Волки

Перед тем как пройти рамку детектора, охранники выложили на стол сотрудника милиции пистолеты системы Стечкина и предъявили милиционеру документы на право ношения оружия. Прочитав документы, милиционер вернул их им, и разрешил пройти в зал ожидания.

Я подошел к сотруднику милиции и предъявил ему свое удостоверение.

— Сержант, что это за люди? — поинтересовался я, показывая рукой на охранников.

— Эти? Да они из охранной фирмы, — ответил он, — все документы у них подписаны заместителем министра.

— И на ношение оружия? — спросил я его.

— Так точно, и на ношение оружия, — ответил он.

— Надо же, — подумал я. — Депутаты Госдумы не имеют таких документов, что имеют эти охранники.

Сев на жесткий металлический стул, я стал внимательно наблюдать за Мартыном. Поймав на себе мой взгляд, он встал и направился в мою сторону.

— Виктор Николаевич, вы что на меня так внимательно смотрите, словно хотите на мне прожечь дыру? — спросил он. — Я свободный гражданин и могу свободно перемещаться по всей России.

— Да я не против твоего перемещения, только в сопровождении конвоя. — Ты, Мартын, как ни рядись, все равно для меня будешь бандитом.

— Вы ошибаетесь, Виктор Николаевич. Пока меня не осудили, я не бандит. Не нужно выдавать желаемое за действительность. Крепкого вам здоровья, Виктор Николаевич, и удачи вам на фронтах борьбы с преступностью, — сказал он и отошел.

Через два часа наш самолет удачно приземлился в Казани.

Начальник службы безопасности Павел позвонил Мартыну из Питера и сообщил, что и второе покушение на Резаного оказалось неудачным. Его в расстрелянной из гранатомёта палате не оказалось.

— Надо же, — подумал Мартын, — захочешь убить этого Резаного и то не убьешь. Ну, настоящее кино о Кощее бессмертном.

Выслушав Павла, он раздраженно сказал: «Вы все, в том числе и ты, обделались по полной программе. Сейчас нужно все за собой убрать, чтобы никаких следов не осталось. У тебя есть дворник, или мне еще нужно будет для этого искать человека?»

— Спасибо. Навоза не так много, и я думаю, что сам смогу убрать все сам, без посторонней помощи.

— Хозяин — барин, — сказал Мартын и положил трубку.

Он взглянул на жену, которая, встревоженная звонком, вопросительно смотрела на него.

— Все хорошо, дорогая. Просто дела, которые, похоже, никогда не переделаешь.

— Скажи, Марат, тебе самому это все не надоело? Все играешь и играешь в эту войну. Съезди на кладбище, посмотри на могилы своих друзей. Они там, как солдаты на братском кладбище, лежат рядами. Рано или поздно Резаный достанет тебя и убьет. Ты хоть о нас с ребенком подумал? Ты знаешь, мне тяжело так жить, не могу никуда пойти, везде со мной эти лбы из твоей охраны.

Она заплакала и села в кресло. Мартын поднялся из-за стола и подошел к ней. Он нежно прикоснулся к ее волосам и тихо сказал:

— Потерпи немного, дорогая, осталось совсем немного, и ты уедешь отсюда в Москву, а лучше куда-нибудь в Штаты. Я уже купил квартиру в Москве и сейчас там рабочие делают ремонт. Осталось подождать совсем немного.

— Ты меня просто не понимаешь! Я не об этом сейчас тебе говорю, а о жизни. Ты думаешь, что киллеры Резаного нас не достанут в Москве? Ты, как всегда, заблуждаешься в этом и недооцениваешь его как противника и как человека. Нужно уезжать из этой проклятой Богом страны, а не спасаться за спинами охраны.

Мартын вышел во двор и присел на лавку. Недалеко от него, словно тень, появилась молчаливая фигура охранника. Мартын задумался. Жена была абсолютно права, играть со смертью в кошки-мышки надоело не только ей, но и ему самому. Несмотря на тщательный подбор охранников, Мартын не верил им и считал, что они продадут его в любой момент. Он еще раз внимательно посмотрел на стоявшего за его спиной охранника и вернулся в дом.

