Сказочная ложь

-Тебе в таком состоянии только расследованием заниматься, — в его голосе появились первые искорки гнева.

-Нужно искать по горячим следам, — не унималась я. Бен тверже сдавил меня, заставив замолчать и глубже вдохнуть. Охватил шею ладонью, сжал пальцы и запрокинул мне голову. Я судорожно сглотнула, испуганно глядя в его искрящиеся голубые глаза.

-Сперва следует хорошенько все обдумать и осмотреться в доме. У Моники должны быть секреты, за которые ее и убили, — сказал он, поглаживая подушечкой большого пальца мне подбородок.- С тобой хотя бы все ясно: кулон, доставшийся от древней ведьмы. На счет Мишель и Моники полный провал… Ничем экстраординарным твои сестры, увы, не обладают.

-Их заказали из-за меня, — осипшим от слез голосом произнесла я. Взгляд Бена застыл на моем лице, почти перестало биться его сердце, и я изнутри сжалась от скользнувшего по спине ледяного страха.

-Мы по-прежнему не знаем, кто был в третьем конверте. Где гарантии, что в нем значилось имя Моники?!

-Думаешь, это мог быть Том?

-Не знаю, — он качнул головой. — Нет, не его почерк. И я бы почувствовал его. Интуиция, зов крови — я не могу объяснить этого, но различу брата даже в кромешной тьме, узнаю запах его силы.

-В любом случае, зло прокралось в наш дом из-за меня.

-Ты не должна себя винить. Ни к чему хорошему это не приведет и сестру тоже не вернет. Иногда обстоятельства от нас не зависят, и пока мы не выясним, что произошло, строить версии не станем. Быть может, не в кулоне дело совсем?! И почему именно Моника? Мишель тоже находилась дома.

Я обмякла в его руках и больше не утирала украдкой слезы. Он приподнял меня, развернул к себе и усадил на колени. Прежде, чем прижаться щекой к плечу Бена, я посмотрела ему в глаза. Перехватив взгляд, он едва заметно нахмурился и тыльной стороной ладони смахнул влажные дорожки с моего лица. Склонившись, поцеловал нежно и горячо. Я пропала, растаяла, как свеча, и ресницы затрепетали. Он покрывал мое лицо мелкими невесомыми поцелуями, а я силилась не потерять рассудок и не рассыпаться от чувств и противоречий. Они рвали душу на части, отравляли приятный жар, которым Бен меня старательно окутывал. И я почти поддалась ему, успокоилась, когда он приблизился и прошептал, уткнувшись в волосы носом:

-Я ее не убивал.

По позвоночнику разрядом тока пронеслась дрожь. Зачем он это сказал?

Я отстранилась, чтобы увидеть лицо Бена. Пустое, без эмоций, во взгляде тщательно контролируемая беспристрастность, но в моей груди отчетливо билась его печаль.

-Ты отвлек меня, — сглотнув, пробормотала я, — чтобы ударить в больное место.

И тут меня осенило. Мне будто залепили пощечину, я пришла в себя и вдруг поняла, что все это время мне мешало отстраниться от кошмара и расслабиться — недосказанность между нами. Бен ощущал ее особо остро и воспринял на свой счет. Он чувствовал мои темные мысли, слышал мерзкий шепот внутреннего голоса с самого начала.

-Где ты был, когда погибла Моника? — я не заметила, как отодвинулась, и мои ладони уперлись ему в грудь.

Лицо Бена разгладилось, а в глазах блеснула сила, закружилась белым пламенем в глубине зрачков.

-Ты подозреваешь меня? — его голос прозвучал, как битое стекло. В груди что-то с треском лопнуло, и жар расплескался, обжег, как кислота. Я напрягла мышцы живота, неосознанно противясь боли, и поглядела расширенными глазами на Бена.

-Не подозреваю, но боюсь, что это мог быть ты.

Он нахмурился.

-А разве это не одно и то же?

-Для меня — нет. Так, где ты был, Бен? Почему Мишель тебя покрывает?

