Страница 18 из 53
Убедившись, что Бабочкин вполне толково перезаряжает, я немного потренировал его на скорость, приучая после перезарядки нужно орать: «Готово!» После чего отпустил отдыхать. Покинув боевой отсек танка, я выслушал ординарца. Он мне спальное место подготовил. Один из командиров отделений был дежурным. Он был осведомлён о скором подходе подкрепления с тяжёлым вооружением и ждал их. Часовые тоже были осведомлены. После этого я направился следом за ординарцем. Политруку приготовили спальное место рядом с моим. Необходимые распоряжение на утро были отданы, так что я скинул френч и сапоги и спокойно уснул на плащ-палатке, кинутой на лапник, прикрываясь шинелью ординарца.
Ночь прошла спокойно, хотя в полночь меня и разбудили команды и шум прибывшего пополнения, но те быстро угомонились. Им показали место, где были приготовлены спальные места. Тот же нарубленный лапник, так что по прибытии те сразу завалились спать. Лишь часовые похрустывали ветками, да пара пулеметных секретов бдили. На этом всё. Разбудили меня уже утром.
Пока ординарец поливал мне умыться, я слушал доклад Зацепина. Прибывших бойцов уже разместили на позиции, то есть показали им окопчики. Те установили пулемёты, подвигали стволами, держа дорогу на прицеле, и признали позиции годными. Ишь, привереды какие. Пополнение притягивало взгляд своей новой формой и вооружением, в отличие от расхристанных махновцев Зацепина. Завтрак, вокруг только и слышался стук ложек о стенки консервных банок и хруст галет. Под утро к нам доставили сухпай.
После завтрака я проверил позиции и, собрав полукругом зенитчиков, было почти шестьдесят человек, стал учить их обращаться с оружием, при мне они разобрали его и собрали, но это они уже и сами освоили, когда консервационную смазку убирали. Но главное, я пояснил им, каков должен быть темп стрельбы, и заметно расстроил тем, что стрелять можно только короткими очередями. Иначе ствол можно загубить. На это я упирал, поясняя командам расчетов, чтобы били по спинам наводчиков, если те увлекутся стрельбой длинными очередями.
Как раз когда заканчивалась учёба и те, вернув пулемёт на позицию, снаряжали в него ленту, прибежал наблюдатель от дороги. Едут. Шесть утра, нормально. Рота тут же заняла позиции, но всем известно – мой выстрел первый. Пулемётчикам я поставил свои задания, тем двум зениткам, что стояли на правом фланге, бить только по замыкающим машинам, если я сразу не смогу подбить их, чтобы закупорить дорогу. Первый выстрел будет по передовой машине. Это естественно. Остальные должны прочёсывать колонну от начала до конца. Я уже всё прикинул, от того места, где я подобью первую машину, и до поворота, где должна быть подбита замыкающая, длина дороги триста метров, все, что на ней, нужно уничтожить плотным огнём. Я уже объяснил роте стрелков, куда и почему они должны целиться. Были собраны все патроны с зажигательными пулями. Их выдали лучшим стрелкам. Целиться те должны в топливные баки автомашин, в канистры на броне танков и бронетранспортёров. Если будут мотоциклы, то и в их баки. В общем, подготовились.
Нырнув в башенный люк танка, устроился на месте наводчика. Бабочкин уже был на месте. Держал в руках два снаряда, бронебойный и осколочный. Он пока не знал, какой я прикажу зарядить. Сначала показалась пыль над дорогой. Вот в прицеле мелькнули мотоциклисты, пролетев участок, что мы держали под прицелом, потом передовой дозор из бронетранспортёра, ещё двух мотоциклов и танка, «двойки». Их мы тоже пропустили, и те, пыля по дороге, стали удаляться в сторону села Марьино. Гул всё приближался, и наконец, появилась колонна.
– Моторизованная колонна, не танковая, – пробормотал я и приказал: – Бронебойный.
– Готово, – почти мгновенно последовал ответ и удар по правому плечу – это дополнительное подтверждение, что зарядка произведена. Бывает временная глухота во время стрельбы. Хорошо вчера боец усвоил урок, не подвёл.
