Страница 258 из 470
Тем временем буря утихла, лишь изредка ветер порывисто задувал над палубой.
Когда Ник Картер вошел в курительную, часы показывали четыре утра. Он так устал от пережитых за ночь волнений, что почти тотчас заснул и проснулся, лишь когда кто-то потряс его за плечо.
Было уже совершенно светло. Возле него стоял капитан.
— Почему вы ночью находитесь в курительной, а не в своей каюте? — спросил он по-японски.
Ник Картер быстро оглянулся. Кроме него и капитана, никого в курительной не было. Тогда он ответил по-английски:
— Хорошо, что вы пришли, капитан Рит. Мне нужно с вами переговорить. Давайте пройдем в салон у мостика, где нас никто не может подслушать. Я являюсь пассажиром первого класса, а зовут меня Ник Картер.
— Как? — вспылил капитан. — Меня, извините, не проведешь! Слава богу, Ник Картер не японец, а самый настоящий американец! Что за глупости вы говорите! Вы — и Ник Картер!
— Успокойтесь, капитан, — прервал его сыщик, — я все же тот, за кого себя выдаю. К сожалению, я пока не могу снять грим, и вам придется поверить мне на слово. Будьте любезны, исполните мое желание и пожалуйте туда, куда я просил вас пройти. Речь идет об очень важном деле.
Капитан в недоумении разглядывал мнимого японца, по-видимому, все еще не доверяя ему. Наконец сказал:
— Ладно. Но имейте в виду: если окажется, что вы меня обманули, то я вас запру под замок и не выпущу до самого Сан-Франциско.
Немудрено, что капитан был не в духе. Всю ночь он провел на мостике.
Он поднялся по лестнице к салону, вошел, сел в кресло и сказал, даже не предложив своему гостю присесть:
— Вот что, милейший. Говорите, в чем дело, и не лгите, иначе пожалеете. Я до сих пор ни разу не видел вас на пароходе и поэтому имею основание предположить, что вы тайком пробрались на судно. Признаюсь, я еще ни разу не слышал, чтобы японец говорил так хорошо по-английски, да еще с нью-йоркским акцентом, но этого мне мало. Если вы попытаетесь провести меня, то обязательно попадете впросак: я имею честь лично знать знаменитого сыщика. Хотя он и неподражаем в искусстве грима, но все-таки он не может изменить лицо и фигуру до такой степени, чтобы походить на шестидесятилетнего японца! Это невозможно!
— Благодарю за комплимент, — ответил Ник Картер, спокойно устраиваясь в кресле, — и я дам все необходимые разъяснения, но прежде попрошу вас угостить меня одной из ваших великолепных сигар, поскольку мне нужно немного успокоиться. Дело в том, что я во время бури полчаса катался по палубе, сбитый с ног ветром, а затем угодил в одну из спасательных шлюпок, которую наполовину сорвало со штанги. Оттуда с великим трудом я снова выбрался на палубу. Если бы я промедлил еще несколько секунд, то теперь не сидел бы здесь. Кажется, это была шлюпка номер восемь.
Капитан в недоумении покачивал головой. Все то, что он сейчас услышал, казалось ему столь же невероятным, как и утверждение, что сидевший в комнате японец и есть Ник Картер.
Сыщик видел по лицу капитана, что тот все еще не верит ему, и потому снова заговорил:
— Неужели вы не узнаете меня по голосу?
— Голос-то ваш мне знаком, — проворчал капитан, — но если вы на самом деле Ник Картер, то сегодня вечером я поставлю дюжину бутылок шампанского!
— Отлично, — засмеялся Ник Картер, — остается только выразить свое сожаление, что вы, без сомнения, из-за меня потратитесь, но ничего не поделаешь, я — Ник Картер! Вы угостите меня сигарой или нет?
— Возьмите из ящика на столе, — небрежно ответил капитан, — там есть и спички. А потом расскажите, в чем дело, и объясните, к чему вы устроили этот маскарад.
Ник Картер закурил сигару, пододвинул свое кресло к Риту и вынул из кармана свой именной билет на проезд и паспорт, выданный ему генеральным консулом в Йокогаме.
Капитан внимательно изучил документы, а затем вернул их сыщику со словами:
— Простите, мистер Картер, что я был резок с вами, но в этом виноват ваш превосходный грим! Вы даже взгляд сумели изменить! Каким образом вы это сделали, я решительно не понимаю!
