Страница 2 из 9
– Да так… Пришлось однажды плыть… умереть или выжить. Между жизнью и смертью я всегда выбирала жизнь, – сказала я.
Он побледнел немного. А я вдруг подумала, что я не понимаю, где и как вмещается то, что я сказала ему, что я помню, если…
– Смотри! Смотри! – Бел сбил подступившее ко мне воспоминание, показывая вдаль, и я увидела там, поднимающуюся медленно из воды блестящую чёрную спину…
– Что это? – испуганно я прижалась к тёплому и плотному боку Бела.
Он засмеялся тихо, обнимая меня:
– Это чудо-юдо, кит – огромный морской зверь. Он рождает живых детёнышей прямо в воде, вскармливает их молоком. Он почти как мы… только огромный и…
– И он рыба! – засмеялась я, так странно это его сравнение чудища с нами.
– Не совсем рыба, у него, к примеру, нет даже жабр, значит, он дышит, как мы…. – но тоже засмеялся со мной.
– Откуда ты знаешь?
– В книгах наших предков, что жили на тех берегах много описаний этих животных, – улыбнулся Бел. – А я с детства люблю читать.
Из этой огромной спины вдруг вырвался фонтан брызг, я взвизгнула, увидев его, а Бел засмеялся ещё веселее, обнимая меня большой тёплой рукой. А потом потянул и наклонил к себе, поцеловать меня в волосы, в висок, в угол глаза, я засмеялась, чувствуя, что он дышит всё горячее:
– Всю спину ободрали мы уже, погляди…
Он приподнялся поглядеть и охнул, увидев:
– Больно? Что ж молчишь?.. Ничего, сейчас пройдёт…
Он подул на мою кожу, на ссадины и стал целовать мою спину… сразу перестали болеть, зажили должно быть, чтобы мы наставили новых, которые он тоже снова заживит. Как мне приятно быть с ним… мне приятно всё в нём, всё, что он делает, его желание, прикосновения, его горячее дыхание, обжигающее мне кожу, особенно его наслаждение, он кончает с тихим стоном, зажмуривая глаза в размашистых рывках своего сильного тела, они выталкивают меня в Небеса… как хорошо, что нас просватали когда-то, что меня отдали ему в жёны. Как я люблю его…
…Каменистый берег озера, ледяного и чистого… Я вышел из дома, небольшого, с широким и высоким крыльцом. Я оглянулся, так и есть, это Ганеш. Не полностью всё же Онега умерла в тебе, если мы оказались здесь, и всё же ты любила Явана… Как меня? Или больше? Или…Мне стало грустно немного от того, что она всё же помнит ту свою любовь, она разбилась, но не забыта, не похоронена, и осколки больно ранят, должно быть…
Она помахала мне с берега, обёрнутая всё в то же меховое одеяло, прихваченное из моей спальни. Интересно, что это за дом? Это тот, похоже, в котором мы нашли её, когда приехали с Доброгневой… Да, любила его и воспоминания те дороги ей. Спрятала на самом дне души, но они живут… А он считает, что Онеги больше нет, ошибается. Но и пусть…
Я подошёл к ней.
– Пойдёшь со мной? – она кивнула на воду.
– Да ты что… Купаться вздумала?! – ужаснулся я.
– Айда! – засмеялась она, и, подбежав к кромке, бросилась с разбегу в ледяную воду… Что там чудо-юдо, океанский громадный пловец, вот удивительное существо, что плавает ещё лучше, изящнее и быстрее… Она вышла из воды, облепленная распустившимися из-за воды волосами.
– Иди, согрею, – я раскрыл объятия.
– Мне не холодно, как огонь по коже! – Ава захохотала, задыхаясь от весёлого возбуждения после ледяной воды. – Ты не пробовал ни разу? Никто не решается никогда… все боятся…
– Иди ко мне, – повторил я.
Она всё смеётся, глядя на меня, отжимая волосы:
– Бел, я не могу больше совокупляться…
– Я могу.
– Да я вижу! – прыснула она, – неутомимый… Великий Белогор. Всегда такой?.. Поймай меня тогда… Поймаешь – возьмёшь!
Я бросился за ней без предупреждения, а она, взвизгнув, отскочила и побежала со смехом весёлым и счастливым, как когда-то, когда она была совсем маленькой и мы играли в салки, я бегал так же за ней, а поймав, целовал в щёчки…
И снова мы лежим рядом на меховом одеяле, она повернулась ко мне, солнце ещё высоко и греет кожу, золотит её.
– Бел, милый, давай поговорим? – Авилла смотрит очень ясным взглядом. – Не морочь меня больше, это… как-то нечестно.
