Страница 3 из 11
– В полицию?
– Кроме других своих выкрутасов, – мрачно сказал Кингсли, – она еще время от времени что-нибудь крадет в магазинах. Думаю, от желания пощекотать с перепоя нервы. Но управляющие, случалось, устраивали нам те еще сцены. Пока мне удавалось спускать все на тормозах, и в суд ее не таскали, но если она влипнет в другом городе, где ее никто не знает… – Он поднял руки и громко хлопнул ладонями по столу. – Дело кончится каталажкой.
– Отпечатки пальцев у нее еще не брали? – спросил я.
– Нет, в полицию она не попадала, – ответил он.
– Я не про то. Иногда в больших универмагах ставят условие: «Дайте нам снять отпечатки пальцев, и обвинений мы предъявлять не будем». У новичков это отбивает охоту к воровству, а в торговой ассоциации копятся данные на клептоманов. Стоит отпечаткам попасть в картотеку определенное число раз, и спуску проштрафившемуся уже не дадут.
– Насколько мне известно, ничего подобного с ней пока не случалось.
– Тогда воровство можно не принимать в расчет, – сказал я. – При аресте ее бы обыскали. Так что, назовись она даже чужим именем, вас бы уже нашли. К тому же она сама завопила бы о помощи. Да и телеграмме, – я ткнул пальцем в бело-голубой бланк, – уже месяц. Если ваша жена попалась месяц назад, все давно улажено. На первый раз отделалась бы порицанием или условным приговором.
От волнения Кингсли налил себе еще виски.
– Вы меня успокаиваете, – сказал он.
– Мало ли что могло случиться, – продолжал я. – Скажем, она действительно уехала с Лейвери, но потом они расплевались. Или уехала с другим, а эту телеграмму послала для отвода глаз. Или уехала с какой-то женщиной. А то и вообще одна. А может, запила и сейчас лечится в частной клинике. Или влипла в такое, что нам и не снилось. Могла попасть, кстати, в серьезную передрягу.
– Типун вам на язык! – воскликнул Кингсли.
– А что странного? Исключать ничего нельзя. Насколько я понимаю, миссис Кингсли молода, хороша собой и без царя в голове. Любит выпить и способна на опасные выходки. Еще неравнодушна к мужчинам – поэтому ей раз плюнуть спутаться с проходимцем. Правильно?
– Абсолютно! – кивнул он.
– Сколько у нее бывает с собой денег?
– Довольно много. В банке свой счет. Сколько захочет – столько и снимает.
– Дети есть?
– Нет.
– Ее делами управляете вы?
Он отрицательно покачал головой:
– Дел, собственно, никаких и нет. Она просто выписывает чеки, берет деньги и тратит. Гроша ни во что не вложила. А если вы намекаете на меня, то мне от ее денег никакого проку. – Он немного помолчал. – Конечно, в свое время у меня были на них виды. Да и кому понравится, если в трубу каждый год вылетает двадцать тысяч, а взамен – лишь похмелье и любовники типа Криса Лейвери.
– В каких вы отношениях с ее банком? Есть возможность узнать, сколько она сняла со счета за последнюю пару месяцев?
– Не скажут. Однажды я решил, что ее кто-то шантажирует, и пытался выудить у них данные. Наткнулся на стену.
– Они нам могут понадобиться, эти данные, – сказал я. – И возможность получить их есть. Только придется идти в отдел розыска пропавших без вести. Как вы к этому отнесетесь?
– Ну уж нет. Зачем бы я тогда нанимал вас?
Я кивнул, взял со стола телеграмму, фотографию и положил в карман.
– С миссис Кингсли могло произойти что угодно. Сначала я поговорю с Лейвери, а потом съезжу на Оленье озерцо, порасспрашиваю там. Сейчас мне нужен его адрес и записка к вашему сторожу в горах.
Он вынул из стола фирменный бланк, что-то написал и протянул мне. Я прочел:
Дорогой Билл! Подателю сего, мистеру Филипу Марлоу, необходимо осмотреть наш участок. Откройте ему, пожалуйста, мой коттедж, а также окажите помощь во всем остальном.
С уважением,
Дерас Кингсли.
Я сложил записку и сунул ее в конверт, который он тем временем надписал.
– А кто живет в остальных коттеджах? – спросил я.
– В этом году пока никто. Один из моих приятелей на государственной службе в Вашингтоне, другой – в Форт-Ливенворте. Жены с ними.
