Ночь святого Кондратия

На вопли явилась Константа:

— Долго я воду ждать буду? Этот пускай свои каменные хлебы жрет! А вам, госпожа, надо что-нибудь легкое съесть.

— Так нет же больше хлебцов, — Дьявол выпустил девушку из рук и глубоко вздохнул.

— Зато лягушек полно! И ежики в кустах. Как наловите, приходите. Я вам по дружбе левую заднюю лапку сготовлю. Она самая нежная.

Зафира, выкручивая на груди неснятую рубашку, прощелкала зубами:

— А-а-а еще-е… Нечисть ест пауков… И медведок… И ру-ручейников… И во-во-водомерок, — после рубашки девушка принялась отжимать волосы.

— А если бы я в кости не выиграл, — огрызнулся Юрий, — Вы бы сами водомерок ели. И муравьев.

Константа, не отвечая, подхватила драгоценную госпожу под локоть, и увела к стану. Юрий остался на берегу.

Константа, справившись с притухшим за ночь костром, нарезала сыр и хлеб из седельных сумок вчерашнего выигрыша. Подняв голову, она вдруг увидела слева от себя Дьявола. Замерев с большой пятнистой форелью на ореховом пруте, Дьявол как мальчишка таращился на Зафиру, расчесывающую гребешком сверкающие волосы.

— Бу! — не удержалась Константа. Дьявол подпрыгнул, прут переломился, и форель отлетела прямо в костер.

— Твою ж! — выдохнула Константа, пытаясь ухватить рыбину за скользкий хвост. Выпотрошив рыбу, женщина задумалась. Можно было растянуть форель на палочке, натереть солью… Получись бы очень вкусно. Но долго. А живот Константы уже трижды выражал возмущение. Так что рыбину она просто сварила.

Зафира продолжала расчесывать волосы. Дьявол, сбросив наваждение, собирал вещи. Попытался обтереть коня, на что тот укусил его за предплечье. Как и думала Константа — безуспешно, вражина даже не выругался.

После завтрака путешествие продолжилось. Ехали лесной дорогой, которая все дальше забирала в сторону и от речки, и от королевского тракта. Зафира клевала носом, сползая с седла.

— Так мы далеко не уедем, — Дьявол озабоченно почесал затылок. — Грохнется, я с осла ее не поймаю.

Пожервтовав собой, Константа взгромоздилась на безымянного пока иноходца. Хоть с этим повезло: ровный мягкий ход выигранного в кости жеребца не доставлял особых неудобств. Но Зафира все-таки проныла сквозь дрему:

— Это рыцарь должен везти меня на луке седла…

— Вон твой рыцарь! На луке осла! Тьфу. На осле! — огрызнулась Константа. Дьявол, не отвечая, подтянул поводья осликов.

В таком порядке путники двигались до полудня. Превозмогая дремоту, Юрий все-таки спросил:

— А куда мы сейчас едем?

Константа посмотрела на него, как на дурака:

— К графу Дебиану, говорили же!

— Это вообще. А именно сейчас? Мы же хотели пристать к каравану.

— Уже пристали. Видел, чем кончилось?

— А чем плохо? Конь у нас, запасы. Еда там. Даже денег немного.

— Еще бы! — фыркнула Константа. — Мало нам краденых ослов, так еще и конь, дьявольской силой добытый. Ты хоть представляешь, кем нас ославили по Тракту? Чернокнижник, девкопродавец… Обольститель. И просто козел!

— На эту твою серебряную глицинию там весь двор слюни пускал.

— Вот еще раз так меня назовешь! — проснулась блондинка. — И вовсе глаза выцарапаю, не посмотрю, что Враг!

— Пока не выцарапала, расскажи, пожалуйста, куда мы все-таки едем?

Константа прикрыла глаза, представляя в уме окрестности. Браконьерский опыт говорил ей, что облавой их ловили, скорее всего, в первый день. Когда они в склепе спали. Сейчас надо бояться застав и людей барона в постоялых дворах. Примерно через неделю барон убедится, что беглецы уехали далеко, и снимет сторожей. Хотя доверенные люди рода Рыск будут идти по следу всю жизнь. Но с этим пусть Дьявол разбирается, он же отец лжи…

Покачавшись в седле, Константа озвучила выводы:

— Нам нужно в большой город, где легко затеряться. Город подальше от владений Рыск. Там продать коня, краденых ослов. Купить, наверное, повозку со смирной лошадкой. И тогда уже искать караван к югу.

Зафира оживилась:

— Помните, год назад батюшка возил нас в Бомон? Я хотела в столицу…

— Три дня рыдала, — вставила камеристка.

— … А оказалось, ничуть не хуже! Батюшка за кружева на мое приданое двадцать серебряных отдал. За одни кружева! А еще там карусели, менестрели. Турнир!

— Рынки большие, — вставила Константа, — А главное, река Немайн… Ну, утром, помните.

Юрий вспомнил форель и облизнулся. Зафира вспомнила принудительное купание и поморщилась. Константа просто продолжила:

— Можно выйти к реке чуть ниже по течению, и пробираться по берегу. Тракт будет за водой, оттуда нас не достанут. И не заблудимся.

— А сколько туда ходу?

Константа прикинула на пальцах.

— Думаю, дней десять.

— По дороге или тропками твоими? — заподозрил неладное Дьявол.

Камеристка отмахнулась:

— Дело к осени. Сытые все. В лесу только безрукий не прокормится. Да и… Деревни будут. А в них поля с картошкой. Пруды с утками. Опыт у тебя уже имеется. И сам же говорил, упитанные ежики повсюду.

Юрий фыркнул:

— Нет уж. Утки лучше.

Через три дня путешествия августовским лесом, мимо редких селений, мимо небольших полей, отвоеванных у векового леса огнем и железом, мимо неисчислимых лужиц-прудов и кругленьких озер, Юрий смело мог соревноваться с любым лисом или ястребом. Утки, как на грех, подворачивались все жирные, гладкие, привыкшие к людям домашние красавицы. Пожалуй, дикую он бы не поймал ни с хвостом, ни с невидимостью. Перелески пестрели шляпками грибов — Константа узнавала съедобные. На полях как раз поспела редька и картошка.

— Видимо, святая Беос хранит нас в пути, — ворчала опытная браконьерша, — Ни грозы, которым нынче самое время. Ни зверя лютого.

— Ни погони, — прибавила Зафира, — Что, вообще-то удивительно. Ни за что не поверю, что батюшка так просто перестал меня искать.

— А куда ты вообще могла направиться? — спросил Дьявол.

— В смысле, направиться? — баронская дочь приосанилась в седле, сделавшись похожей на Гизеллу с гобелена.

— Ну, если бы ты просто сбежала.

— Ну… Ну в монастырь святой Майи. Или к родственникам. В деревню, в глушь, за Ратомку.

— А это все к югу или к северу от Рыска?

Зафира заметно задумалась. Константа решительно согласилась:

— Точно! Это все либо к закату, либо к морозу. Вот на тех путях, видать, нас и разыскивают. Степану в голову не придет, что мы сами к чернокнижнику правим.

— Да еще и с Дьяволом в компании, — ядовито прибавила Зафира. В самом деле, после такой ночи даже цветочка не подарить. Ни песенки какой завалящей о ее юной красоте и свежести. Ни намека на испытанное неземное наслаждение!

В общем, ничего похожего на рыцарский роман.

Поэтому, обращаясь к Дьяволу, баронская дочь презрительно цедила слова. А смотрела прищурившись, щелочками глаз. Словно целилась в его черное гнусное сердце!

Дьявол огненные взоры вовсе не замечал. Таскал себе уток. Потрошить и ощипывать, правда, не умел. Но жарить на палочке научился вполне приемлемо. Тем более, что выигранная соль еще не закончилась.

— А скажи, Константа, — спросил Юрий, натирая песком свою миску рядом с камеристкой, на берегу очередного ручейка, — Дорога ли у вас соль? И откуда везут ее? И как добывают?

Камеристка почесала затылок локтем, не забыв повернуться к Дьяволу боком — чтобы оценил грудь.

— Ну, как добывают, не скажу. А везут с западного моря, с северного побережья. На востоке-то песчаные. А на юге так и вовсе пустоши, которым никто конца не знает.

— А что за песчаные, которых все поминаете?

— Госпожа, это же ваш предок их первый победил. Расскажите вы.

— Легенду про прапрадеда? — Зафира сорвала стебель тысячелистника, и принялась отщипывать мелкие цветочки по одному. — Из песков с восхода пришли тысячи отвратных тварей. Пришли они под землей, и появлялись из-под нее разом повсюду. С тех пор даже в селянских домах у нас полы каменные… Дыхание их окаменяло… Ой! — Зафира припомнила зачарованного рыцаря в адской пещере. И множество мелких демонов, предшествовавших появлению Дьявола. Но те членистоногие вовсе не походили на зловонных громадных находников из песков. — Нет, господин Дьявол, те, ваши многоножки в пещере похожи. Но и только. И песчаные гораздо выше. И воняют!