Страница 5 из 8
Свой домашний хлеб у нас в деревне перестали печь ещё до Брежнева, поэтому в моё время большинство хозяек забыло, как это делается и сосредоточились на покупном. Зерна своего нет, настоящего хозяйства тоже нет по причине классовой зачистки крестьянства. Ничего нет, кроме старых привычек при отсутствии прямой нужды… А самодельный хлеб вкусный, душистый, совсем другой. Мне понравился… Всегда старался присутствовать, когда бабушка его пекла в печи… Толкла в ступе зерно деревянным пестом с меня ростом и примерно моего веса, просеивала его столетним решетом, которое я тогда обхватить не мог и далее по рецепту. Одна беда – начнёшь уписывать за обе щёки, а остановиться не можешь! Так и набиваешь себя, словно в мешок картошку сыпешь. Пока по рукам половником не дадут – не остановишься.
Вспоминаю я эту ступу… Удивительное приспособление, которое сохранилось в нашем доме ещё с революции. Пережила несколько переездов и выжила! Её берегли, как зеницу ока! Столько раз, по рассказам, выручала она в трудную годину. И гражданскую войну прошла, и НЭП, и коллективизацию… А, как она пригодилась во время войны! Брежнева пережила и куда-то пропала… Как не стало той, кто мог с этой ступой управиться, так и пропала… Вроде, стояла себе в углу, как и все последние годы, а хватились – и нет её! Поискали для порядка – бесполезно… Знатная была колдобина. Монумент! Подойдёшь к ней, бывало, положишь ручонку на массивный почерневший корпус и сразу представляешь себе, что это штука когда-то была настоящей кормилицей крестьянской семьи. Не просто фольклорным элементом из преданий…
Хотя и используется она по назначению сегодня (во времена моего детства) по праздникам в порядке ностальгии, но вещь вполне функциональная, почти, как машина времени. Могучий дубовый пень с выдолбленной сердцевиной, отполированный до блеска от постоянного использования. Понимаю Бабу Ягу – на таком приспособлении, если взлетишь, то никакая зенитная ракета не собьёт! Несколько раз, пока бабушка не видит, пытался я в неё забраться, чуть-чуть не хватало, чтобы уместиться. Пыжился, корячился, но не влез… И совсем не ради баловства! Реально хотел проверить справедливость сказок… Может, Яга была поменьше меня ростом? Или я разжирел на этой деревенской сдобе со сметаной?
Что и говорить, к хлебу в деревне относились совсем по-другому, чем в городе… Знали настоящую цену этому неприметному серому брикетику… Столько всего надо предпринять, чтобы откусить ароматную горбушку! Пиетет перед этим продуктом немного поубавился, но совсем не пропал. Если раньше, перед тем, как каравай появлялся на столе, он проходил через хозяйские руки от брошенного в землю зёрнышка и до отрезанной краюхи, то теперь нужно было только сгонять в сельпо и купить. Цикл видоизменился до неузнаваемости, но генетическая память к хлебу, как святыне сохранилась… С небольшими уточнениями и поправками на время.
Обратил внимание на интересную особенность советского крестьянина, которая непонятно, каким образом смогла не просто ужиться в отдельном человеке, а очень даже неплохо себя чувствовала и цвела пышным цветом. Казалось бы, человек всю жизнь живёт на земле, с рождения крутится в этом мире, но органично умеет совмещать генетическое преклонение перед хлебом на своём столе и наплевательское отношение к нему на колхозном поле или элеваторе. Удивительное равнодушие к судьбе колхозного урожая на всём его длинном пути!
Очевидно, что уважение к хлебу распространяется только к его "индивидуальной разновидности", когда один и тот же человек нянчится с ним на всём пути. Попробую выразить свои наблюдения простыми словами. Пока зерно общественное, перед ним можно не преклоняться… Но, как только человек занимается им "от и до", отношение меняется кардинально, мы наблюдаем появление этого языческого культа. Человек идёт рука об руку с хлебом весь календарный год и думает только о нём. Процесс муторный, но от него зависит твоя жизнь. Хлеб – всему голова!
