Страница 3 из 12
Не лучше ли избрать имидж затворницы, игнорирующей мир за пределами творческой мастерской? И тогда строить историю загадочной художницы, живущей в уединении и не допускающей к себе журналистов. Которая в ток-шоу не только не участвует, но даже не знает об их существовании. Которая презирает всю масс-культуру и телевизор как ее воплощение.
Аркаша ломал голову над этими вопросами днем и ночью. Как будет эффектнее? Что создаст больший резонанс вокруг имени Ирочки? Ведь чем эффектнее история Ирочки-художницы, тем эффективнее их бизнес. Чем больше внимания к Ирочкиной персоне, тем больше ценник на ее «гипсорят». В результате взвешивания всех «за» и «против» Аркадий решил делать Ирочку публичной персоной, мелькающей на телевизионном экране как можно чаще, однако избегающей острых политических дебатов. Пусть лучше обсуждает, почему от Ольги Бузовой ушел муж, чем почему Крым ушел от Украины. Важно не потерять покупателей самых разных политических ориентаций.
Как менеджер по продажам Аркадий отлично знал, что все узнаваемое легко может стать продаваемым. Известность конвертируется в рубли точно так же, как доллары и евро. Надо быть персоной «на слуху» и «на виду», чтобы отвоевать кусок этого странного рынка, называемого искусством, где нет критериев качества, нет разумного ценообразования, вообще нет здравого смысла, а есть только тщеславие так называемых ценителей искусства и цинизм тех, кто делает на этом деньги. Аркаша презирал искусство и особенно «почитателей» разномастных талантов, но уважал тех, кто сумел серьезно на этом заработать. Ведь надо же было так обставить дело, чтобы заморить Ван Гога голодом, а после смерти художника продавать его картины по рекордным ценам. Гениальная афера! Эти мысли согревали кровь, но прогоняли сон Аркадия.
Он мотался по Москве, как заяц по лесу, не зная ни минуты покоя. Знакомился с журналистами, продюсерами и редакторами, понимая, что без поддержки СМИ не обойтись. Он прикидывал, как и с кем нужно подружиться, чтобы протолкнуть жену в медийное пространство, сделать ее имя узнаваемым. Начал активно интересоваться, сколько стоит мутная статья какого-нибудь искусствоведа про то, как точно Ирочка уловила нерв эпохи, визуализировала свое время. Оказалось, что совсем недорого.
В размышлениях о брендировании собственной жены Аркадий проводил бессонные ночи. Ирочка же спала, как младенец, то есть путая время суток. У нее установился своеобразный режим дня, грубо попирающий советы врачей о здоровом образе жизни. Ночами она могла обклеивать гипсовую лисичку луковой шелухой, собираемой долгие месяцы в специальный мешочек, а днем спать, даже не задергивая шторы. Но, несмотря на этот чудовищный образ жизни, радостный румянец не сходил с ее лица.
Кстати, про лисичку. С нее началась целая тема. Аркадий сперва встревожился, ведь шелуха не долговечна, выгорает на солнце и раскисает от дождя. Найдется ли покупатель? Потом понял, что в этом есть своя «фишка». Надо только умело позиционировать такой скоропортящийся товар. Превратить уязвимость в главный козырь. Искусство на час – это то, что могут позволить себе только богатые люди. Ведь покупают же букеты, которые живут пару дней. Его бывший шеф, желая похвастаться, рассказывал, что отдал бешеные деньги за какую-то африканскую розу, которую завезли в их город в единственном экземпляре. Понятное дело, что шефа развели. Но ведь получилось же у кого-то. А он чем хуже? Аркадий стал почитывать книги и открыл для себя целый мир.
Выяснилось, что люди давно перестали потреблять вещи как таковые, превратив их в символы своего места в гонке за успех. Красота, получается, вещь относительная. Даже кариесом гордились и выставляли напоказ гнилые зубы, пока сахар был удовольствием богатых. А сейчас хвастаются белыми зубами, потому что хорошая стоматология стоит, как крыло самолета. Роза кажется красивее ромашки потому, что растет в оранжереях и доступна немногим. А ромашка продается задешево, как дурнушка, ведь ее можно косой косить в полях. Люди считают красивым то, что дорого стоит.
