Страница 16 из 23
– Хватит бездельничать. Есть у меня теперь для тебя работа. Пойдешь и убьешь одного из рабов Храппа.
– Разве я похож на убийцу? – спросил Эйнар.
– Волосы у тебя, действительно, светлые. Но усы и борода-то чернющие! – так ответила Йорунн.
– Подобные дела за одни харчи не делаются, – сказал Эйнар.
– Конечно. За работу получишь награду.
Эйнар вспомнил про Асу из Агдира и сказал:
– Заплатишь вперед.
А Йорунн, вновь засмеявшись:
– Говоришь, не похож на убийцу! – И тут же рассчиталась с Эйнаром, хорошо ему заплатив.
– Тебе все равно, кого я убью? – спросил Эйнар.
– Только хозяина не трогай. Он хоть и нагрубил тебе осенью, когда ты к нему нанимался, но негоже, чтобы Храпп убивал Храппа.
Той же ночью Эйнар отправился на Каменный мыс и там на выгоне убил Храппова пастуха, сначала проломив ему череп дубиной, а потом разодрав ему в нескольких местах тело концом топора. Труп он ничем не прикрыл.
Когда раба обнаружили, стали говорить, что, судя по всему, его изломал медведь.
XXVII
В начале лета на поле, на котором паслись овцы Йорунн, нашли мертвым одного из ее рабов. Те же следы, похожие на лапы медведя.
– Здесь отродясь не было медведей, – сказала Йорунн и ходила грустной. А через несколько дней засмеялась и сказала Эйнару:
– Пойдешь на луг Сторольва. Там обычно работает Осгейр, работник Храппа. Это он убил моего раба.
– Что я должен с ним сделать? – спросил Эйнар.
– Такой злодей, а еще спрашиваешь, – ответила Йорунн и продолжала смеяться.
– Эта услуга тебе обойдется дороже, – сказала Эйнар. – Храпп теперь вооружил своих рабов и они ходят по двое.
Не успел он это сказать, как Йорунн надела ему на руку серебряное обручье весом в полмарки.
– Я сделаю то, что ты мне велишь. Но учти: этой веревочке у вас с Храппом теперь виться и виться, – сказал Эйнар.
– Для этого я и наняла плетельщика веревок, другого Храппа, – ответила Йорунн.
Той же ночью Эйнар отправился на Сторольвстадур и нашел там Осгейра и с ним молодого работника. Оба спали на поле. Эйнар растолкал Осгейра древком копья. Тот вскакивает и только хочет схватиться за меч, как Эйнар наносит ему удар копьем и убивает. Тут просыпается молодой работник, видит Эйнара, становится бледным, как трава, и говорит:
– Не убивай меня. Я ведь ничего плохого тебе не сделал.
– Не сделал, так сделаешь, – отвечает Эйнар.
– Я никому не скажу. Обещаю.
– Конечно, не скажешь, – говорит Эйнар и протыкает его копьем, так что тот сразу испускает дух.
Вернувшись к себе на хутор, Эйнар лег спать. Во сне его как будто кто-то душил. Эйнар сперва не мог понять, кто его душит. А потом изловчился, скинул с шеи чужие руки, и увидел перед собой молодого работника, которого он убил в поле. И мертвец ему говорит:
– Меня звали Эйнар, как и тебя. А ты взял и убил меня. Я не могу отнять у тебя жизнь, как ты ее у меня отнял. Но в моей власти сделать так, что отныне твоим уделом будут скитания и убийства. Тебя объявят вне закона, и одиноким ты будешь жить на чужбине.
Тут Эйнар проснулся. Он наскоро оделся, собрал и связал в узел свои пожитки. Из вещей Йорунн он взял копье и длинный нож, привесив его на короткой цепочке к поясу. Своего оружия у него не было.
Утро только начиналось. С хозяйкой Эйнар попрощаться не захотел.
XXVIII
К концу лета Эйнар пришел в Хордаланд. Там правил Эйрик, отец Гюды, той самой, которая отказала Харальду сыну Хальвдана, прозванному Прекрасноволосым. Но Гюда и Харальд тогда еще не родились.
Конунг Эйрик жил в Арне. А самым большим поселением в Хордаланде был тогда не Бьергюн, а место под названием Осейр на берегу Медвежьего фьорда. Туда часто заходили корабли, плывшие с юга на север и с севера на юг. В этом селении и поселился Эйнар. Не зная, чем кончилось дело в Хаугесунде и опасаясь, что его могли объявить вне закона на тинге в Рогаланде, он вновь изменил имя и стал называть себя Хрутом, по имени прадеда.
