Мартовские фиалки

- А какие дела вы расследуете?

- Можно сказать, любые, за исключением дел о разводе. Люди ведут себя очень забавно, когда узнают, что их жены или мужья обманывают их, или когда сами обманывают жен или мужей. Однажды меня наняла одна женщина для того, чтобы я сообщил ее мужу, что она собирается оставить его. Она боялась, что он ее изувечит. Я сообщил ему. И что вы думаете? Этот сукин сын набросился на меня, да так, что мне пришлось провести три недели в больнице Святой Гертруды с шеей в гипсе. После этого я раз и навсегда отказался от улаживания каких-либо матримониальных отношений. Сейчас я занимаюсь всем чем угодно: веду расследования по заданию страховых компаний, разыскиваю пропавшие свадебные подарки и исчезнувших людей - и тех, о ком известно полиции, и таких, о которых она не знает ничего. С тех пор как национал-социалисты пришли к власти, это направление моего бизнеса процветает. - Я улыбнулся как можно любезнее и даже игриво приподнял брови. - При национал-социализме всем стало лучше, правда? Все мы настоящие "мартовские фиалки".

- Не обращай внимания на Бернхарда, - сказала Дагмар. - У него странный юмор.

Я собирался продолжить, но тут заиграла музыка, и Дагмар благоразумно увлекла Беркеля на площадку для танцев, где их дружными аплодисментами приветствовали гости.

На свадьбе разносили шампанское, которого я не люблю, и я отправился в бар, чтобы выпить что-нибудь стоящее. Мне принесли "Бок"* и кларес с глотком воды, мою любимую светлую до прозрачности картофельную водку, и, быстро расправившись с одной порцией, я заказал следующую.

______________

* Сорт очень крепкого темноватого пива с красной этикеткой с изображением двух бодающихся козлов. Bock (нем.) - козел.

- На свадьбах всегда хочется пить, - сказал маленький человечек, стоявший рядом со мной. Это был отец Дагмар. Повернувшись спиной к бару, он с гордостью наблюдал за своей дочерью. - Просто картинка. Не правда ли, господин Гюнтер?

- Не знаю, что я буду без нее делать, - сказал я. - Может быть, вам удастся убедить ее остаться работать у меня? Им же наверняка понадобятся деньги - в начале семейной жизни молодым это особенно нужно.

Но господин Леман покачал головой.

- Я думаю, Иоханнес и его любимые национал-социалисты считают, что женщина пригодна только для одного дела - того самого, которое требует девяти месяцев ожидания. - Он закурил трубку и не спеша выпустил дым, как бы в знак подтверждения, что ко всему надо относиться философски. - И к тому же, я думаю, они возьмут свадебную ссуду у государства. Так что зачем ей работа?

- Наверное, вы правы, - сказал я и допил свою водку. По лицу Лемана я понял, что он, видимо, принял меня за пьяницу, и решил пояснить: - Вы не смотрите, что я пью эту гадость, господин Леман. Мне просто захотелось прополоскать рот, а выплевывать лень.

Он усмехнулся, похлопал меня по спине и заказал две двойные порции. Когда, мы выпили, я спросил, где счастливые новобрачные собираются провести медовый месяц.

- На Рейне, - ответил он. - В Висбадене. Мы когда-то с фрау Леман провели свой медовый месяц в Кенигштайне. Чудесное местечко. Правда, Иоханнес должен скоро вернуться, чтобы отправиться в поездку под девизом "Сила - через радость" от имени Службы труда рейха.

- Да что вы? И куда же?

- На Средиземное море.

- И вы этому верите?

Старик нахмурился.

- Нет, - мрачно ответил он. - Я не говорил об этом Дагмар, но по-моему, он собирается в Испанию.

- На войну.

- Да, на войну. Муссолини предоставил Франко военную помощь, и Гитлер не хочет оставаться в стороне. Он не успокоится, пока не втянет нас еще в одну кровавую войну.

Мы снова выпили с ним по одной, а затем я обнаружил, что танцую с хорошенькой девушкой, которая сообщила мне, что служит продавщицей в магазине Грюнфельда. Ее звали Карола, я убедил ее уйти со мной, и мы подошли к Дагмар и Иоханнесу, чтобы на прощание пожелать им счастья, но Беркелю почему-то именно в эту минуту взбрело в голову заговорить о моем военном прошлом.

- Дагмар рассказывала, что вы были на турецком фронте. - Он, наверное, немного побаивается Испании, подумал я. - И что вас наградили Железным крестом.

Я пожал плечами.

- Всего лишь второй степени. - Так и есть, подумал я, он мечтает о славе.

- И все-таки, - сказал он. - Железный крест есть Железный крест. У фюрера он, кстати, тоже второй степени.

- Ну, не стану говорить за него. Насколько я помню, честный солдат относительно честный, - да к тому же побывавший на передовой, к концу войны обязательно получал Железный крест второй степени. Награды первой степени, как вы знаете, выдавались тем, кто отправился на небеса. Я получил Железный крест за то, что выжил. - Я чувствовал, что меня понесло. - Кто знает, может быть, вам тоже удастся заполучить Железный крест. Он наверняка украсит ваш китель.

Худое мальчишеское лицо Беркеля напряглось. Он наклонился ко мне и уловил запах алкоголя.

- Вы пьяны, - сказал он.

- Si, - ответил я и, пошатываясь, повернулся, чтобы идти. - Adios, hombre*.

______________

* Да. Прощайте, мужчина (исп.).

Глава 2

В районе, где я жил - это Траутенауштрассе, что в Вильмерсдорфе, обитали в основном люди скромного достатка, но по сравнению с Веддингом, районом бедняков, где я вырос, это был просто рай. Улица, на которой стоял мой дом, начиналась от Гюнцелштрассе и пересекала Никольсбургерплац, в центре которой располагался живописный фонтан, напоминавший театральную декорацию. Я занимал там уютную квартиру недалеко от Прагерплац.

До дома я добрался довольно поздно, во втором часу ночи, и долго сидел в машине, размышляя, прежде чем подняться наверх. Я испытывал неловкость за то, что подначивал Беркеля в присутствии Дагмар, и за те вольности, которые позволил себе с Каролой в Тиргартене, на берегу пруда с золотыми рыбками. Мне пришлось признаться самому себе, что замужество Дагмар расстроило меня гораздо сильнее, чем я ожидал, однако терзаться по поводу случившегося было совершенно бесполезно. Я понимал, что не смогу забыть ее, и самое лучшее, что можно придумать в такой ситуации, это попытаться отвлечься мыслями от Дагмар и переключиться на что-нибудь другое.