Страница 6 из 23
– Будь человеком, брат… Кидаю десять кусков… Зеленых… Не бросай меня… – Раненый едва приподнял голову. В гаснущих глазах его фольгой мерцала уже неживая слеза. Тим бросился к умирающему… Обхватил под руки… Поволок к машине…
" Десять кусков? Ни фига себе заявочка… Десять тысяч! Лажа! Так я тебе и поверил…" – Тимофей умерил пыл едва ли уместного сейчас милосердия и с удивлением оглянулся на рыжий чемодан, барином развалившийся на сидении его машины.
– Бред сивой кобылы! – Пробормотал Кровач натужно.
– Богом клянусь…
Грим, виновато усмехаясь, приподнялся на локте…
"Кто таскает такие деньги в кармане? – подумал Кровач. – Разве что в чемодане?.. А то где же! Экая развязность. Чемодан выставляется так нагло, словно содержит в себе побольше, чем десять кусков зелени. Слишком очевидная провокация на детективный сюжет… И чемодан наверняка метит стать гвоздем сюжета первого в моей жизни ограбления."
Мысль попользоваться добром бандита ворвалась в череп Тимофея столь решительно, словно это дело было давно решенное и оставалось только выждать подходящий момент. И этот момент наступил. Стало легко и даже весело.
Кровач попятился от раненого Грима. В одно мгновение влип в кресло. Нежно повернул ключ зажигания. На нежность движок откликнулся благодарным урчанием, внося в стремительно набирающее темп приключение упорядоченность солидного авантюрного романа.
Тимофей зыркнул на будку сторожей. Шлагбаум все еще поднят… Черт! Как преобразился мир в чаду азарта.
Все вокруг стало ослепительно ярким и многоцветным. Душу потряс взрыв деятельного вдохновения. Как много нового он теперь видел, как много нового слышал. Яблони теперь не просто цвели, они прямо-таки фонтанировали кровавым пьянящим цветом. Синева небес аж звенела от чистоты. Взгляд, как у рыбы, обрел широкоформатный кругозор. Он мог увидеть собственные уши. Он даже затылком видел и слышал все, что замышляли охотники за его жизнью так лихо поставленной на кон против рыжего чемоданища Грима.
Он не узнавал себя. Появилась даже маленькая гордость. Он, оказывается, заговорен от пуль… Достать его не так-то просто… Да. Да, с виду он лопух… А на-ко-ся, выкуси… Странно веселило ощущение, что он стал самой важной персоной в аэропорту! Самым важным призом для всех, кто сейчас его пытается окружить, взять в клещи и расправиться… Чемодан и его мифические "десять кусков" никакой роли более не играли. Главное, он посмел позволить себе настоящее приключение.
Слева, визжа резиной, сорвался Опель голубого поблекшего цвета. Взревели еще несколько моторов… Навзрыд, присев на корточки, возле убитой женщины в джинсах, рыдала девочка… Хрипел умирающий Грим…
Перед Опелем упал деревянный шлагбаум, – лихач снес его и умчался…
Тут же в горловину въезда на стоянку задом вкатился Икарус и стал надвигаться на Тимофея. Из-за автобуса щерились стволы автоматов… Пузыри закамуфлированных касок… ОМОН против Фортуны похитителя чемодана! Отлично!
Кровачу казалось, – Все, что способно было двигаться, катило прямиком на него. Все стволы были направлены исключительно на избранника фортуны. Невольник криминальной стычки нутром чуял, как сокращается лимит благоволения удачи, задарма поцеловавшей его в самые губы…
Выезд был закупорен намертво…
Заложник стечения обстоятельств снова начинал психовать… Он тоже не любил, когда его нагло припирали к стенке. Где-то в животе, одолевая тошноту, сжималась страшная пружина решимости не уступить надвигавшимся полчищам врагов… Напрасно они разбудили во мне зверя… Тим зловеще почесал левую ноздрю…
В эту роковую минуту, видя, как ее нерасторопный избранник, по глупости, делает ошибку за ошибкой, и самому ему без "слепого везения" не выпутаться из кровавой истории, Госпожа Удача, наконец, всерьез обратила внимание на нового своего кандидата в избранники. От мелких подачек Удача перешла к тесному сотрудничеству. Госпожа не только даровала Кровачу шанс на спасение, но и сама превратилась в ищейку, взяла горячий след " слепого случая", выводящий избранника к спасению. Теперь Удача рыскала где-то впереди машины, указывая пути для прорыва блокады омоновцев.