Колонна действительно была мотопехотная, с небольшим усилением из танков. Один был в передовом дозоре, и ещё три однотипные шли впереди колонны. Вполне возможно, эта техника приписана к той части, что шла к нам. Но честно говоря, я порадовался, что танки лёгкие, а не средние вроде «троек» и «четвёрок». Эти для моей пушечки серьёзные противники. Поворот дороги в этом месте скрывался за бугром. Когда первый танк повернулся бортом, прозвучал хлопок выстрела, и снаряд, мелькнув огненной линией, впился в борт у машинного отделения. Выстрел был удачным, «двойка» сразу вспыхнула и зачадила, перекрыв дорогу. Можно было его объехать с двух сторон, ширина дорожного полотна это позволяла, но я не дал. Пушечка нашего танка хлопала не переставая.
– Готово! – крикнул Борисов.
Нас выстрелом действительно слегка оглушило, но по сравнению со стрельбой в башне «тридцатьчетвёрки» или КВ, особенно «двойки», это почти ничто. Однако стреляли не мы одни, ручные пулеметы полосовали пунктирами тенты грузовиков, из которых горохом сыпалась пехота, некоторые падали и уже не вставали, где их настигли пули. Вспыхнуло три машины у поворота, тут зенитчики постарались. Колонна оказалась заперта, местность открытая, спрятаться можно только за техникой, но даже пули мосинок пробивали грузовики насквозь. После перезарядки я навёл прицел на второй танк, сдавший немного назад и поворачивающий башню в нашу сторону. Причём мехвод повернул к нам машину лобовой бронёй. Ничего, снаряд наш его взял. Танк дёрнулся и задом сполз в болото, задрав пушку в небо. Вот третий танк молотил по опушке из автоматической пушки, поэтому, почувствовав толчок в плечо, я сразу выстрелил. Потом второй, но лишь на третий раз из люков задымило, и пушка этой машины смолкла. Кстати, кто-то из зенитчиков тоже дал очередь по этому танку. Я видел искры рикошетов. Добив парой снарядов тот танк, что сполз в болото, чтобы он тоже задымил, стал выискивать новые цели.
Дальше шли осколочные, которыми я расстреливал грузовики, выводя один за другим из строя. Колонну почти всю затянуло дымом, что мешало вести прицельную стрельбу. Оттуда тоже активно отвечали, хотя огонь противника и стихал, но я всё равно выпускал снаряд за снарядом, где видел вспышки выстрелов. Вспомнив о сигнале, я выбросил из башни, чтобы та повисла за ней, белую тряпку. Это не был сигнал к сдаче, что было, тем и сигналил. Это был приказ на организованный отход. Рота с зенитчиками уходили. В прикрытии остались только пулемётчики и мы.
То, что приказ выполняется, я услышал быстро, между хлопками выстрелов пушек я различал только работу нескольких ручников. Ну, всё, пару минут дали, можно и нам уходить. Всего на бой с первого выстрела ушло у нас чуть больше десяти минут, но одно можно сказать точно: целой техники на дороге не имелось, умаются её чистить, да и потери у немцев были ошеломительными. За сто солдат и офицеров точно. Это по самим скромным подсчётам. Уверен, их больше было.
Тянуть действительно было нельзя, немцы уже оправились от неожиданности, в ловушку вошла не вся колонна, она была длинная, так что офицеры уже наверняка направили в обход пару рот. Встречаться с ними не хотелось, поэтому броском покинув танк через башенный люк – рядом свалился Бабочкин, чуть не попав мне стволом карабина в грудь, – мы побежали вглубь леса. Командирский свисток, которым я на ходу подавал сигналы пулемётчикам, выдавал пронзительные трели. Меня слышали, огонь стихал, и среди стволов замелькали отходящие пулемётчики. Ушли мы вовремя. Оказалось, вернулся передовой дозор, и несколькими очередями «двойка» подожгла БТ-2. Хороший был танк, многое сделал. Не каждая «тридцатьчетвёрка» могла таким уловом и добычей похвастаться.
Быстро догнав роту Зацепина и зенитчиков, мы провели перекличку. Пулемётчики отошли все, это радовало. Потери были, вот это огорчало. У зенитчиков трое убитых, шесть раненых. В роте девять убитых и семь раненых. Немцы, оказывается, миномётами садить начали из-за косогора, я не заметил в танке. После более качественной перевязки построившись в колонну, всё же победители шли, выслав дозоры, мы направились в сторону лагеря. На полпути нам встретился посыльный, который передал приказ как можно быстрее вернуться в лагерь. От посыльного я узнал, что к нам прибыл комдив Котов, я даже переспросил, точно ли Котов. Оказалось, точно. Это был тот комдив, что впихнул меня в командование партизанами. Так вот, полковник принимал на себя командование частью, забирая всех, кто был в наличии, для пополнения побитой дивизии. Даже отозвал секреты от складов, мы одни остались.