Волки

Пока Моня наблюдал за отъезжающей иномаркой, он не заметил, как Мирон бросил сигарету и сел в машину. Машина с ребятами выехала из поселка Левченко и направилась в сторону Жилки. Не доезжая до самой Жилки, она остановилась около небольшого кафе. Оставив в машине водителя, Мирон и Лавров в сопровождении охранника направились в кафе.

— Ну вот, кажется, и пришел наш час, — произнес Моня и достал из сумки два пистолета.

Его примеру последовал и напарник. Они навернули на стволы глушители. Сунув пистолеты за ремень брюк, они вышли из машины и сразу же направились в сторону кафе.

Мирон и Лавров сидели лицом к двери и сначала не обратили никакого внимания на двух входящих в кафе молодых парней. Охранник сидел за соседним столом. Моня выхватил из-за пояса пистолеты и с двух рук открыл огонь по ребятам с «Кинопленки». Первыми выстрелами он убил охранника. Одна из выпущенных пуль попала ему в голову и разнесла ее, словно спелый арбуз. Напарник Мони Винт не стал ждать финала бойни и тоже открыл шквальный огонь. Мирон упал на пол и, прикрываясь поваленным на пол столом, попытался отползти в сторону. Однако этого ему не позволил сделать Моня. Он подскочил к Мирону и двумя выстрелами в голову добил его.

— Где Лавров? — спросил Моня Винта.

Осмотревшись по сторонам, они увидели тело Лаврова, которое лежало на полу. Винт перевернул тело, и они увидели, что тот еще жив, несмотря на то, что несколько пуль прошили его грудь. Винт двумя выстрелами в голову добил его.

На всю эту акцию Моня с напарником потратили чуть больше тридцати секунд. Соблюдая максимальную осторожность, они вышли из кафе и направились к машине Мирона. В машине сидел водитель и, закрыв глаза, слушал музыку. Музыка звучала столь громко, что он не слышал ни криков разбегавшихся посетителей кафе, ни выстрелов.

— Кончай его! — произнес Моня, поворачиваясь к Винту.

Напарник подошел к машине и выстрелил водителю в лицо, а затем еще два раза в голову. Обтерев ветошью пистолеты, Моня и напарник положили их около машины с убитым водителем. Моня поднял голову и огляделся по сторонам. Люди, как и прежде, прогуливались по улице, не обращая никакого внимания на людей, которые с криками о помощи все еще выскакивали из кафе.

— В машину, — спокойно сказал Моня.

Через час они вышли из бани, переодевшись в чистую одежду, и, попрощавшись, разошлись в разные стороны.

Геннадий Перов, или, как его называли местные ребята, Гнилой, с нетерпением ждал возвращения уехавшего в Казань Пятакова. Перов вот уже полгода как строил в пригороде Ижевска небольшой коттедж, и ему сейчас как никогда ранее очень нужны были деньги. О том, что тот без всяких приключений добрался до Казани, он хорошо знал. Пятаков успел сообщить Перову, что сделка состоялась, и он выезжает в Ижевск.

В прихожей чуть слышно зазвонил телефон. Он поднял трубку и сквозь шум и треск в телефонной трубке услышал голос Пятакова, который, как ему показалось, был не совсем естественным. Судя по всему, последнему было трудно говорить. Голос постоянно прерывался, и это невольно стало настораживать.

— Слушай, Гена, — говорил, заикаясь, Пятаков, — ты, наверное, уже знаешь от моей матери, что у меня большие неприятности. По дороге домой я залетел под грузовик и сильно побился. Сломал обе ноги и сейчас нахожусь в районной клинической больнице Пестречинского района.

Пятаков тяжело вздохнул и закашлялся в трубку.

— Как это произошло, ведь ты так хорошо водишь? — поинтересовался у него Перов.

— А черт его знает. Наверное, заснул за рулем, — прокашлявшись, ответил Пятаков. — С кем не бывает. Ладно, хоть жив остался. Похоже, я сам виноват, и меня сейчас трясут дознаватели из ГАИ. Гнилой, не переживай, все деньги при мне. Приеду, сразу же тебе отдам. Врачи, правда, не знают, сколько мне придется здесь проваляться и вообще что-то темнят. Похоже, что-то мне не договаривают, наверняка, кроме сломанных ног, у меня еще чего-нибудь не совсем хорошее. Я уже бояться стал, вдруг ногу отрежут, что я буду делать? Кому я без ноги буду нужен?