Не однажды, пред тем как уехать со стоянки, Кровач скрывался под дикие яблони, чтобы на свежей травке справить малую нужду. За яблонями лежала сонная поляна… Сейчас хорошо был виден ковер ее цветущих одуванчиков… За поляной заброшенная аллейка… Не могла она не вывести на выезд из аэропорта… Ну не могла, и все тут!
"Прогала между яблонями было достаточно, чтобы протиснуться москвичу, – лихорадочно успокаивал себя Тимофей. – Будь что будет! Иду на таран!"
Раскрутив двигатель до поросячьего визга, Кровач торпедой бросил машину на стену цветущих деревьев. Он взял верный след… И все закрутилось своим чередом…
Машина, не успев набрать скорость, уткнулась в подол яблони… Упругие ветви воспротивились вторжению чужака. Они пружинили, отбрасывали москвичек назад, и машина забуксовала на киселе измочаленных колесами одуванчиков…
– Ну же, ну же! – взвыл Тимофей, вторя стенающему от бесплодных усилий двигателю… – Выручай, Савраска!
Дорывшись до твердого грунта, машина пробкой вырвалась из объятий шаловливых яблонь. Ветви как следует, отдубасили корпус и отпустили с миром.
Разбрасывая ошметья сочной травы, Савраска юзом влетел в неглубокий кювет, неуклюже подпрыгнула и, харкнув резиной, пошел ломить вдоль по замусоренной тополевой аллейке. Плохо знакомое с превратностями судьбы авантюриста, Сердце Кровача было, запело победный гимн…
И тут же, перед самым выездом, точно посередине аллеи вздыбился врытый в землю голубой кислородный баллон, перекрывавший выход на шоссе из западни, подстроенной парком.
"Удача – дура, что она может против баллона? Попробуй, фраер, сообрази собственной башкой, как выбраться на шоссе. – Злорадно хохотнул Тимофей. – Давай, давай, вот оно, спасение, – рядом, пара метров"…
Тимофей грубо вклинился между последним на алее тополем и дурацким баллоном… Удача к дуракам, по глупости своей прущим напролом, оказывается, особенно благоволит… Отодрав в узилище задний бампер, новоиспеченный баловень фортуны вырвался на финишную прямую…
Смелость – это страх, чудесным образом обретший крылья. Колеса не чуяли асфальта. Пружина в животе распрямилась, и никому не следовало оказаться в направлении ее гибельного удара…
Уже через сотню метров, с обочины, заслонившись мотоциклом, замахал жезлом инспектор ГАИ, но с блеском обмахнув по кривой преграждавшую путь милицейскую каракатицу, Тимофей заставил свой мотор выложиться до предела.
Перекресток стремительно приближался. Там суетились серые крысы автомобильных дорог… Тим успел еще раз, по давней привычке, многозначительно почесать вещую левую ноздрю… Все о’кей!… Пуля в лоб тебе, Кровач , обеспечена…
Посередине перекрестка жутковато вывернув голову, лежал инспектор, раздавленный опелем. Голубой долбанул подставленную инспекторскую восьмерку в левый борт и теперь помаленьку дымился.
Два гаишника в белых крагах дубасили жезлами распятого на капоте стриженного под ноль водилу опеля. Один из жезлов, при каждом приземлении на стриженого, с оттяжкой вспыхивал золотистым огоньком, словно подмигивал хищно притормаживавшему умыкателю криминального чемодана.
… Оставалось на полусогнутых прошмыгнуть мимо блюстителей дорожных законов, увлеченных расправой. Идиотизм! Как всегда, блюстители закона и на этот раз были в проигрыше: преступнику предоставлялось право первому сделать прицельный выстрел… Наган – вот он, – готов действовать… Но Тим не считал себя преступником…
– Я не виноват! – заблажил Тим, высовываясь из машины, когда оба мстителя выхватили пушки системы Макарова и без всяких церемоний с предупредительной пальбой в воздух осыпали несчастный москвичек добротным свинцом.
– Не я! Не я!
Это был очень позорный визг. Руки настоящего мужчины заплясали на руле, машина завиляла, ее боком потащило на стрелков, заставив шарахнуться в рассыпную… Мелькнула, исчезая под колесами Москвича, уже раздавленная Опелем голова мертвеца, обнимавшего шоссе…