В доме, который сразу приглянулся Эйнару, потому что стоял он на берегу в стороне от других домов и оттуда открывался красивый вид на фьорд и его острова, в том доме жил человек по имени Торгрим. Жену его звали Хильдигунн. Оба были рачительными хозяевами и благожелательными людьми.
Эйнар нанялся к ним работником и старательно выполнял все, что ему поручали.
Когда следующим летом он наловил так много трески, что все в Осейре дивились его удаче, Торгрим сделал его своим компаньоном, отвел ему отдельное помещение в длинном доме и поручил управлять всеми своими рабами и слугами.
XXIX
У Торгрима была лошадь по кличке Дура. Ее запрягали в повозку и возили разные грузы. Для верховой езды она была непригодна. Но Эйнар разыскал в дальней округе жеребца, спарил его с Дурой, и когда кобыла разродилась, решил растить жеребенка так, чтобы на нем можно было ездить верхом.
Нужна была сбруя. И Эйнар, когда в Осейр прибыл с юга торговый корабль, отправился на пристань.
Один моряк с корабля предложил ему очень хорошую сбрую. Бронзовые скрепления сбруи были украшены медвежьими головами, телами и масками других животных. Эйнар поинтересовался, из каких краев это изделие. Моряк ответил: из Дании. Эйнар спросил, не знает ли торговец имени мастера. И услышал в ответ:
– Как мне не знать, когда я его брат! Звали его Вечерний Эйнар сын Храппа. Знаменитым был кузнецом.
Эйнар, ясное дело, обмер. А торговец спрашивает:
– Так берешь или не берешь? Похоже, упряжь тебе понравилась. – И назвал цену.
Эйнар молчал. Лицо его ничего не выражало.
– Вижу, цена тебе не под силу. Но дешевле не могу уступить.
Тут к Эйнару вернулся дар речи и он сказал:
– Мое имя Эйнар. Квельдэйнар был мне родным отцом. А ты мне, выходит, дядя. Мы с тобой никогда не встречались. Тебя Хорик зовут?
Теперь обмер и не мог вымолвить ни слова торговец.
А когда пришел в себя, позвал Эйнара на корабль, пригласил в шатер и велел принести еды и браги. На корабле Хорик был главным.
Дядя и племянник пили и ели до самого вечера. И вот что Эйнар узнал о смерти отца.
За день до своей кончины Квельдэйнар с работником возвращались из кузницы. Там по лугу обычно расхаживал старый козел.
– Странно, – сказал Квельдэйнар.
– Что странно? – спросил работник.
– Мне кажется, что козел лежит на пригорке и весь в крови. Работник сказал, что никакого козла там нет.
Когда вошли во двор, Квельдэйнар сказал:
– Верно, я видел своего духа-двойника, и жить мне осталось немного.
Работник стал убеждать его в обратном, но Эйнар ударил его в ухо и прогнал.
Ночью штормило и во дворе не стихал собачий лай.
Утром Квельдэйнар сказал своей жене Бере:
– Когда я умру, проткните меня копьем. Чтобы я мог попасть в чертоги Одина.
До полудня Квельдэйнар не покидал постели, ему нездоровилось. А потом ему полегчало, он поел и пошел на работу в кузницу. Там он мастерил наконечник копья. Он никак не мог удовлетвориться своей работой, несколько раз переделывал наконечник. И вдруг как закричит:
– Не сделаете! Знаю я вас! Вы не люди, а суки. Пусть тролли вас заберут! Я сам! Сам!
С этими словами он попытался воткнуть наконечник копья себе в грудь. Но металл еще не остыл, обжег и выпал из рук. Кузнец же сначала схватился руками за горло, захрипел, а после упал навзничь и умер.
Умершего положили в главном доме.
Ночью слуга слышал, как труп приподнялся на постели и сказал:
– Позовите Беру.
Он повторил это три раза. После третьего раза слуга разбудил Беру и рассказал ей о том, что видел и слышал.
Бера пришла, подошла к скамье, на которой лежал покойник, села на стул и спросила:
– Чего ты хочешь?
Труп лежал недвижно и безмолвно, как положено трупу. Но когда Бера собиралась уйти, она услышала: