Герой

— Это… они… с рождения так.

— И что. ничего не помогает? То есть, они всегда такие кудрявые?

— Всегда.

Эмжи озадаченно глядела мне в глаза.

— Тогда нам придется их отстричь.

Да, они прилично отрасли. Почти до подбородка.

— Хорошо.

Эмжи усмехнулась и изобразила звук машинки для стрижки волос:

— Вжик-вжик, Кесс. Тебе пойдет, — и она поднялась из-за стола, процокала ко мне на своих тонких звучных каблуках. — Я возьму тебя. Мне нравится твое лицо и этот странный взгляд…

“Я возьму тебя”, - звучало в моей голове, словно музыка. И я ликовала.

Впрочем, я еще не представляла, что значило работать с Эмжи, этим дьяволом в юбке, в одном из самых престижных модельных агентств мира так далеко от Эмейя, насколько это, вообще, возможно.

В этот же день я отзвонилась Полли и сказала, что обратный билет мне не понадобился.

Глава 17

Взлет в модельном бизнесе — это мечта любой девушки, которая попала в агентство. За этим могут стоять годы тяжелой работы, а иногда ты взлетаешь на вершину, не приложив никаких усилий, только потому что у тебя неплохой букер и тебя любит фотограф, который сотрудничает с успешными модными домами и журналами.

А иногда ты прозябаешь в квартире, которую снимает агентство, с другими девушками-моделями, так долго, что начинаешь задаваться вопросом: “А к чему это все?”

Я, отнюдь, не смазливая девица, у которой куча поклонников, и даже не стандартная худощавая и долговязая модель, которая на расхват для коммерческих проектов, поэтому мне в “девичьем общежитии” жилось трудно. Каждую неделю я приезжала в агентство на стандартный замер, и мне выдавали расписание. Мне дали пару недель, чтобы скинуть вес, и я посещала тренажерный зал ежедневно, изнуряя себя до головокружения.

К чему это все?

Иногда я лежала на койке в нашей маленькой спальне и мечтала ходить по подиуму, потому что ходить по подиуму равно быть нормальной. Но иногда я признавалась себе, что хочу стать нормальной только для Тайлера Шоу, потому что в моей истории существовал только он, и я знала, что даже разлука и время не изменят этого.

Мы оба должны были прийти к чему-то. Возможно, Тайлер бросил пить и занялся каким-либо делом. Устроился на приличную работу, например? Или он уехал из Эмейя, чтобы построить карьеру скаута или букера в каком-нибудь агентстве, вроде того, где работала я. Порой я мечтала, что он найдет меня…

Но, наверно, он не искал.

Девушки, с которыми я соседствовала, были настоящими моделями, из тех длинноногих и безупречно красивых юных созданий, которые взирают на простых смертных с глянцевых изданий и рекламных постеров. И они хотели вырваться из нашего “девичьего общежития”, снискать славу и зарабатывать огромные деньги. И некоторые из них, жили здесь, вдали от родителей, как самые настоящие оторвы. Вечеринки, богатые мужчины, алкоголь — всего было в избытке.

Ради двухминутных кастингов я могла отстоять в очереди по несколько часов и утомленная шагала назад, подсчитывая секунды. Так было бесконечно долго.

Так было и в этот раз.

Когда ходишь по кастингам почти два месяца, уже не ждешь ничего хорошего. Обычно задают два-три вопроса, оглядывают с головы до ног, быть может, делают пару снимков и отпускают восвояси, дабы ты ломала голову над тем, понравилась ты им или нет. И обычно несколько дней, а то и недель нужно ждать заветного звонка.

В этот раз мне позвонила сама Эмжи. На следующий день.

— Кесс, в каком ты сейчас весе? Я посмотрела результат прошлого обмера, ты скинула шесть килограмм…

Шесть бесценных кило веса Кессиди Белис…

Я была неприятно поражена звонком Эмжи, которая лично связывалась только с теми, кто ее сильно расстроил.

— Скинь еще четыре, Кесс. Побыстрее. И поздравляю. Тебя выбрали на обложку… они хотели неизвестную, но очень яркую девушку, и, на мой взгляд, не ошиблись, — она “повесила трубку” прежде, чем я успела что-то ответить.

А потом мне позвонил менеджер Эмжи… и до меня дошло, наконец, что с этого дня все изменилось.

И это было своего рода дебютом, потому что после съемок мой телефон уже не замолкал.

На очередном обмере, Эмжи удовлетворенно хмыкнула: “Ну надо же, Кесс, ты скинула уже двенадцать киллограмм. Посмотри, какая ты необычная!” Но все чаще она говорила мне другое: “Тебе не стоит разговаривать, Кесс. Просто позируй. Твой язык — твое тело”. И мне казалось, она была чертовски права, потому что, открой я рот, все понимали, что со мной что-то не так.

За полгода работы с Эмжи я снялась для многих журналов, я была манекенщицей на неделе моды, я заключила несколько выгодных контрактов, и, наконец, я имела возможность снять отдельное жилье.

Но я еще ни разу не возвращалась в Эмей, чтобы навестить родителей и Ива, который, наверно, и вовсе забыл, как выглядит сестра. И я планировала приехать домой на пару дней, сразу после финального показа.

Увы, я не знала, какой трагедией это обернется.

Моя эпилепсия — эта закадычная подруга — не давала о себе знать так долго, что я почти не вспоминала о ней. Мой образ жизни, вечная беготня, тренировки, резкая потеря веса лишь обострили заболевание. Приступ случился, когда я шла на каблуках по подиуму в длинном платье со шлейфом. Представляете, каким шоком все это было для гостей, для пары десятков фотографов, для Эмжи… и какие последствия это имело для моей карьеры.

Многим позже, сидя в кабинете Эмжи, которая, не сдерживая ярость, кричала на меня, я думала, что именно так все и должно было закончиться.

— Какого хрена, Кесс? — Эмжи потрясала передо мной какими-то бумагами. — Ты наркоманка, да? Что это было? Представляешь, кем ты выставила меня? Мое агентство?

На тот момент я была уверена в одном: лучше быть наркоманкой, чем больной эпилепсией. Лучше быть кем угодно, чем Кесс Белис.

Я получила десятки сотен писем от разных людей. Некоторые из них поливали меня грязью так самозабвенно, что мне оставалось только изумляться их злобе. Полли все еще вела мою страничку и рьяно уговаривала рассказать всю правду, но я сказала: “нет”.

А спустя пару недель о Кесс Белис забыли, потому что я не получала больше звонков, а Эмжи отозвала контракт, посоветовав мне обратиться к хорошим специалистам.

Скажу честно, случившееся потрясло меня до глубины души.

Я купила билет до Брайвера, и спустя всего два дня была в Эмейе.

Меня и теперешний Эмей с его туманным берегом, с лодочным магазином, с работой в “Мей-шире”, разделяли четыреста восемьдесят семь дней.

Я пересчитывала дни в часы, часы в минуты, минуты в секунды…

И эти секунды шумели прибоем, пахли мокрым асфальтом, врезались в меня ледяным ветром.

Мейси была где-то рядом, за границей сна и реальности, ибо, едва я засыпала, она шептала мне на ухо: “Ты не сумасшедшая, Кесс! Ты никогда не была сумасшедшей!”

И прежде, чем приехать домой, в дождливый эмейский день, я оказалась перед дверью в квартиру Тайлера Шоу. Я была такой, какой он меня даже не знал: коротко стриженной, ярко накрашенной девушкой в ярких сапожках на высоких каблуках, в джинсовом сарафане и кожаном металлизированном бомбере. В ушах — пластиковые, “ультрамодные” серьги. Я была топ-моделью, которая сверкнула и погасла так же стремительно, как молния в небе.

Почему-то я думала только о том, что Тайлер был всего лишь плодом моего воображения. Я могла придумать его, как и сотен других. Как Мейс. Как Эллин Хлоу с биофака. Как Трис Хипток, с которой, как мне казалось, я дружила в детстве.

Мне хотелось свернуться калачиком под дверью и лежать здесь вечно, пока я вдруг не умру.

Больше всего на свете я боялась узнать, что Тайлера не существует.

Взъерошив короткие волосы, я поднесла кулак к полотну двери.

Сорок два миллиона секунд…

“Тук-тук-тук, — Это кто? — Это я, твой друг! — Тук-тук-тук!”

Опустив руку и сжав пальцы до боли, я услышала шаги, а затем заскрежетал замок.