— Это все мелочи, необходимые в нашем деле, — ответил Ник Картер с улыбкой. — Так вот, слушайте, капитан. Рассказ будет долгим, но я должен посвятить вас во все подробности.
Затем сыщик рассказал капитану обо всем, что произошло за последнее время, начиная с того момента, как он попал в плен к Мутушими и был вывезен в Японию.
— Вот видите, капитан, — заключил он, — у меня есть веские основания желать того, чтобы здесь, на пароходе, я не числился официально. Я хочу попросить вас об одной услуге: будьте так любезны, распорядитесь отвести мне другую каюту и другое место в столовой. Ведь это нетрудно сделать?
— Конечно, мистер Картер, — ответил капитан, — мне лично вы тоже сделаете большое одолжение, если изловите эту проклятую шайку, прежде чем мы дойдем до Сан-Франциско. Я много чего повидал на своем веку, но мне еще ни разу не доводилось терпеть на своем судне целую банду убийц.
Капитан встал, пожал загримированному сыщику руку и ушел, чтобы отдать необходимые распоряжения.
* * *
В полдень у входа в дамский салон было вывешено объявление, в котором говорилось, что после вчерашней бури пропали без вести два пассажира. По всей вероятности, их смыло за борт. В объявлении были указаны имена этих пассажиров: «Ник Картер из Нью-Йорка, Ханчу из Токио».
Сам Ник Картер как раз внимательно читал это сообщение, когда рядом с ним остановились двое японцев, тоже заинтересованные объявлением.
Сыщик заметил, как японцы переглянулись, и услышал, как один из них сказал:
— Интересно, обоих смыло?
— Надеюсь, — ответил другой, — я даже уверен в этом.
Загримированный сыщик хорошо рассмотрел лица собеседников. Теперь он мог узнать их в любое время.
«Еще двое из числа моих приятелей, — подумал он, — погодите, ребята, я с вами разделаюсь».
В это время у салона появились генерал Лакатира и Том Гарнетт. По-видимому, они еще не знали, что произошло, поскольку тоже остановились у доски с информацией для пассажиров и прочитали извещение.
Едва дочитав до конца, Гарнетт взволнованно воскликнул:
— Посмотрите, отец! Это ужасно!
Генерал, ознакомившись с объявлением, не мог произнести ни слова. Наконец он немного оправился и медленно проговорил:
— Значит, он убит. Его убил не кто иной, как Ханчу. Я с самого начала не доверял ему, потому что он сам прежде состоял на службе у Мутушими, так же как его отец и дед — у предков барона. Но поскольку он давно уже служил в полиции и там отличился, то я не возражал против его назначения. Нам остается утешиться лишь тем, что и самого убийцу постигла заслуженная кара.
— Да, но это не меняет дела, — уныло отозвался Гарнетт, — что значит жизнь Ханчу в сравнении с жизнью неповторимого Ника Картера?
— К сожалению, ты совершенно прав, — вздохнул генерал, — сотни таких субъектов, как Ханчу, не стоят одного Ника Картера!
— Как нам теперь быть? — спросил Гарнетт с растерянным видом.
— Как быть! Да никак, — ответил Лакатира, пожимая плечами, — что мы можем сделать? Я не сумел исполнить поручение, возложенное на меня микадо, вот и все. Мне остается только вернуться с тем же пароходом в Токио, доложить микадо о происшедшем и подать в отставку, а то еще, пожалуй, меня с позором выгонят со службы…
— Я думаю, до этого дело не дойдет, — решительно заявил зять генерала.
Но Лакатира только покачал головой и печально произнес:
— Ты не так хорошо знаешь микадо, как я. Тот человек, которого я должен был охранять, погиб вследствие моей небрежности, а непрофессионализм моих подчиненных будет поставлен в вину мне.
— К чему сейчас ломать голову над тем, что разрешится еще не скоро, — заметил Гарнетт.
— Ты прав, — ответил Лакатира, — этим я ничего не изменю. Впрочем, вот еще что: удастся ли нам скрыть от гейши известие о смерти Ника Картера? Это было бы весьма желательно, поскольку мне хотелось бы по крайней мере на время оградить ее от горя.