Страница 10 из 33
-Так, все, мы уже все мокрые, не хватало еще заболеть, - спохватился я, когда заметил на джинсах девушки мокрые пятна, да и у сына куртка была вся в снегу.
-Точно, болеть нельзя, а значит, пора по домам, - предложила Мария и принялась приводить себя в порядок.
-Тетя ухоит? - тут же загрустил Миша, и я понял, что, как и сын, тоже не хочу ее отпускать.
-Михаил, а давай мы Машеньку пригласим к нам на чай, как смотришь на это? В прошлый раз она пила кофе, а в этот раз не имеет права отказаться от ароматного чая.
-Да, цай, цай, - захлопал ребенок в ладоши и принялся прыгать возле тети.
-Вы манипуляторы, так нечестно.
-Маса, цай, - и сын так умильно посмотрел на нее, что я бы сам не посмел отказаться.
-Антон, у вас сын - настоящий ангел.
-Я думаю, что все дети ангелы, - поднял Мишку на руки и почувствовал крепкие объятия маленьких ручек вокруг шеи. - Так, что? Вы с нами? Согреетесь, да и высохнуть нужно.
-Ладно, но только ненадолго, - согласилась девушка и нежно погладила рукой по щеке Мишки.
Оказавшись в квартире, Маша предложила переодеть ребенка, я, согласившись, отправился в кухню заваривать чай. Приготовил две керамические чашки и одну детскую - пластмассовую, со специальным горлышком, достал ароматный пирог с яблоками и, нарезав, поместил на тарелку. Когда заносил пирог и блюдца в гостиную, сын с гостьей уже выходили из спальни, довольные и раскрасневшиеся от тепла. Девушка приглаживала свои волосы, которые наэлектризовались, и теперь не хотели лежать на месте, а торчалив разные стороны. Я улыбнулся, смотря на нее, а она покраснела, встретившись со мной взглядом. Мишутка же, забежав в гостиную, подскочил к столику и пальцем мазнул пояблочной начинке, поспешив облизать лакомство, а после снова пробрался к кусочку.
-Маша, у вас мокрые джинсы, давайте я вам дам хоть шорты свои…
-Нет! Это будет неудобно, - неожиданно резко отказалась она, а потом, смутившись, опустила голову.
Я, не медля, прошел в свою спальню, в шкафу нашел темные шорты и, положив их на кровать, вернулся в гостиную, где Маша помогала моему сыну переложить кусочек выпечки на блюдце.
-Шорты лежат у меня на кровати, быстро переодевайтесь, а свои вещи развесьте на батарее просушить, - сказал я тоном, не терпящим возражений, а сам прошел в кухню, чтобы разлить чай по чашкам. А когда вернулся, Маша уже сидела с голыми ножками в кресле и очень мило краснела, стесняясь своего положения. Мишкачто-то ей рассказывал, но казалось, она явно не слушала его, погруженная в свой стыд. К слову, шорты ей очень шли, но я понимал, что девушке не комфортно, и дабы не смущать, достал мягкий плед и заботливо укрыл ее.
Когда руки пытались закрыть все открытые места, я случайно коснулся голой кожи пальцами и вдруг замер на серых омутах, смотрящих на меня стыдливо. Наши лица находились очень близко, и мне в тот же миг захотелось коснуться губ Маши, но я понимал, что мог ее спугнуть, а этого делать ну никак нельзя. Поэтому я, улыбнувшись, поправил плед, присел в кресло напротив и, подвинув чашку с парующим чаем к девушке, сделал глоток своего обжигающего напитка. Уже через секунду сын забрался к Маше на руки и продолжил жевать яблочный пирог. А Маша, сделав из ног импровизированное кресло, начала его укачивать. Я поразился этой девушке в очередной раз, она очень нежно относилась к моему сыну, ведь не каждая женщина смогла бы так. Наверное, именно из-за этого мой ребенок только то и делал, что говорил о ней.
-Боже, какая вкуснотища, - блаженно простонала девушка, откусывая выпечку и прикрывая глаза.
Ее стон неоднозначно отразился в моем мозгу, послав волны возбуждения в совсем другие места, и, постаравшись прогнать неуместные мысли, я негромко ответил:
-Это вчера сестра моя принесла, она очень любит печь, и часто нас с Мишкой балует.
-Передайте ей спасибо, у нее действительно талант, а я очень люблю пироги с яблоками.
