Страница 13 из 17
– Шайна Тарс.
Голос у мрачной девицы был глухой и такой же угрюмый, как и она сама. Но приятный.
Кстати… Тарс… Где-то он слышал эту фамилию… Ладно, потом вспомнит.
Дамир прошёл к единственной свободной кровати и сел на неё.
– Ты на каком факультете? – спросила Дин. В этот момент на подушке появилась брошюрка с расписанием, и наследник взял её в руку, попутно отвечая:
– На боевом.
Пока он читал расписание, девушки молчали – видимо, не хотели мешать. Распорядок дня… это было привычно Дамиру, поэтому много времени его изучение у наследника не заняло.
– А вы? – спросил он, откладывая брошюру в сторону.
– Я артефактор, а Шайна целитель, – ответила за обеих девушек Дин и, как ни странно, вторая ей это позволила.
– Представители всех трёх факультетов, значит, – Дамир хмыкнул. – Что ж, давайте познакомимся поближе? Кто где родился, вырос, кто родители?
Ему было интересно, что расскажет не Шайна, а Дин. Но, к его удивлению, именно в глазах у Шайны Мир увидел досаду.
А вот дочка ректора ответила легко и весело:
– Я оборотень, родилась и выросла в Арронтаре. Белая волчица, если тебя это интересует.
Ну, это Дамир и так знал. Хоть никогда и не видел, как обращается Дин.
– А вот о родителях моих давайте не будем, – она скрыла жёсткость своего ответа за мягкой улыбкой. – Правду сказать я не могу, а врать мне как-то не хочется.
Удобно. Оборотней в Арронтаре много, поди докажи, что она дочь ректора.
– Ну а ты, Шайна?
Кажется, она растерялась. Закусила губу, вздохнула, а потом сказала:
– Как-нибудь потом, – встала с кровати. – Сейчас мне нужно идти. Извините.
Однако! Куда это ей нужно идти в первый день, когда ещё никто не учится?..
Гулко хлопнула входная дверь. Почти сразу после этого послышался тихий вздох Дин, и Дамир обратил внимание на неё.
– У меня к тебе будет просьба, Мирра, – сказала вдруг Рональдин, и голос её звучал одновременно мягко и жёстко, напомнив этим Дамиру тётю Эм. – Пожалуйста, не спрашивай Шайну о её прошлом.
– Почему?
– Ей больно, – ответила Дин просто. – Я чувствую это и не хочу, чтобы Шайне было больно. Она мне нравится.
Нравится?.. Вот эта угрюмая, нелюдимая девушка с широкими, будто бы сросшимися бровями?
– Поэтому не обессудь… Будешь обижать её, – взгляд Дин внезапно стал острым, – получишь.
– Да я и не собиралась, – Дамир рассмеялся. – Я же не знала, что она так воспримет мой вопрос… Хочешь, извинюсь?
– Не надо, Шайна не обиделась. Просто оставь прошлое в прошлом, и всё.
– Договорились.
Дин улыбнулась и выдохнула с облегчением, и тогда он решился на вопрос:
– А я… я тебе нравлюсь?
Почему-то её ответ на этот вопрос стал вдруг очень важен Дамиру. И сердце как-то радостно ёкнуло, когда она кивнула.
– Да, ты хорошая. Мне вообще повезло с соседями. Пошли, найдём Шайну? Надо бы сходить в библиотеку за учебниками.
– И как мы будем её искать? Она ведь могла пойти куда угодно.
– Не-е-ет, – Дин засмеялась. – Я совершенно точно знаю, куда она отправилась. Без вариантов.
Дамир охотно верил. В конце концов, в Рональдин текла кровь Эмирин – хозяйки и хранительницы академии. Впрочем, возможно, дело было совсем не в этом, а в чём-то другом. В чём-то, из-за чего Дин решила защитить Шайну – девушку, которая выглядела так, будто совсем не нуждалась в защите.
***
Шайна Тарс
Мирра и Рональдин настигли меня, когда я была в холле первого этажа. Я стояла и смотрела поочередно на залы Памяти и Почёта, раздумывая, куда мне больше хочется зайти. В зале Памяти я могу увидеть маму… могу, но боюсь. А в зале Почёта мне совершенно нечего делать. Меня не интересуют многочисленные императоры и императрицы.
– Ну, как? – спросила меня Дин, как только они с Миррой спустились с лестницы и встали рядом.