– Теперь адрес Лейвери, – сказал я.
Кингсли устремил взгляд в потолок.
– Бэй-Сити… Черт! Где стоит дом, помню, а адрес забыл. Думаю, у мисс Фромсет он есть. Ей, кстати, не обязательно знать, зачем он вам. Хотя она, видимо, догадается. Да, еще вы требовали сотню задатка.
– Обойдусь, – сказал я. – Требовал, когда вы пытались вытереть об меня ноги.
Он усмехнулся. Я встал и хотел было уйти, но на секунду задержался:
– Вы ничего от меня не утаили? Ничего важного?
Он уставился на свои пальцы:
– Ничего. Я действительно беспокоюсь и хочу, чтобы вы ее нашли. Чертовски беспокоюсь. Если что раскопаете, звоните в любой час дня и ночи.
Я пообещал, пожал ему руку и вышел из большого прохладного кабинета в приемную, где сидела за столом элегантная мисс Фромсет.
– Мистер Кингсли просит дать адрес Криса Лейвери, – сказал я, наблюдая за ее лицом.
Она очень медленно подтянула к себе адресную книгу в коричневом кожаном переплете и полистала страницы.
– Бэй-Сити, Альтаир-стрит, дом шестьсот двадцать три. Местный телефон – двенадцать пятьсот двадцать три. Но мистер Лейвери не работает у нас уже больше года. Мог за это время и переехать. – Голос звучал холодно, напряженно.
Я поблагодарил ее и направился к выходу. У дверей я оглянулся. Она сидела не шевелясь, сложив руки на столе и устремив взгляд в пространство. На щеках были красные пятна, в глазах – горечь.
У меня создалось впечатление, что мистер Крис Лейвери не оставил в ее сердце нежных чувств.
Альтаир-стрит тянулась по краю глубокого каньона, расширяющегося у залива. К северу до мыса Малибу голубела прохладная водная гладь. Южнее на крутом берегу лепился над прибрежным шоссе пляжный городок Бэй-Сити.
Улица оказалась маленькой, всего три-четыре квартала, и кончалась тупиком – высоким железным забором, отгораживающим чье-то большое поместье. Сквозь прутья с позолоченными пиками виднелись деревья, кусты, край лужайки, кусок подъездного пути, но сам особняк был скрыт. На противоположной от каньона стороне улицы выстроились большие ухоженные дома, а те, что раскинулись по краю обрыва, были так себе. Вблизи железного забора стояли всего два бунгало, почти точно одно против другого. На том, что поменьше, висел номер 623.
Я проехал мимо, сделал разворот у тупика, вернулся и заглушил машину чуть дальше, у соседнего участка. Дом Лейвери жался ласточкиным гнездом к склону обрыва: парадная дверь немного ниже уровня улицы, патио на крыше, спальня в полуподвальном этаже, а гараж свисал вниз, как сетка бильярдной лузы. По фронтальной стене дома вилась темно-красная бугенвиллея, а дорожку, выложенную из плоских камней, окаймлял корейский мох. Дверь была узкая, решетчатая, с острыми зубцами полукругом вверху. Под решеткой висел железный дверной молоток. Я постучал.
Никто не ответил. Тогда я надавил кнопку звонка сбоку двери, услышал, как близко в доме зазвенело, и подождал: опять ничего. Пришлось снова взяться за молоток. Безрезультатно. Я вернулся по дорожке к улице, спустился к гаражу, и мне удалось чуточку приоткрыть дверь. Там стояла машина с белыми ободками на покрышках вокруг колпаков. Я снова пошел к передней двери.
Из гаража на противоположной стороне выполз задом аккуратный черный «кадиллак», развернулся и, проезжая мимо дома Лейвери, замедлил ход. Худощавый человек в черных очках строго оглядел меня, словно я не имел никаких прав торчать тут. Я ответил ему холодным взглядом, и он покатил дальше.
Подойдя к двери, я снова взялся за молоток. На этот раз повезло. Окошечко в двери распахнулось, и сквозь прутья решетки на меня уставилось красивое лицо с блестящими карими глазами.
– Черт, ну и грохот!
– Мистер Лейвери?
Он кивнул и спросил, что мне нужно. Я просунул сквозь решетку визитную карточку. Большая загорелая рука забрала ее. Через секунду карие глаза вонзились в меня снова.