-Вот и Мишка у нас такой, только с яблоками и подавай, - сын действительно любил этот фрукт и всегда радовался, когда его тетушка привозила пироги или печеные пирожкиименно с яблоками.
-Молодец мужчина, знает толк во фруктах, - и, в благодарность за такие слова, детская рука буквально ткнула Маше кусочек своего пирога в рот. Я улыбнулся - мой ребенок любил кормить тем, что ел сам. Девушка с удовольствием приняла лакомство и слизала язычком крошки, оставшиеся на губах, а я, заметив этот жест, выругался про себя и снова глотнул чай, дабы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей с участием Маши.
-Маша, а вы ведь учитель младших классов по образованию? - неожиданно вспомнил я. Она кивнула. - У меня сестра - директор детского сада, я могу с ней поговорить, и она возьмет вас на работу.
-Я не думаю, что это будет удобно, да и, к тому же, там совсем малютки, кто меня к ним пустит?
-Моя сестра пустит, вы же не продавец в действительности, да и я вижу, как прекрасно вы справляетесь с детьми.
-Да разве можно их не любить? - задала риторический вопрос Маша и перевела взгляд на мальчика, который уютно умостился на ней и, похоже, собирался уснуть.
-Вы правы - нельзя, - ответил я, наблюдая, как она с удовольствием пьет уже немного остывший чай. - А вам очень идет быть с ребенком на руках, дети тянутся к тем, кто их любит.
-Да, возможно, - немного рассеянно ответила она и отставила свою чашку.
-Маша, почему вы тогда плакали? - решил все-таки спросить, вспоминая заплаканную девушку на морозе.
Она тут же стушевалась от моего вопроса и немного занервничала, пряча свой взгляд.
-Это… я… мне пора уже, скоро начнет смеркаться, и… В общем, засиделась я, - поставив Мишку, который уже и не делал вид спящего, а снова накручивал рыжую прядку на палец, на пол, она, старательно укутавшись в плед, вышла из комнаты, намереваясь переодеться. А я почувствовал себя виноватым, не стоило мне лезть с вопросами. И чтобы хоть как-то загладить свою вину, крикнул через дверь, что мы отвезем ее домой, и быстро принялся переодевать сына. А чтобы девушка опять не сбежала, попросил ее посидеть с ребенком, когда она вышла из спальни, а сам пошел надевать свитер потеплее.
У самой двери Маша начала отказываться от проводов ее до дома, но мы с Мишкой настояли, и отказы принимать не собирались, девушка не смогла устоять под нашим напором, и мы вместе вышли из подъезда.
Всю дорогу мы ехали молча, только сын, сидя в детском кресле, что-то щебетал, глядя в окно, где постепенно загорались огни вечернего города.
Я видел, что Маша была расстроена, и чувствовал себя ужасно от того, что напомнил ей о чем-то, что она упорно не хотела рассказывать. Я не знал истинной причины тех ееслез, но я не хотел сделать хуже, а наоборот, может быть, надеялся чем-то помочь. Но девушка оставалась грустной и скрытной. Мне не хотелось расставаться с ней на такой печальной ноте, поэтому, уже остановившись у ее подъезда, я повернулся к Маше и предложил то, о чем думал уже длительное время:
-Как вы смотрите на то, чтобы снова встретиться, и наконец-то перейти на «ты»?
Маша задумалась над моим предложением, мельком глянула в сторону подъезда, и уже хотела ответить, как ее опередил Михаил:
-Маса, ты есе пидесь к нам?
А она мило улыбнулась ему, хоть и в глазах ее можно было заметить необъяснимую боль, о которой мне очень хотелось узнать однажды, чтобы была возможность это как-то исправить.
-Приду, котенок, - согласилась девушка. Молодец, Мишка, папина радость и помощник, как же здорово, что она согласилась.
-Спасибо, Маша, - ответил я, а она кивнула и, повернувшись к ребенку, подмигнула ему.
-Пока, Мишутка.
-Покааа, - довольно запищал он.
-Спасибо за чай, - эти слова уже предназначались мне, а я, протянув руку, убрал с ее лица прядку волос, которая упала прямо на глаза, с удовольствием ощущая под пальцами нежную кожу. Девушка стушевалась под моим взглядом и отвела глаза, снова краснея, взялась рукой за ручку, собираясь открыть дверь: