Страница 455 из 470
— Кусок пирога, так и быть, дам.
— Вот и спасибо! Со вчерашнего утра у меня не было во рту ни крошки, да нельзя ли где присесть, хозяин?
— Иди на кухню, — посторонился Мейерс от дверей. Ник, боясь, чтобы Мейерс не передумал, не заставил себя дважды просить и степенным шагом последовал за ним.
«Совершенно забыл спросить Джона, — промелькнуло в голове сыщика в то время, как он вошел в кухню, — один ли живет этот Мейерс или с кем-нибудь?.. Впрочем, этот хаос говорит сам за себя».
Размышления Ника прервал хозяин. Он вынул из шкафа лепешку и, разрезав ее пополам, подал один кусок мнимому работнику.
— На, возьми, — ласково произнес он. — Это несколько утолит твой голод.
Картер принялся жевать с неподдельным аппетитом, так как он не ел с раннего утра, а лепешка была превосходного вкуса. Вероятно, Мейерс привез ее из города, потому что вряд ли сам был в состоянии так хорошо печь. Через несколько минут от лепешки не осталось ни единой крошки…
В то время, как сыщик уничтожал предложенное ему кушанье, он внимательно осматривал помещение, в котором находился и от его зоркого глаза не ускользнула ни одна мелочь.
— Похоже на то, хозяин, что у вас в доме нет женщины, — обратился сыщик к Мейерсу, тщательно слизывая с ладони последние крошки.
— Я живу один, — отвечал хозяин дома.
— А, наверное, скучно это? — с деревенским простодушием продолжал допытываться Ник Картер. — Или привыкли уже?
— Иногда, конечно, скучно.
— А вы бы женились, — продолжал «батрак».
— Ну, как тебе понравилась лепешка? — переменил разговор Мейерс.
— Прямо царское блюдо! Одно только жаль, что она кончилась в то время, когда начала мне особенно нравиться!
— А ты сам откуда? — осведомился хозяин.
— С Лонг-Айленда, хозяин.
— Это не близко отсюда.
— Да, — согласился сыщик. — Да и скверная же у нас сторонка, хозяин: ни отцу, ни матери есть было нечего и они из-за этого часто ссорились, а свои обиды вымещали на мне! Есть мне давали мало, а работать заставляли, как вьючное животное. Я, конечно, и навострил лыжи оттуда.
— Куда же ты направляешься теперь?
— А куда глаза глядят! Туда, где мне дадут работу. Скажите, хозяин…
— Ну, еще что?
— Вы ведь кололи дрова, когда я подошел?
— Ну, колол. Что же из этого?
— А вот что, хозяин! Мне, видите ли, негде переночевать сегодня, так не дадите ли вы мне ночлега, а я вам доколю за это дрова.
Мейерс кивнул головой.
— Ну вот, дело и кончено! — радостно вскричал Ник. — Меня зовут Фил Симпкинс, но так как это слишком длинно, то все зовут меня просто Филом. А вас как зовут, хозяин?
— Мейерс!
— Эта ферма принадлежит вам? — продолжал свои расспросы сыщик. — Ах! Я был бы счастлив, имея хоть половину того, что есть у вас!
— Это еще далеко не все мое имущество, паренек, — усмехнулся Мейерс.
— Скажите?! — удивился «батрак». — Вы, стало быть, прямо богач?
— Пока нет! Но, ведь то, чего нет, может быть!
— Однако, — почесал Ник Картер за ухом. — Тогда вы должны мне дать работу, хозяин, чтобы я хоть немного поправил свои делишки.
— Как знать? Может быть, я и оставлю тебя у себя, если ты мне понравишься.
— Вот это дело, так дело! — радостно вскричал Ник. — Я уж постараюсь понравиться, да и работать стану так, что только держись! А здесь есть богатые имения, хозяин, — продолжал болтать «работник», — я проходил мимо одного дома, так это чудо, что такое! Я попросил работы у одного старика, но он мне ответил, что ему никого не нужно.
Мейерс насторожился. Он бросил на сыщика взгляд, значение которого Картер не мог себе объяснить.
«Что это: страх или подозрение? — мелькнуло у Ника. — Все равно, я теперь знаю, что мои подозрения оправдываются и постараюсь побольше понаблюдать за моим «хозяином»».
— Ага! Значит, ты спрашивал работы в Биркенгофе, — произнес Мейерс после минутного молчания.
— Должно быть, так, — беспечно отозвался собеседник.
— Я когда-то и сам служил там, — пояснил Мейерс.
— Возможно ли? Мне кажется, вы слишком богаты для этого!
— Теперь мне нет нужды служить! Раньше я был беден!
— Ага! Так, так!
— Ты у них не нашел работы? — снова начал Мейерс.
— Нет, — печально подтвердил Ник.
— Разве им не нужен работник?
— Мне сказали, что барышня куда-то уехала и пока она не вернется, никто не имеет права нанимать работников.
Легкая усмешка, как тень, пробежала по лицу Мейерса.
— Ты, значит, сам не видел молодой леди? — обратился он к «работнику».
— Какой леди? — наивно переспросил сыщик.
— Ну да той, которой принадлежит Биркенгоф!
— А она молода?
— Даже очень.
— Пожалуй, еще и красива? — осклабился мнимый Фил Симпкинс.
— Ослепительная красавица! — пояснил Мейерс.
— Ох! — тяжело вздохнул Картер.
Вздох этот обратил на себя внимание Мейерса…
— Что с тобой? — участливо спросил он.
— Я вспомнил кое-что неприятное!
— Что именно?
— Это для вас не интересно! Я вспомнил такое, что заставляет меня чуть ли не рыдать!
— Мне очень жаль, Фил, если я виноват в этом.
— Это было самое ужасное событие в моей жизни, хозяин! — продолжал притворяться Картер. — Я был обручен с дочерью богатого Джима Блоомера, молоденькой Селли, но родители не хотели ее отдать за нищего! Я отправился в Нью-Йорк заработать деньжонок, но когда вернулся, Селли уже вышла замуж за другого!
Глаза Мейерса заблестели, как горящие уголья… Он судорожно стискивал кулаки и нервно подергивал плечами.
Наконец он заговорил… Голос его, в противоположность лицу, был совершенно спокоен…
— Ну, и что же ты сделал тогда? — произнес он.
— Сделал-то я немного, но зато многое задумал! — отвечал сыщик.
— А что же именно?
— Первой моей мыслью было — придушить соперника.
— Но ты этого не сделал?
— Не сделал, так как еще неизвестно, кто бы кого придушил!
— Я бы не спустил этого, — злобно вымолвил Мейерс, — и непременно бы ухлопал его!
Глаза его при этом метали молнии, голос был глухой, как будто говоривший задыхался. Он встал, несколько раз прошелся по комнате и наконец снова сел напротив Ника Картера.
— Да! Насколько я себя знаю, я не остановился бы перед убийством!
— Хе-хе, — ухмыльнулся сыщик. — Я сделал гораздо лучше!
Мейерс вопросительно взглянул на него…
— А что же именно? — спросил он.
— Эге, — лукаво подмигнул Картер. — Я вас не настолько хорошо знаю, чтобы вам все рассказывать!
— Со мной можешь не скрытничать! — убежденно заявил Мейерс. — Мне ты можешь довериться!
— Хорошо! Только поклянитесь, что вы никому не расскажете!
— Клянусь! Вот тебе моя рука! Мейерс еще никогда не был клятвопреступником.
Ник перегнулся через стол, сложил руку трубой около рта и таинственным шепотом произнес:
— Я подстроил такую штучку, что его заподозрили в том, что он убил меня!
Мейерс весь превратился в слух. Его глаза блуждали, губы пересохли и он их то и дело облизывал.
— Дальше… Дальше… — глухим шепотом поощрял он, — говори мне все, все! Может быть, я помогу тебе! Дай мне только немного времени и я обогащу тебя! Можешь мне поверить!
— Ну, так, слушайте же, — начал Ник, как бы сдаваясь на его уговоры. — Я забрался в дом моего соперника и украл оттуда его топор и веревку. Затем убил одну из отцовских овец, собрал всю кровь в горшок и пошел к озеру, по дороге разбрызгивая ее. Найдя на берегу лодку которой обыкновенно пользовались рыбаки, я вылил в нее большое количество крови, привязал к веревке камень, обмотал шею овцы и спустил труп животного в озеро. Сняв с себя будничное платье, которое знал каждый в деревне, я намочил его в крови. Сам же оделся в праздничный наряд. Завернув снятый костюм вместе с украденным топором в тряпку, я швырнул этот сверток в воду, недалеко от берега, потоптал землю кругом, чтобы получился вид, будто здесь происходила борьба и ушел из деревни.