Аллигатор

Я не стал с ним спорить, ведь он был прав. Однако согласиться с подобной постановкой вопроса я тоже не мог.

— Ты не прав, Валерий Михайлович. Я с тобой не согласен. Ведь за каждым этим розыскным делом стоит судьба конкретного человека. И здесь важно только одно — найдем мы его или нет.

Он снова усмехнулся и махнул на меня рукой.

— Поступай, как знаешь. Я посмотрю на тебя года через три. Сейчас ты просто находишься в состоянии эйфории. Да, ты смог раскрыть несколько громких убийств, замаскированных под безвестное исчезновение граждан. Ну и что дальше? Сколько людей уходят, а затем возвращаются обратно домой. Многие даже через год и более. Почему ты считаешь, что по всем ним мы должны пахать носом землю? Я вот с тобой в этом не согласен. Человек ушел, погулял и вернулся.

— Так вот в этом и заключается, по-моему, наша с тобой работа: чтобы отделить зерна от шелухи. Мы и должны выбрать из сотни дел тот десяток, где усматривается криминал в их исчезновении. Поэтому мы и должны давать подобные указания и контролировать их исполнение.

Он снова махнул в мою сторону рукой и прекратил никому не нужную, по его мнению, полемику.

Я ехал в троллейбусе четвертого маршрута и смотрел на разлившиеся воды Казанки. Воды в этом году было значительно больше, чем в прошлом, вода плотным кольцом окружила памятник погибшим при взятии Казани воинам, который в свое время стоял на берегу протекающей мимо него Казанки. Это уже потом, в середине пятидесятых годов, строители перекрыли старое русло реки и направили ее по новому руслу. О старом русле реки напоминает до сих пор сохранившийся мост, выходящий на улицу Гладилова.

Погода стояла великолепная, и я невольно задумался о предстоящих выходных. Дачи у меня не было, и мы с семьей часто выезжали на озеро Лебяжье, где можно было искупаться и хорошо отдохнуть на свежем воздухе.

Троллейбус остановился. Я вышел и, не торопясь, направился в сторону дома, где проживала пропавшая без вести Семшова Александра Викторовна. Дом оказался старым и покосившимся двухэтажным бараком. Я открыл входную дверь, и та так протяжно заскрипела, что мне стало даже жалко, что я ее потревожил. В доме пахло съестным и чем-то еще, кислым и противным. Судя по нумерации квартир, комната, в которой проживала Семшова, находилась на втором этаже. Я осторожно стал пониматься по скрипучей и покосившейся деревянной лестнице. Иногда мне казалось, что ступеньки не выдержат моего веса и проломятся подо мной. Вдруг из-под моих ног с визгом выскочила кошка и, чуть не сбив меня с ног, скрылась где-то внизу.

Я остановился около нужной мне двери. Судя по ее состоянию, ее несколько раз выбивали, а затем неумело устанавливали на прежнее место. Я прислушался, и, услышав за дверью мужской разговор, постучал в дверь. За дверью замолчали. Тогда я постучал второй раз, более сильно и настойчиво.

— Кто там? — услышал я из-за двери чей-то настороженный голос.

— Семшов, открывайте дверь, я из милиции.

— Как ваша фамилия? — спросил он меня.

— Моя фамилия Абрамов. Открывайте!

— Я вас не знаю. Откуда я знаю, что вы из милиции? А может вы бандит?

— Я последний раз вам говорю, открывайте дверь, или я ее просто вышибу. Вы поняли меня или нет?

Прошла еще минута, прежде чем он открыл. Я широко распахнул дверь и вошел в комнату. Кругом была грязь, валялись разбросанные по сторонам вещи. В нос ударил спертый воздух, насыщенный запахом пота, грязного тела и алкоголя.

— Ну и свинарник вы здесь устроили, гражданин Семшов. Свиньи и те живут в лучших условиях, чем вы.

Я вытащил из кармана удостоверение и сунул ему под нос, чтобы избежать лишних вопросов. В комнате, помимо хозяина, находились еще три человека — двое мужчин и одна женщина.

— А это кто? Друзья? — спросил я его.

Он молча кивнул головой.

— А что, не имеем права посидеть, пообщаться? — ехидно произнесла сидевшая за столом женщина.

— Заткнись — бросил я ей.

— Мужики! Вы что молчите? При вас этот ментяра оскорбляет порядочную женщину, а вы молчите?

— Я тебе сказал, заткнись, — повторил я. — Нечего здесь устраивать базар. А сейчас пошли вон из квартиры, я хочу поговорить с хозяином.

Компания медленно поднялась и, посматривая искоса на меня, направилась к двери. Оставшись вдвоем с хозяином квартиры, я присел на краешек стула и задал, наверное, свой главный вопрос, из-за которого я сюда приехал.

— Семшов, а где ваша жена? Я имею в виду Александру Викторовну?

Он на замялся, а затем совершенно спокойно заявил мне.

— Я не знаю, где она, она ушла от меня еще в прошлом году, летом. Как сейчас помню, утром она была дома, а когда я пришел с работы, ее уже не было. Куда она ушла, я не знаю.

— Ты мне не крути, Семшов, как это ты не знаешь, куда она ушла? Ты же в милицию не хотел даже обращаться, и только соседи заставили тебя это сделать. Почему ты не обращался в милицию? Ты что, знал, куда она ушла или ты убил ее и поэтому не хотел обращаться в милицию?

Он побелел. Руки его предательски задрожали. Заметив, что я обратил внимание на его руки, он спрятал их за спину.

— Почему вы так говорите? Я никого не убивал и не знаю, куда свалила моя жена. Она и раньше уходила от меня и неделями жила у своих знакомых.

— А вы ее искали? Ездили к ее знакомым или нет?

— Почему я должен ее искать? Я ее не выгонял из дома, она сама ушла. Может, нашла другого мужика и живет сейчас с ним? Вот и Райка говорила мне, что видела ее в Васильево, с каким-то мужиком.

— Это какая Райка, эта что ли?

— Да, она. Она ехала на электричке из Зеленого Дола и увидела ее на станции Васильево.

— А может она врет, и специально тебе это рассказала, чтобы ты не искал ее. Ты ей веришь?

Он молча кивнул головой.

— Она хоть и выпивоха, но не обманщица. Если она сказала, что видела, значит видела. Мы с ней даже ездили туда, искали ее, но не нашли.

— А где вы ее там искали?

— Походили по поселку, заходили в магазины, показывали ее фотографию, но ее никто не признал.

— Давай, тащи сюда свою Райку. Я хочу поговорить с ней.

— А если она не пойдет?

— Скажи, что увезу в милицию и там закрою суток на трое по подозрению в совершении преступления.

Симшов вышел из комнаты. Пока его не было, я тщательно осмотрел всю комнату. Однако следов борьбы или крови я не заметил, так как с момента исчезновения Семшовой прошло около месяца.

Услышав приближающиеся шаги, я сел на стул и сделал вид, что пишу что-то в своем блокноте.

Дверь открылась и в проеме показалась Рая. Она, с опаской взглянув на меня, прошла в комнату.

— Семшов, иди, погуляй. Я сейчас поговорю, а затем займусь тобой.

Он быстро вышел из комнаты, оставив меня один на один с Раей.

— Как твоя фамилия? — спросил я ее.

— Зачем тебе моя фамилия? Я ничего противозаконного не сделала и ты не имеешь права в таком тоне разговаривать со мной, — возмутилась она и с вызовом посмотрела на меня.

— Я что-то не понял тебя. Ты что, краев не видишь? Так я их тебе сейчас нарисую! Ты, «промокашка» хренова, решила здесь права покачать? Я тебе сейчас устрою курс юридического воспитания. Начну его с камеры. Тебя это устраивает, сучка зыковская? Еще раз заикнешься о правах, я их тебе предоставлю в лице твоего адвоката или еще кого-то. Что замолчала?

Она явно не ожидала подобного давления с моей стороны. Ее поведение вполне соответствовало поведению человека, отбывавшего наказание в местах лишения свободы.

— Я еще раз спрашиваю, твоя фамилия? — я с угрозой посмотрел на нее.

— Ты пургу не гони, начальник. Ну, перегнула я. Мне показалось, что ты «кадет» и ничего не понимаешь в нашей жизни.

Я молча посмотрел на нее.

— Вот, что Рая. Я тебя за советскую власть не агитирую и ничего тебе лично не шью. Я просто хотел с тобой поговорить, но если ты сейчас не готова со мной говорить, давай будем говорить в другом месте. Сейчас ты бухаешь на воле, но я ее могу быстро заменить на неволю. Думаю, что тебе не нужно объяснять, как я это сделаю. Если ты этого хочешь, то я сейчас отвезу тебя на «Чернуху», там и посмотрим как все это будет выглядеть. Я тебе задним числом нарисую административный надзор и найду людей, которые подтвердят, что ты его все это время нарушала.