Не получилось у колхоза заменить собой русскую общину. Нарушили большевики какие-то внутренние связи, и оттолкнул производителя (потребителя) от самых интересных этапов. Хлебная линия в жизни крестьянина стала пунктиром и потеряла первоначальный смысл. Хлеб прочно потерял объединяющую функцию и столь же прочно приобрёл функцию обычного товара, причём, за реализацию которого на рынке, отвечают совсем другие люди, подключившиеся к хлебной цепочке на завершающем этапе. Подключились последними, причём, несколько искусственно и откровенно навязчиво, а весь барыш забрали себе. Ну, простой народ и расслабился… Хрен с ним с этим хлебом – в магазине купим! И неважно, сколько зерна доберётся с поля до мукомольного комбината, а с него до пекарни. Мы уже за это не отвечаем!
Будничная жизнь простого колхозника, так или иначе, вертелась вокруг хлеба. Вернее будет сказать, вокруг наличия хлеба в доме. Не только мыслящие обитатели деревенского хозяйства были заинтересованы в этом изделии, но и вся бессловесная скотина. И корова, и свинья, и птица разнообразная. Ежедневное меню у всей живности содержало внушительную добавку этого ингредиента. Это только так, кажется, что его можно чем-то заменить! В советской деревне средней полосы в эпоху тотального дефицита хлеб в рационе не мог потеснить даже универсальный заменитель всех времён и народов – картошка. Его поэтому и называли "второй хлеб", потому что на лавры "первого" он, при всей своей замечательности, претендовать не мог. Как не крути, а картошка, в первую очередь, гарнир. И только водка претендовала на некое особое, привилегированное к себе отношение, но, по известным причинам, стояла в сторонке. Даже не смотря на то, что всегда красовалась в самом центре стола. И почему так получается интересно в русской традиции – начинаешь говорить о хлебе, но обязательно, рано или поздно, зацепишь водку? Какая тут нерушимая причинно – следственная связь?
Летом, кроме всех прочих хозяйственных задач, в мои обязанности входила и такая ответственная статья, как снабжение хлебом. Что такое добыча хлеба в советской деревне времён перестройки и последующего за ней ускорения с галопирующей гласностью? Многотрудное и многоуровневое испытание! Самое настоящее боевое задание с реальной возможностью не только потерпеть неудачу в поисках, но и в прямом смысле физически и материально пострадать. Поскольку моим боевым "другом" во всех "хлебных" набегах был велосипед, а хлеба нужно было всегда брать не менее десяти буханок, то, как вы понимаете, вариантов моего фиаско было множество. Хлеба в деревенский магазин привозили мало, и он на полках лежал, от силы, минут сорок, нужно было шевелиться, искать ходы, просчитывать логистику… А конкуренция была нешуточная – трудовое крестьянство… Жили мы от магазина далеко и, с какой бы сверхсветовой скоростью слухи не разлетались, до нас они приходили, когда у магазина собирался приличный "хвост" из бабушек с тележками и мешками. Причём, половину привезённого товара расхватывали прямо с лотков ещё в кузове! Продавщица едва успевала собирать медяки по пыльному асфальту перед магазином. Шум, гам, матерный кавардак! Слабые духом здесь не выживают… Таких втаптывают в грязь и по их трещащим костям прокладывают себе дорогу к заветной буханочке. Надо отдать должное местному хлебу – сегодня такой вкуснотищи не делают.
Наглостью и проворством такую "твердыню" взять на приступ не представлялось возможным. Разобьют рожу и выбросят с позорящими криками в придорожную крапиву. Даже трактористов, лезущих к прилавку за "Зубровкой", изгоняли с позором под палочными ударами. Где уж мне, робкому московскому школьнику… Одним словом, сплошная лотерея…
Однажды в результате одного такого похода за хлебом мне удалось совершить небольшое "кругосветное" путешествие. Ничего не предвещало такого развития события. Единственное, что в этот раз хлеб был нужен просто позарез. Так получилось, что весь имевшийся запас был напрочь сожран неизвестными серыми злоумышленниками, а полезная скотина осталась сосать лапу, грозя всех нас оставить без молока. Например, корова – очень капризное и непонятливое животное и любое нарушение в режиме питания способно спровоцировать нежелательные процессы в её здоровье. Вроде скотина скотиной, а нежное, как крем-брюле!