Сделав небольшую паузу, Пятаков продолжил:

— Гнилой, я как тебе уже говорил, самого Корейца я не видел, ко мне приезжал его человек, назвался Павлом. Насколько я понял со слов этого парня, у Корейца, похоже, напряг с кем-то из своих казанских ребят, и ему срочно нужны «косилки», штук десять, как минимум. Я передал ему твой прямой домашний телефон, он очень хотел, чтобы ты встретил его гонцов из Казани и решил с ними эту проблему. Так что жди гостей.

Пятаков замолчал. Перов слышал в телефонную трубку тяжелое дыхание своего товарища.

— Слушай, Пятаков, ты сам-то уверен в этих людях? Ты с кем лично встречался?

— Я тебе уже в третий раз говорю, что встречался с Павлом. Он парень, похоже, серьезный, говорит, что служил в спецназе ВДВ. Ты же мне сам говорил, что Корейца тебе рекомендовал Мартын, которого ты хорошо знаешь. Можешь сам позвонить через Мартына и запросить у Корейца автобиографию.

Пятаков хотел засмеяться над своей шуткой, однако у него не получилось. Перов услышал его кашель.

— Все понял, Пятак. Давай, поправляйся и быстрей возвращайся домой. Я сегодня буду звонить в Казань Корейцу и попрошу его, чтобы они навестили тебя в больнице.

— Спасибо, Гнилой, но они уже были у меня сегодня утром, — ответил Пятаков.

Перов услышал раздраженный женский голос, который стал отчитывать того за нарушение режима. Он положил трубку.

— Странно как-то все, получается, — подумал он. — Надо срочно позвонить Мартыну и переговорить с ним о Корейце.

Он поднял трубку и стал звонить Мартыну в Москву, однако трубку никто не поднимал. Посидев с минуту, он стал набирать казанский номер Корейца, пытаясь связаться с ним. Но и в этот раз ему не повезло, номер Корейца, как и номер Мартына, не отвечал. Неудача с телефоном озадачила Перова. Он вскочил со стула и начал нервно шагать по комнате. В его голову после вчерашнего вечера, где он явно перебрал спиртного, полезли всякие неприятные мысли, одна страшнее другой. Немного успокоившись, он взял в руки свою записную книжку. Порывшись в ней, он нашел номер своей знакомой, позвонил ей. Она вот уже несколько лет работала телефонисткой на местной ГТС и неоднократно выручала его в сложные моменты. Он быстро набрал ее телефонный номер и, дождавшись ответа, поздоровался с ней.

— Резеда, помоги мне, пожалуйста. Вот уже несколько часов звоню своему приятелю в Казань, но никак не могу дозвониться. Какие-то непонятные гудки, и больше ничего.

Он быстро продиктовал ей казанский номер. Поговорив с ней еще минут пять, он положил трубку. Через десять минут она позвонила ему и сообщила, что с этим номером связи в ближайшие дня два-три не будет, так как при проведении строительных работ рабочие повредили телефонный кабель. Эта информация в какой-то мере успокоила его, и он, плеснув себе в стакан немного водки, выпил ее без закуски.

Геннадий сел за обеденный стол и, отодвинув сторону грязную посуду, открыл потрепанную общую тетрадь. Открыв нужную ему страницу, он стал подводить итоги по реализации автоматов. Судя по полученным цифрам, результаты реализации были не столь утешительными, как в прошлом месяце. Сейчас у него на руках оставалось еще около двадцати собранных ребятами автоматов, и он просто не знал, куда их сбыть.

Он отложил тетрадь в сторону и поднялся из-за стола. Невольно бросил взгляд на календарь: до расчета за работу с ребятами осталось всего десять дней. Нужно было что-то делать, чтобы перехватить у кого-нибудь хоть немного денег.

— Деньги, деньги! Где вас взять? Кому продать собранные автоматы? Где найти покупателей?

Гнилой снова сел за стол и задумался. Среди его знакомых таких людей просто не было. Он протянул руку и налил себе еще немного водки. Выпив, он быстро оделся и вышел на улицу.

Мартын сидел в своем кабинете и думал, что подарить своей жене. Он собирался поехать в Казань и вместе с женой отпраздновать их годовщину свадьбы. Вчера вечером он говорил с женой и поинтересовался у нее, какой подарок она хотела бы получить в этот день. Однако жена отделалась от него шуткой и заявила, что лучшим подарком для нее будет его приезд в Казань.