Когда-то родовитые барышни берегли лица от загара, и было это задолго до открытия вредного воздействия солнечных лучей. А сейчас, когда ученые собрали на солнце убийственный компромат, «продвинутые» особы загорают в соляриях. С риском для жизни, но загорают. И все это только для того, чтобы отделить себя от «простецов» с более тонким кошельком. Когда-то простых людей выдавал загар, неизбежный спутник работы в поле, под открытым небом, вот и ценилась белизна кожи. Сейчас пролетарии умственного труда сидят в офисах, приобретая синюшную бледность под кондиционированным воздухом, а хозяева жизни переплывают океаны на яхтах, которые стоят как бюджет среднего российского города. Загар становится эмблемой успеха, доказательством удачно сложившейся жизни. Вот и ходят толпы в солярий, покрывая тело пылью успеха. Дескать, и мы загорелые, со стороны нас можно спутать с хозяевами яхт.
Аркадий прекрасно понимал, что в нынешней России желтая майка лидера выглядит как спортивный автомобиль, шелестящий по гравию охраняемой территории, где за изгородью тщательно подстриженных кустов виднеются башенки собственного дворца. Все, что ему нужно сделать, – вписать в эту глянцевую картинку Ирочкины поделки. Шелест гравия, проплывающий за окном пейзаж и – внимание! – яркое пятно в виде нелепого гнома. И все. Нужно сделать этих «гипсорят» неотъемлемым пазлом, фрагментом «красивой жизни» богатых людей. И тогда ценник отрежет от «гипсорят» простую публику. Обладание ими станет маркером социального успеха, зримым свидетельством того, что жизнь удалась. Сами толстосумы начнут по своей тусовке распространять вирус нового бренда. «Как? Вы не знаете? Вы еще не приобрели? Это новая эстетика! Ничего подобного прежде не было». В том, что у толстосумов нет иммунитета в виде здравого смысла, Аркаша не сомневался. Он твердо знал, что тщеславие – отличная среда для распространения подобных болезней.
Но он, как создатель и распространитель нового вируса, должен работать виртуозно. Продумать все детали, вплоть до одежды и аксессуаров новой звезды. В этом деле мелочей нет. С алюминиевым ведерком вместо сумочки ходить не обязательно, но некий вывих, причуда должны бросаться в глаза. Ирочка не может выглядеть как учительница начальных классов. Впрочем, тут волноваться нечего, с этим проблем не будет, тут жена не подведет.
Еще до свадьбы Аркадия раздражала некоторая несуразность в одежде Ирочки. Нарядится как чучело огородное и стоит, рот до ушей, хоть завязочки пришей. А то, случалось, оденется, ну чистый светофор на ножках – зеленая кофточка и красные колготки из-под желтой юбки. Даже неловко было появляться с ней в общественных местах. Аркадий ее немного стеснялся. Может, поэтому они так быстро перешли на свидания в домашней обстановке, что резко спрямило дорогу в ЗАГС. Он тогда переживал еще: как с ней на корпоратив пойти или на день рождения к шефу? И где теперь этот шеф? В очереди за Ирочкиными «гипсорятами». Да и то, если только Аркаша ему дисконт по старой дружбе предложит.
Аркадий был прирожденный менеджер по продажам. Он быстро понял, что «гипсорята» могут продаваться только вместе с яркой историей о новой экзальтированной художнице. В их семейном бизнесе наметилось четкое разделение труда: Ирочка творила «гипсорят», а Аркаша не покладая рук творил историю о рождении нового слова в искусстве, брендировал свою жену. Ну, еще по мелочи, вел бухгалтерию, рулил денежными потоками.
Не будучи дураком, Аркаша понимал, что нашел вечную тему. По крайней мере, на его век хватит. Кончатся «гипсорята», пойдут человечки из желудей, пирамидки из спичечных коробков, лунные пейзажи из бересты, да мало ли что еще можно придумать. Потому что главный объект торговли – сама Ирочка. Тут ведь что подкупает: нигде не училась, а какой мощи талант. Значит, и для понимания такого искусства не надо академий кончать. Дополнительный бонус полноценности тем, у кого есть деньги. Точнее, много денег.
Получается, Аркаша торговал не столько «гипсорятами», сколько женой. Гениальная схема с точки зрения логистического удобства и бесконфликтности. Какие могут быть счеты между своими? Торговля шла бойко. Ему даже удалось пропихнуть Ирочку в телеэфир в самый прайм-тайм, то есть в то время, когда вся страна, затраханная прожитым днем, рассаживается вокруг телевизоров. Правда, ради этого пришлось подарить продюсеру белочку с прилипшей к мордочке лузгой от семечек.