Страница 23 из 83
Хотя Женевьева обладала безупречно черной кожей, в ее облике проскальзывало нечто воздушное, неземное, что и воскрешало в памяти Ионы его бледную сестру. Разумеется, сейчас Мина была бы намного старше, чем эта женщина…
Тайт осознал, что пристально смотрит на безмолвную воительницу.
— Оставляю тебя нести сие бремя, доблестная целестинка, — сказал он, благословляя ее жестом. — Да устережет тебя во время бдения Бог–Император.
«Но особо на это не рассчитывай», — добавил про себя Иона, уходя.
Он полагал, что далекому божеству Империума наплевать на подданных. Больше того, Тайт почти не сомневался, что древний мошенник давно уже мертв, хотя великая афера, провернутая им с человечеством, развалится еще не скоро. Украденная Ионой еретическая книга была права: только глупец проглотит ложь о явном предначертании человечества или вообще о какой–нибудь высшей цели. Единственные истины — те, что написаны самими людьми, но даже самые лучшие из них выведены на песке…
«А верил ли ты сам собственному вранью?» — спросил Тайт у Бога–Трупа, которому якобы служил. Вряд ли кто–то знал или когда–нибудь узнает ответ, и уж точно не фанатики из Экклезиархии.
— Но молоть языком вы умеете, братья, — признал Иона, взбираясь по трапу к лазарету.
Ранее сестра Асената попросила его поговорить с пациентами — возможно, успокоить их проповедью и парой благословений. Благодаря опыту Тайт теперь мог устроить подобное представление и во сне, однако вдохновляющие слова чудотворно влияли на простой народ. Именно так Империум ежедневно одурачивал миллионы своих граждан, отправляя их на бессмысленную гибель.
«Вот так и ходим по кругу, — мрачно подумал он. — Даже нет, вниз по спирали».
Завернув за угол, Иона столкнулся с чудовищем. Уродливое, увитое мышцами туловище возвышавшегося над ним здоровяка покрывали пятна крови. С морщинистого лица, на котором отразилось такое же удивление, что и у самого Тайта, смотрели воспаленные глаза. Иона хотел попятиться, однако незнакомец схватил его за рясу, поднял и поднес к себе.
— Жить хочешь, пастырь? — прорычал монстр, приставив кинжал к горлу жертвы.
— Я не боюсь смерти, — ответил Тайт, стараясь как можно быстрее понять, кто перед ним. Существо носило перепачканную белую пижаму и, несмотря на искаженное тело, было человеком. Значит, пропавший гвардеец… — Но ты не хочешь убивать меня, солдат.
— Неужели?
Дыхание бойца смердело разложением.
«Он болен, — решил Иона, — едва стоит на ногах».
— Так почему же, пастырь?
— Мы оба — посторонние на этом корабле, — произнес Тайт, ища верный подход. Ему следовало соблюдать осторожность.
Незнакомец обладал чуткостью хищника, которую не притупила хворь. Напротив, гвардеец стал еще опаснее.
Иона решил сыграть на его паранойе:
— На судне обретается что–то нечестивое, солдат. Мы с тобой чувствуем это.
— Тут ты прав, — прохрипел боец.
— Я здесь, чтобы уничтожить зло! — Тайт добавил металла в голос. В тот же миг его озарило: — Мне помогает сестра Асената.
На мгновение здоровяк засомневался, но затем прижал нож еще сильнее.
— Должен… освободить моих парней… — Он судорожно закашлялся, однако кинжал не шелохнулся. — Заблудился. Не нахожу… обратной дороги.
— Я знаю путь. Мы пойдем вместе, друг, — пообещал Иона.
Больше ему ничего в голову не пришло.
— Труп нужно сжечь без промедления, — заявила Гиад, отступив от тела на полу лазарета.
Останки под одеялом уже начинали разжижаться и тошнотворно воняли, но гораздо больше Асенату беспокоило нечто иное. В ее практике еще не встречались случаи такого быстрого разложения. Творилось нечто беспрецедентное. Неестественное.
Собравшиеся вокруг гвардейцы молчали, следя затравленными глазами за каждым движением госпитальера. Их бравада бесследно исчезла, и казалось, что с момента прошлого визита сестры бойцы постарели лет на десять. Только их комиссара словно не затронуло случившееся: Ичукву Лемарш облачился в полную полевую форму и закрепил протез ноги, превратив себя в воплощение порядка среди вверенных ему пропащих душ. В кои–то веки Асенату радовало его присутствие.