– Не морочить? – я посмотрел на неё, внутренне сжимаясь. – О чём ты?
– Это ты наводишь морок?.. – больше не улыбается и не смеётся. И оба глаза потемнели. Мне стало не по себе, она… поняла всё, больше не обманешь…
– Нет, Ава, не я… Я не знаю, что это… – честно сказал я.
– Мы сейчас в Лабиринте и всё… это не сон, конечно, потому что тебя и себя я чувствую по-настоящему, куда реальнее, чем этот дурацкий дом, который вовсе не на берегу озера стоит… – она повернулась на спину. – Всё взаправду и всё не так. Что это?.. Переход между миров или… ты знаешь, что это такое? Что происходит? Может, мы умерли? – она повернула голову ко мне снова.
– Тогда не было бы тел, – сказал я, протянул руку и легонько сжал её грудь ладонью. Если она поняла, не оттолкнёт ли меня теперь?..
– Где мы, Бел?
Вот началось: она взяла мою ладонь в свои, снимая со своей груди.
– Ты такой умный, ты понимаешь?
Я сел, обхватил колени, сцепив руки:
– Нет, Ава. Он так и сказал, что мы всё равно не поймём, что происходит… – честно признался я.
Чего уже теперь. Расскажу всё, что знаю сам. Мы с ней вместе вмешаны в происходящее. Наравне. Только моя ответственность выше, я хотел её обмануть и привести сюда… чтобы… чтобы она легла со мной, иначе мне её было не получить. Не для высокой цели продления царского рода на троне Севера, когда была эта цель, эта мысль? Всё снесла наша встреча с ней, я просто хотел её… Для этого привёл. Для этого, и Он понял, потому так забавлялся, смеясь…
– Я хотел видеть, хотел ЗНАТЬ, хотел открыть что-то для себя, но я запутался окончательно. То ли это шутки наших сознаний, но тогда почему одни и те же для двоих?… Даже… – я обернулся к ней, – даже волосы твои… то кудрявые, то гладкие, как были в детстве… Ава…
Я смотрю на неё, боясь увидеть отвращение, ненависть в её глазах. Даже, если они мелькнут лишь на мгновение…
– Ненавидишь меня теперь? Что я… воспользовался вот так? Обманул тебя. Он сказал, что я могу войти без тебя, он открыл всё, тебе необязательно было входить, всё открыла наша кровь… Но я хотел тебя… Хотел, чтобы… Поэтому не оставил.
Она села тоже и, так же как и я, обхватила себя за колени, мотнула головой, не глядя на меня, куда-то в туманную даль:
– Я хотела. Быть с тобой. Отдаться всему без оглядки. Тебе. Слышишь?..
Вот это стоит дорого. Дороже всего. Всего остального, что надеялся получить, заманивая её.
– Ава… – я протянул руку к ней, она не отодвинулась, прильнула к моему плечу.
Но… Я почти ненавижу этот город, не могу не вспоминать о том, что из-за Явана мы здесь…
…Спасибо, мы снова у меня в тереме. В горнице, где обычно я принимаю гостей.
– Дай надеть, хоть что-нибудь, а? – попросила Авилла, перебрасывая волосы вперёд. – Ходим как звери…
Я открыл сундук, задачка, конечно, одежду ей у меня найти. Будь сон, тут же нашлось бы, но где там, мой сундук – штаны, рубахи… ну, вот какая-то длинная рубаха… и сам надел что-то в том же духе, чтобы мы не отличались слишком друг от друга, и оба мы по-прежнему босые. И лохматые.
Я налил мёда в золотые кубки.
– А всё-таки мы и поели, – усмехнулась Ава, – а ты смеялся надо мной. Даже ходили по нужде.
– И не раз! – засмеялся я. – то ж удивляться, это мы, не души, а мы целиком.
Мы долго смеялись, вспоминая, как мы искали на Солнечном холме для этого дела потайное место…
– Если мы всё поняли, значит, всё это иллюзия, странное наваждение…
– Иллюзия?.. Мы сразу ЗНАЛИ, – она взяла тяжёлый кубок, он качнулся, угрожая пролиться. – Нет? И потом… где ж иллюзия, – она улыбнулась, немного смущённо опустив веки, – Бел, мне даже больно сидеть… никакой иллюзии, всё на самом деле.
Я не смущён, я счастлив этим…
– Думаешь это мой терем?
– Конечно и одеяло твоё, – она кивнула одеяло, лежащее неровным комом поперёк лавки. – Перепачкали вон травой… песком и тиной в Ганеше.