Страница 7 из 85
- Что, видимо, не совсем соответствует истине?
- Я действительно не знаю, что там могло быть. Но одна вещь - и об этом я точно знал - там была. Однако полиции я ничего не сообщил.
- Почему?
- Потому что не хотел, чтобы полиция об этом знала.
- А мне вы скажете?
- Я объясню, что это за вещь, и думаю, вам удастся найти убийцу раньше, чем это сделает полиция.
- И что затем? - Я надеялся, что он не потребует от меня, чтобы я сводил счеты с убийцей, поскольку мне совсем не хотелось вступать в какие-либо сделки с совестью, особенно в деле, за которое, я уверен, хорошо заплатят.
- Перед тем как предать убийцу в руки правосудия, вы должны будете вернуть мне мою собственность. И помните, что эта вещь ни при каких обстоятельствах не должна очутиться в руках властей.
- О чем же все-таки идет речь?
Сикс задумчиво сложил руки на груди, потом опустил их и, наконец, обнял себя, как это делают певички на эстраде. Он изучающе поглядел на меня.
- Разумеется, все останется между нами, - проворчал я.
- О бриллиантах, - наконец сказал он. - Видите ли, господин Гюнтер, моя дочь умерла, не оставив завещания, а без такового вся ее собственность переходит к мужу. Пауль же в своем завещании передает все свое имущество рейху. - Сикс покачал головой. - Вы встречались когда-нибудь с такой глупостью, господин Гюнтер? Он все завещал рейху. То есть все, что у него было. В это трудно поверить, но это так.
- Ну что ж, значит, он был настоящий патриот.
Но Сикс не почувствовал иронии в моих словах и презрительно фыркнул.
- Мой дорогой господин Гюнтер, он был национал-социалистом, а эти люди думают, что только они и любят свое Отечество. - Он мрачно улыбнулся. - Я тоже патриот своей страны. И наверное, я отдаю ей как никто другой. Но мне трудно смириться с мыслью, что рейх еще больше обогатится, и снова за мой счет. Вы меня понимаете?
- Думаю, что да.
- Но дело не только в этом. Бриллианты принадлежали матери Греты, и помимо их стоимости - прямо скажу вам, немалой, - они дороги мне как память о жене.
- И все-таки какова их стоимость?
В разговор вмешался Шем.
- Я думаю, что могу вам здесь помочь, господин Сикс, - сказал он, нагибаясь за портфелем, лежавшим у его ног. Шем вынул папку тускло-желтого цвета и положил ее на ковер. - Здесь последняя оценка страховой компании и несколько фотографий.
Он взял лист бумаги и зачитал эту оценку таким бесстрастным тоном, словно речь шла о сумме, уплаченной за подписку на газету: "Семьсот пятьдесят тысяч рейхсмарок".
Я непроизвольно ахнул, отчего Шем нахмурился и протянул мне несколько снимков. Признаться, мне еще не доводилось видеть такие крупные камни, разве что на картинках с изображениями коллекции египетских фараонов. Сикс рассказал историю этого ожерелья:
- В 1925 году мировой рынок драгоценностей был наводнен камнями, которые продавали русские эмигранты, а кроме того, большевики стали торговать уникальной ценности украшениями, обнаруженными в тайниках дворца князя Юсупова, женатого на племяннице царя. В том году я купил в Швейцарии несколько вещичек: брошь, браслет и алмазное ожерелье из двадцати бриллиантов. Это была очень дорогая вещь, самая дорогая из моих приобретений, - ожерелье работы Картье, более сотни каратов. Не стоит и говорить о том, господин Гюнтер, что продать такое ожерелье очень и очень непросто.
- Разумеется.
- Наверное, я покажусь вам циником, но для меня ценность этих бриллиантов как семейной реликвии была ничтожной по сравнению с их реальной стоимостью.
- Расскажите мне подробнее о том, что представляет собой сейф.
- Этот сейф купил я, - сказал Сикс. - Впрочем, как и сам дом, поскольку с деньгами у Пауля было не слишком хорошо. Когда мать Греты умерла, я отдал дочери ее драгоценности и одновременно велел установить в их доме сейф, чтобы она могла их там хранить.
- Значит, она их надевала совсем недавно?
- Именно так. За несколько дней до того, как все это случилось, мы все вместе были на балу.
- А что это был за сейф?
- Сейф фирмы "Штокингер", с зашифрованным замком. Сейф, который входит в стену.
- Кто владел шифром?
- Естественно, они оба - моя дочь и Пауль. У них не было секретов друг от друга, и еще я думаю, что он хранил в сейфе какие-то деловые бумаги.
- А кто-нибудь кроме них двоих знал шифр?
- Нет, даже мне он был неизвестен.
- А известно ли вам, каким образом был открыт сейф? Может быть, замок взорвали?
- Я уверен, что замок не взрывали.
- В таком случае здесь действовал профессиональный взломщик. Профессионал высокого класса, если ему удалось справиться с таким сложным замком.
Сикс наклонился вперед.
- А может, все было иначе: вор заставил Грету и Пауля открыть сейф, а затем приказал им лечь в постель и застрелил их. После этого он поджег дом, чтобы не осталось никаких улик, которые помогли бы полиции напасть на след.
- Вполне возможно.
Мне пришлось сделать вид, что я с ним соглашаюсь. Я потер круглое пятнышко гладкой кожи на своем заросшем щетиной лице. Оно осталось у меня после укуса комара - я был тогда в Турции, - и с тех пор во время бритья я обходил это место, щетина там не росла. Но я заметил, что когда меня что-то раздражает, я начинаю машинально потирать это место. А больше всего меня раздражает, когда клиент воображает себя детективом. Поэтому, согласившись на словах с Сиксом, я все-таки решил показать ему, кто тут на самом деле детектив.
- Возможно, но крайне глупо, - сказал я. - Устраивая такой маленький пожар Рейхстага, только привлекаешь к себе лишнее внимание. Профессиональному вору или убийце вряд ли придет в голову мысль разыграть из себя ван дер Люббе и разжечь костер на рабочем месте.
В моей версии тоже были изъяны. На самом деле я не знал, кто здесь действовал - любитель или профессионал, но опыт подсказывал мне, что профессиональные взломщики, как правило, не идут на убийство. Мне просто захотелось немного порассуждать вслух с самим собой.
- А кто еще знал о том, что ваша дочь хранит драгоценности в сейфе? спросил я.
- Только я. Грета никому об этом не говорила. Я даже не знаю, сказала ли она об этом Паулю.
- А у них были враги?