— Нас такая же судьба ждет, благая сестра? — спросил Зеврай, облекая в слова страх, наполняющий сердца бойцов: «С нами уже такое происходит?»
— Целители Бронзовой Свечи — одни из самых умелых в Империуме. Они помогут вам, — заверила Гиад.
— Нельзя нам тут оставаться, — просипел Гёрка сквозь поврежденную гортань. — Только не здесь!
— Орк прав, сестра, — поддержал Сантино. — Вы должны перевести нас. Нечистое тут место.
— Тут мухи, — добавил Гёрка, сплюнув от омерзения.
— Ты ошибаешься, боец, — сказал Лемарш. — Нет здесь никаких мух.
— Да и я ж их слыхал, комиссар! — возразил Сантино. — Жужжали вокруг моей койки ночь напролет.
Его слова как будто прорвали невидимую дамбу, и еще несколько солдат закричали то же самое. Их голоса сливались в беспорядочный галдеж.
Ичукву ударил тростью в пол:
— Здесь нет мух!
В каюте воцарилось молчание. Абордажники осторожно поглядывали друг на друга, ожидая, что кто–нибудь опровергнет сказанное.
— Я очищу воздух освященным фимиамом, — пообещала Асената. — И уже попросила одного пастыря благословить лазарет. Скоро он придет сюда.
Сама Гиад не видела мух, но бойцы определенно верили в наличие паразитов, и это само по себе создавало опасную ситуацию.
— Спасибо вам за труды, добрая сестра, — произнес Лемарш. Он указал тростью на труп. — Сантино, Гёрка, вынесите нашего павшего товарища наружу. Сестра Асената позаботится, чтобы вас пропустили.
— Не, я к нему не притронусь, — пробормотал Аврам, пятясь от тела.
Больдизар, у которого округлились глаза, молча кивнул.
— Мы сожжем останки прямо здесь, — поспешно вмешалась Гиад, заметив, что глаза комиссара блеснули гневом.
Сейчас неразумно было давить на бойцов, к тому же труп, скорее всего, развалился бы, попробуй они переместить его.
— Сестра Индрик! — позвала она охранницу. — Тут нужна твоя помощь.
Внушительная воительница появилась на пороге, держа мелта–ружье направленным внутрь каюты.
— Я не могу покинуть пост, — прогромыхала она из–под забрала шлема.
— Как тебе известно, старшая целестинка передала мне право решать вопросы с лазаретом, — ровным тоном произнесла Асената. — Я ручаюсь за благородство этих людей. Они не попытаются сбежать. Я права, комиссар Лемарш?
— Совершенно, — отозвался Ичукву. — Мы все здесь товарищи по оружию, сестра Индрик. — Он повернулся к Райссу. — Лейтенант, велите бойцам отойти.
— Прошу, сестра, — пригласила Гиад целестинку, пока солдаты брели в дальний конец каюты. — Надо покончить с этим сейчас, пока скверна не распространилась.
Помедлив секунду, воительница зашагала к ней.
«Почему она все время скрывает лицо? — спросила себя Асената. — Что прячет под шлемом?»
Уже все в родном мире казалось сестре подозрительным. Везде, куда ни повернись, она видела тайны, ложь и намеки на разложение.
Индрик с неожиданной грациозностью опустилась на одно колено и направила оружие так, чтобы не прожечь пол. Последовала яркая вспышка, свист перегретого воздуха, и труп превратился в груду пепла, из которой торчали обугленные кости.
— Брось мелту! — раздался чей–то грубый голос.
Обернувшись, Асената увидела, что в дверях стоит Толанд Фейзт. Одной рукой сержант держал поперек туловища Иону Тайта, а другой прижимал кинжал к его горлу.
— Сейчас же, не то я отправлю пастыря в пустоту!
«Здесь полно мух», — думал Фейзт, с омерзением разглядывая лазарет.
Насекомые сновали практически всюду. Хотя они огромными черными тучами роились над прикованными к постелям ранеными, даже ползали по некоторым ходячим бойцам, никто словно не обращал на них внимания. Лица братьев Толанда выражали изумление, облегчение, радость, смятение — все из–за него, — но не отвращение, неизбежное в такой обстановке.