, что Саймон получился случайно? Наверное, я забыла принять таблетку.

– Нет, я не знала. Но, кроме таблеток, есть и другие способы. – Линн подкатилась на стуле к краю гинекологического кресла, сделала Элле знак опуститься на спину и заглянула между ее поднятых колен. – Такие, что тебе не надо помнить о ежедневных таблетках.

– Я могу подумать?

– Да сколько угодно, – улыбнулась Линн.

Дэмьен отодвинул задвижку на двери, возвращая Эллу к реальности. Она нагнулась зашнуровать кроссовки. Дэмьен нахмурился, просматривая почту в телефоне.

– Все в порядке? – спросила она.

С января из PDN ушло четыре клиента, не считая Royal Gateway. Дэмьен говорил, что его поездка в Лондон оказалась потерей времени. Он не смог убедить их остаться. И эти потери не просто огорчали его. Он принимал их близко к сердцу. Потому что все клиенты ушли в CyberSeal, компанию его отца.

– Не уверен. – Складки между его бровями стали глубже, пока он читал сообщение. Дочитав до конца, он выругался, закрыл почту и включил музыку. Он протянул Элле один из наушников, чтобы они могли слушать ее вместе. – Ладно, потом разберусь. Ты готова?

– Ага. – Она вставила наушник в ухо. Дэмьен включил трек для вторников. Это была смесь U2, Gang of Youths и другой альтернативной рок-музыки, которая помогала им держать темп.

Они бежали свой семимильный маршрут по городским улицам до Эмбаркадеро, откуда продолжили вдоль набережной. Воздух был влажным, но небо очистилось, и солнце осветило город, заливая все вокруг золотым светом.