Он долго и неподвижно сидел, глядя на меня в упор. Я отстранилась первой, не выдержав накала силы, и убрала руки с его груди. Бен ловким неуловимым движением перехватил их и сжал запястья. Его пальцы сомкнулись, впились до боли, словно оковы, но я стиснула зубы, чтобы не пискнуть. Так повелось, что мы постоянно дрались и причиняли друг другу страдания, пусть даже маленькие и безобидные. Это для нас своего рода прелюдия и выражение нерастраченных чувств друг к другу. Мне хотелось кусать его, вонзать ногти в плечи, зарываться пальцами под кожу, но не из злости или обиды — я изнемогала от желания и потребности в объятиях Бена, его тепле. Поэтому то, как он сдавил мои руки в своих ладонях, не разозлило, а пробудило страсть. Но умом я понимала, что это неправильно. В наш дом без стука нагрянула беда, а мы не могли побороть магию искупления. Я не могла — Бен держался твердо и неприступно, впрочем, как всегда.

-Отпусти, — дрожащим голосом, срывающимся на шепот, взмолилась я. Бен прерывисто вздохнул, вскользь посмотрев на голубое свечение, исходящее от наших переплетающихся рук.

Прикрыв веки, он поморщился. Горечь, с которой он посмотрел прямо в глаза, передалась мне, и холодок скользнул по спине медленной льдинкой.

-Я не могу тебе ответить, — с сожалением прошептал он.

-Почему? — чуть слышно спросила я.

Бен осторожно взял мои руки и положил их себе на грудь, снова заключил меня в объятия. Его лицо оказалось совсем близко, мы могли поцеловаться, но я закусила губу, борясь с приливом нежности.

Он прислонился лбом к моему лбу.

-Проблема в том, что я ничего не помню.

Меня затрясло.

-Как это понимать? Когда я уходила, ты оставался на кухне!

-А, услышав крик Мишель, понял, что нахожусь в нашей спальне. И я не помню, как поднимался туда.

-Это невозможно, — пробормотала я, глядя на Бена. Он казался таким печальным и злым на себя, что захотелось смыть эти чувства с его лица. Мои руки были зажаты между нами телами, но у меня получилось протиснуться одной и коснуться ладонью его щеки. Бен прикрыл глаза и потерся об нее.- А где была Мишель?

Он открыл глаза, но посмотрел мимо меня холодным, задумчивым взглядом.

-Она очнулась в ванной комнате, прилегающей к спальне Моники, поэтому первой оказалась на кухне.

-Джош?

-Его занесло в спальню Мишель, — Бен перевел взгляд на меня — движение одних лишь глаз.- В чувства пришел от ее крика и в первое мгновение опешил. Потом бросился вниз, мы столкнулись на лестнице.

-Я видела последний раз Монику наверху, — сглотнув вдруг подкатившие слезы, сказала я почти ровным голосом.- Она разбирала кавардак на столе.

Я не договорила и опустила голову. Бен отнял мою руку от своего лица и прижал ее к груди, стиснул в горячей ладони. С моих губ сорвался прерывистый вздох.

-Что, если ее тоже околдовали? — прошептала я и подняла голову.

Бен ответил мне пустым выражением лица. Я отодвинулась и соскользнула с его колен. Села напротив, укутавшись в кардиган, а он следил за мной взглядом. Часть меня все еще сомневалась, потому что не могла понять, что происходит. Не покидало ощущение недосказанности, ложи, повисшей в комнате, как табачный дым. Я всмотрелась в глаза Бена, стараясь проникнуть за пелену гнева и тревоги, попыталась прочесть, что там у него в голове. Но наткнулась на каменную стену. Так происходило каждый раз, когда он хотел что-то утаить. Поджав губы, я медленно выдохнула и качнула головой.

-Что? — невесело усмехнулся он.

-Ты спрятался. Что ты скрываешь, Бен?

Он слегка вскинул голову — его привычный надменный жест. Я одарила его тяжелым взглядом, но Бен только закатил глаза.

-Я ничего от тебя не скрываю, Эшли, — выдохнул он, потерев устало лоб, и уронил руку на колени. Пробежавшись взглядом по комнате, он посмотрел на меня с нежностью и печалью.- Подумал, не могли ли тебя отвлечь.

-Зачем? — опешила я.- Бэлморт Ровера?!

-А ты уверенна, что его послал именно так называемый Ровер? — Бен взял мою руку в свою ладонь, накрыл второй и подался вперед, не отводя глаз от лица.- И даже если так, само его присутствие могло отбить у тебя нюх. Это вполне объясняет, почему ты не почувствовала убийцу Моники. Да и я хорош — постоянно нахожусь рядом. Ты же ощущаешь меня?

-Не так, как раньше, — призналась я и потупила глаза, посмотрела вниз на то, как он бережно поглаживает пальцами мою руку.- На первом плане иные ощущения….