Павел болезненно переживал провал операции по уничтожению Резаного. Хорошо разработанная им операция была так бездарно провалена этими ребятами из Перми. Подъезжая к условному месту, где его должны были ждать двое ребят, он уже хорошо знал, что ему нужно было делать с ними. Увидев стоящую машину, он достал пистолет и ловкими движениями руки навернул на ствол пистолета глушитель. Спрятав пистолет в карман своего кожаного плаща, вышел из машины и направился в их сторону.

Ребята сидели в машине и курили. Судя по большому количеству валявшихся около машины окурков, они ждали его довольно долго. Заметив его, они невольно заулыбались в предвкушении больших денег. Нанимая их на акцию, Павел пообещал им крупное вознаграждение, перед которым не смогли устоять эти двое деревенских ребят.

Пройдя метров десять, Павел вернулся к своей машине и открыл дверцу. Он взял в руки черный кожаный портфель и снова направился в их сторону.

— Ты смотри, похоже, первый раз он забыл взять деньги, — сказал один из парней.

— Не переживай, я Павла знаю. Я бы ему напомнил о деньгах. Сейчас получим деньги и назад, в Пермь.

С портфелем в руке Павел подошел к их машине. Увидев лица ребят, он помахал им рукой.

— Гера, посмотри-ка на него, — сказал один из сидевших в машине парней. — По-моему, он что-то задумал.

— Да брось ты. Тебе всегда все кажется. Сейчас рассчитается с нами, и гуд бай, Питер.

— А если нет? Мы же задание не выполнили.

Ребята в знак приветствия заулыбались Павлу, и Гера, открыв дверь машины, попытался выйти из нее, но зацепившись углом куртки за что-то, никак не мог этого сделать.

Подойдя вплотную, Павел выхватил из кармана плаща пистолет и разрядил в них всю обойму. Хлопки были столь тихими, что не привлекли внимания окружающих.

Он заглянул в салон, залитый кровью. В какой-то момент ему показалось, что один из парней дернулся. Он перезарядил пистолет и произвел по два контрольных выстрела им в голову. Убедившись, что они мертвы, он обтер оружие носовым платком и бросил его внутрь, к трупам.

— Вот и все, — подумал он.

Положив портфель на заднее сиденье своего автомобиля, он сел за руль. Через минуту машина Павла скрылась из вида.

Директор продуктовой базы Абдулла Гумерович Гатин вышел из административного здания и неспеша направился к ожидавшей его машине. Он открыл дверцу и собирался сесть в теплый салон, но его остановил голос незнакомого молодого человека.

— Абдулла Гумерович, — обратился к нему тот, — вам большой привет от Наиля.

— От какого еще Наиля? — раздраженно спросил Гатин.

— Короткая у вас память, Абдулла Гумерович. Наиль просил меня напомнить вам об акциях. Он слышал, что вы закончили приватизацию базы, однако обещанных шестидесяти процентов он не получил.

Гатин заволновался. Прикидываться, что он впервые слышит о приватизации, об акциях и, наконец, о Наиле, было глупо.

— А что, он сам приехать не может? Присылает для этого своих послов?

— А зачем он должен был сам приезжать к вам, чтобы спросить вас об этом? Разве я не смог довести до вас его вопрос? Вы помните, что он вам сказал на прощание при вашей последней встрече? Забыли? Разве можно забывать такие слова?

— Вы что, решили поиздеваться надо мной?

— Это вы издеваетесь над нами. Что, решили спрыгнуть с крыши? Не советуем. Мы для начала сломаем вам ноги, за неудачную попытку, а затем зароем вас живого в землю. По-моему, эти слова вам и сказал на прощание Наиль.

— Молодой человек, давайте разговаривать без угроз. Я человек взрослый, у меня достаточно большие связи. Я не хочу войны, это вы можете передать и своему товарищу или другу, я не знаю в каких вы отношениях с ним. Я готов встретиться с ним и обговорить все нюансы дела.

— Хорошо, мне несложно, я передам ему вашу просьбу. Однако вы почему-то так и не ответили на вопрос. Где акции, Абдулла Гумерович?

— Я не намерен сейчас стоять здесь у ворот базы и обсуждать с вами вопрос, к которому вы, молодой человек, не имеете никакого отношения.