Страница 17 из 58
Ни одна вещь на свете не возбуждает животных сильнее, чем наслаждение. И это боль. Под пыткой ты как бы во власти одуревающих трав. Всё, о чем ты слышал и читал, оживает в памяти, и ты будто переносишься душой если не в рай, то в ад. Под пыткой ты скажешь не только всё, чего хочет следователь, но ещё и всё, что, по-твоему, могло бы доставить ему удовольствие.¤¤¤ Валерия проспала около двух часов в обнимку со Вторым Основателем. Всё это время он лишь непрерывно смотрел на лицо девушки, всё больше поражаясь. Её бледные губы искажались до неузнаваемости, а маленькие пальчики крепко сжимали одежду алоглазого. Вампир понял, что Алвайс не врала ему по поводу страшных снов. Джиллесу показалось, что эти кошмары были даже слишком реалистичными.«Её лицо искажено от ужаса, но передо мной она не испытывает такого ярого страха. Что же ей снится?»— А-а-а, не надо, — будто задыхаясь, прохрипела девушка. Её тело дрожало, дыхание стало прерывистым. Алвайс прекратила обнимать Вальдо и, перевернувшись на спину, отчаянно схватилась за горло. Вампир начал трясти юную особу, понимая, что она задыхается, и он был абсолютно прав, делая так, ведь у брюнетки началась паническая атака. Девушка распахнула глаза и начала жадно глотать воздух, растерянно глядя на аристократа. Когда же дыхание нормализовалось, Лера отодвинулась подальше и виновато опустила глаза. За сегодняшнее утро она натворила столько дел, что хотелось просто провалиться сквозь землю. Вампир смотрел на Алвайс с толикой непонимания, удивления и жалости. Весь его вид был холодным, таким далеким и недосягаемым для человеческой души. Голубые глаза устремились на Второго Основателя, и в комнате прозвучал тихий девичий голос:— Я…Мне очень жаль, что потревожила вас и позволила себе такую дерзость. Но не могли бы вы позволить мне сегодня сопровождать вас на поимке повстанцев. Я не буду мешать или говорить с вами, если не позволите мне. Только умоляю, не оставляйте меня одну в этой комнате на целый день! Жара уже нет, и я готова помочь вам, чем смогу, Господин Вальдо. — Чёрные волосы загораживали часть лица, так что мужчине не удалось разглядеть эмоций смертной.— Мы выдвигаемся вечером. Если хочешь, можешь прийти. Только вот не докучай мне больше своими детскими глупостями. Как я уже говорил ранее, ты — лишь жалкий человек! Так что если ослушаешься — окажешься под домашним арестом. Хотя, ты уже под ним, так будет спокойнее. И я буду уверен в том, что никто не убьёт тебя или не изнасилует на грязной улице. — Его голос пробирал до дрожи. Лера не посмела возразить и лишь молча кивала. Прародитель встал и поправил свою одежду, а потом невзначай посмотрел на юную особу. Его зрачки расширились, когда он увидел столь безэмоциональное лицо. Создавалось ощущение, будто Валерия действительно была вещью, и ей абсолютно плевать на всё.«Я не могу понять этого человека. Буквально минуту назад она молила меня взять с собой, чуть ли не плача, а теперь сидит, будто неживая кукла, и смотрит на одеяло. Сердцебиение медленное, дыхание ровное. Может я был слишком жесток? Ха, с каких это пор меня такое волнует! Я не мог поступить иначе, ведь являюсь Правителем России и вампиром… Но отчего так неприятно и мерзко? Я давно не чувствовал подобного… очень давно. Думаю, следует уйти и заняться своими делами». Мужчина молча покинул комнату. Губы девушки изогнулись в лёгкой ухмылке.— Ха-ха-ха, какая я жалкая, — Лера буквально вскочила с кровати и побежала в ванную. Не увидев лезвий, она с яростью ударила кулаком в зеркало. Новые раны тут же закровоточили, и алая кровь начала стекать по стеклу. Алвайс рассматривала собственное лицо в раздробленном зеркале с отвращением. Дыхание участилось, глаза буквально пылали от недовольства.«Всю жизнь я нужна только для исполнения чужих прихотей. Хоть кто-то заботился обо мне только потому, что дорожил? Да я и сама не знаю наверняка! Любили ли меня сёстры, или только я испытывала нечто подобное к ним? Да пошло всё это далеко и надолго!»— П-прости? О Господи, Лера, ты разбила зеркало?! Господин Вальдо очень расстроится. Он не хочет, чтобы с тобой произошло что-то нехорошее. Я убрала лезвия, но ты всё равно поранилась! Мне и тебе влетит от Джиллеса по полной программе! — причитала внезапно вошедшая Алина. Ей очень не хотелось получить нагоняй от Основателя.— Печешься о собственной шкуре, жалкая тварь! Тебя никто не просил прятать лезвия, тогда бы не было всего этого. Убирай стекло быстрей и уходи отсюда. Я хочу побыть одна, без всяких подхалимов и лицемерных слуг! — Орлова потеряла дар речи. Всегда молчаливая девочка сейчас говорила с ней подобным тоном. Женщине стало не по себе от её слов и этого животного взгляда, жаждущего убийств. Ноги начали непроизвольно дрожать, зрачки сузились, Алине было действительно страшно. Положение усугублял осколок в руке брюнетки, который уже испачкался в алой крови. Голубоглазая подлетела к Алине и прижал её к стене, а осколок приставила к шее. Затем свободной рукой схватила и сильно сжала горло слуги, отчего та начала задыхаться. Орлова пыталась сопротивляться, но Лера ударила её ногой в живот, заставив девушку упасть на колени.— Если ещё раз войдешь в мою комнату без стука, я убью тебя, грязная потаскуха. От тебя воняет алкоголем, табаком и мужчинами. Я чувствую этот грязный запах! Не подходи ко мне больше с такими «чудными» ароматами. Сейчас ты сделаешь так, как скажу я. Для начала приберись здесь, а потом вымойся. И не вздумай рассказать об этом кому-нибудь, ведь в следующий раз я не остановлюсь. Уже представляю, как сломаю твою чудную шейку. — Валерия облизнула свои сухие губы и убрала руку с горла. Алина с трудом вдохнула и нервно сглотнула. Перед ней сейчас стояла не невинная девушка, а настоящий монстр. В чём была причина такого состояния, Орлова с трудом догадывалась, но предположила, что дело в вампире.