Я вздохнула и покачала головой. Почему-то я сразу поняла, о чём спрашивает Рональдин, а она поняла, что означает мой ответ. В отличие от Мирры.
– Знаете, девочки, – голос рыжей сочился иронией, – может, вы и умеете переговариваться мысленно, но я этим искусством не владею.
И почему-то я решила прояснить ситуацию. Наверное, на меня так Дин действует…
– Я ходила к ректору. Просила поменять мне личного куратора.
– А-а-а, – взгляд Мирры наполнился сочувствием. – Ну да, ответ Эмирин был предсказуем…
– Эмирин? – хором удивлённо спросили мы с Дин. Она называет ректора просто по имени?!
Рыжая, кажется, смутилась.
– Ну да. А что такое? Она же Эмирин.
Спорить с этим было сложно, поэтому мы ограничились скептическими взглядами. А Мирра поспешила сменить тему:
– Ты хотела зайти в зал Памяти? Или в зал Почёта?
Я кивнула.
– В какой-то из. Но в какой, я ещё не решила.
– Что тут думать? – фыркнула рыжая. – Зал Памяти гораздо интереснее! Пойдёмте. – Развернулась и направилась ко входу в зал.
Ещё одна командирка на мою голову… Впрочем, Мирра права. Я так ещё долго буду стоять и решаться, когда надо просто идти.
Но как же это иногда сложно – просто что-то сделать… Просто идти, просто сказать. И даже просто молчать…
Зал Памяти оказался большим, но меньше, чем я думала. В длину шагов, наверное, пятьдесят, а в ширину двадцать. По стенам, слева и справа – стеклянные шкафчики, заполненные какими-то кубками, медальками, монетками, шкатулками и прочей мелочевкой. А в центре – колонны с портретами и магическими фотографиями, которые около сто лет назад изобрёл один из профессоров ЛАМ.
Я растерянно оглядывалась по сторонам. Ну и как найти здесь маму? Я ведь даже не знаю, в каком году она закончила академию. И закончила ли?
Между тем Мирра подошла к одному из стеклянных шкафов, остановилась рядом и стала что-то разглядывать. До меня донёсся тихий смешок.
– А что в этих шкафах? – спросила я у подошедшей ко мне Дин. Та пожала плечами.
– В основном награды студентов, ну и всякие дипломные проекты. Пойдём, поглядим, над чем там Мирра смеётся.
На полке стеклянного шкафа, возле которого находилась наша новая знакомая, стояла табличка: «3049 г., группа АР-1-2, три лучшие курсовые работы». Возле цифры один была выставлена небольшая чернильница со справкой: «Чернильница, превращающая воду в чернила. Уровень необходимого ежемесячного заряда первый».
Рядом с цифрой два лежал золотой альтерр с подписью: «Исчезающая монета, возвращающаяся в карман к владельцу каждый раз после покупки товара». Хм, интересно, не стал ли студент, изготовивший этот «артефакт», фальшивомонетчиком?
Но Мирра смеялась не над чернильницей и уж тем более не над монетой. Третьим предметом гордости группы АР-1-2 был некий «Кусачий череп».
– Череп кусает каждого, кто положит палец ему между зубов, – задыхаясь от смеха, прочитала на справке наша соседка по комнате. – Уровень необходимого ежемесячного заряда второй.
Я поневоле тоже улыбнулась. Кусачий череп? Кому это вообще нужно?
– Зря смеётесь, – покачала головой Дин. – Вещь, конечно, абсолютно бесполезная, но мастерство студента-первокурсника поражает. Вы знаете, что большинство делают банальные амулеты против эмпатии, или от бессонницы, или для улучшения пищеварения? Я не спорю, это полезнее, но вот такой череп… Это же голая кость, здесь заклинанию даже не на чем толком держаться, а он зубами щёлкает! Ювелирная работа!
Вот что значит – артефактор. Мы с Миррой дружно посмотрели друг на друга, улыбнулись, но решили ничего не отвечать. Нам, наверное, действительно не понять этого восторга Дин… Особенно мне. Я бы предпочла амулет от бессонницы.
– Но самое интересное – там, – продолжила между тем Рональдин. – В дальнем конце. Потрясающая ведь, идёмте, покажу.
И пока мы с Миррой семенили за ней, я, хмурясь, вдруг задумалась над вопросом: откуда она знает, что самое интересное именно в дальнем конце? Дин ведь не могла побывать здесь раньше нас.