Хольбад, Ворон и другие

– Умён был господин Гуменах! – покачал головой Хольбад.

Кухайм снова поковырял страницы.

– Посмотрим, что дальше, – уступил его просьбе мальчик. – Ух ты, отдельная глава о воронах, сороках и попугаях!

«Не только учёным, но и людям, не сведущим в науке, известно, что лучше всего воспроизводят звуки так называемые попугаи, или, как они себя именуют, народ кривоклювых.

Попугаи живут долго, легко обучаются человеческой речи, но сколь-нибудь связных суждений высказать не могут, потому что ограничиваются звукоподражанием, а не зрелым размышлением. Из-за этого подвергаются справедливым насмешкам бесклювых двуногих, то есть людей.

Пристальное внимание исследователь должен уделить каркающим созданиям, не принимая в расчёт их ближайших родственниц сорок. Болтушки-сплетницы только отвлекают серьёзного учёного от глубоких изысканий…».

– Какого высокого мнения Гуменах о воронах! – Хольбад с уважением посмотрел на Кухайма, однако тот был занят текстом.

«Если народ кривоклювых глупо повторяет слова, то для воронов овладение речью лучше начинать со вступления в силу приводимых ниже заклинаний. Сложность в том, что произнести их могут только люди».

– Вот в чём дело! – воскликнул мальчик. – Тогда, если ворон умеет разговаривать, существуют заклинания, лишающие его этой способности!

Поражённый догадкой, он заглянул в конец предшествующей главы.

– Да, такие заклятия есть, но если ты не умеешь говорить, – сказал он Кухайму, – то нужно тебя этому научить.

Ворон встрепенулся.

– Посмотрим, как это делается, – приободрился Хольбад. – Самое подходящее вот это. Внимание, начинаем!

Гала фама най, сдили хум бугай.

Свили куму ди, Кухайм, заговори!

Ворон раскрыл клюв и замер.

– Ну же! – подбодрил Хольбад.

– Ку-у, – протянул Кухайм.

– И всё? Может, другое заклинание попробовать?

Ворон потряс головой.

– Ку-у. Хайм, – выговорил он.

– Неплохо, – обрадовался мальчик. – Скажи ещё раз.

– Ку-у-хайм.

– Здорово! А ещё что можешь?

Птица сосредоточилась.

– Во… рон.

– Ух ты! Так ты лучше меня говорить научишься!

– До… лго, – произнёс Кухайм.

– Долго? – засмеялся Хольбад. – А куда нам спешить? Тренируйся, сколько хочешь.

Приближалось время обеда, и хотелось есть. Ворон устроился на насест возле очага и упражнялся в произнесении слогов. Пока Хольбад сбегал за водой, он уже выговаривал короткие слова.

Когда в котле забулькало, Кухайм легко произносил слово «Бульдом». Со словом «Налковол» пришлось повозиться, но с четвёртого раза ворон одолел и его.

– Хватит, потом подучишься, – сказал Хольбад. – Иди кушать.

Но Кухайм торопился заговорить по-настоящему и продолжал выговаривать слова. Труднее всего было избавиться от шипения, хрипа и чересчур резкого «р», свойственного воронам.

– Кухайм – ворон из Хорта, – сказала птица. – Из Хорта. Ворон.

– Ты быстро учишься! – поразился Хольбад.

– Я не учусь, – поправил Кухайм, – а снова делаю то, что когда-то умел. Сейчас поем и расскажу.

Сгорая от нетерпения, Хольбад ждал, пока ворон насытится жареной рыбой и додолбит хлебную корку.

– Спасибо, что сказал заклинание, – поблагодарил Кухайм. – Я ведь раньше разговаривал лучше многих людей. Если бы не Тод, говорил бы и по сей день.

– Так это колдун наложил запретительное заклятие? – воскликнул Хольбад. – Зачем же ты служил ему, да ещё меня клевал?

– У меня не было выхода, – смутился ворон. – Я надеялся, что Тод или кто-нибудь другой прочтёт заклинание, и я смогу разговаривать.

– Профессор Гуменах нашёл меня, когда я выпал из гнезда, – начал рассказ ворон. – Если бы не он, до меня добралась бы лиса. До сих пор зубастая морда снится! Профессор забрал меня к себе, я был тогда красноротым птенцом.

Когда Гуменах был молод и только постигал тайны природы, Институт травяного дозора и травяного покрова в Фирлау уже был в большой славе. В ИТДИТП работали виднейшие учёные. Они открывали тайны жизни цветов, плодов, травы и всех существ, связанных с травой: бабочек, птиц и мелких грызунов. Знания, накопленные несколькими поколениями учёных, помогали им заботиться о природе и охранять её от неосторожного вмешательства людей.

С Институтом травяного дозора поддерживают контакты учёные всех королевств, а также феи. С участием этих волшебниц проходят регулярные семинары по осушению болот, миграциям птиц и другим важным проблемам.

Работающие в Институте исследователи – это настоящие знатоки своего дела, а не какие-то завалящие колдуны, которые без своих заклятий ничего не могут сделать. Вместе с тем, профессора Института способны вызвать фею, а также собрать тучи для дождика, если лето слишком жаркое, и травы начинают сохнуть.

Так вот Гуменах настолько увлёкся травами и цветами, что по рекомендациям видных профессоров поступил в Институт, закончил его с отличием, а потом сам стал профессором и остался в Институте преподавать.

Жизнь учёного связана с постоянными конференциями, выступлениями на семинарах и на учёном совете. Со временем всё это стало тяготить уважаемого Гуменаха, в то время как его серьёзные исследования стали приносить первые результаты.

К тому времени авторитет Гуменаха не только среди травяного дозора, но и среди фей был настолько велик, его научные достижения были так значительны, что профессор удостоился присвоения ему почётного титула Величайшего и мудрейшего.

Между тем, почётные звания Гуменаха не интересовали, он полностью погрузился в исследования и с двумя своими учениками – Эльдом и Тодом – ушёл из Института. Профессор уединился в лесной избушке, чтобы успеть довести исследования до конца.

Величайший и мудрейший почти закончил свой фундаментальный труд, но неожиданная кончина оборвала работу Гуменаха. Его многочисленные записи остались без окончательного обобщения и выводов.

Тода я знал, он отличался жадностью, хотя определённые способности к наукам у него были. После смерти учителя Тод присвоил себе трактат великого Гуменаха и связался с колдовством.

Второй ученик Гуменаха стал профессором. В отличие от Тода, Эльд видел в науке о травах и цветах и вообще в травяном дозоре источник захватывающих тем для научных поисков. Эльд отправился жить на мыс Аронай, а от рукописей Гуменаха ему остались жалкие крохи, но даже ими Эльд очень дорожил.

Уважение к великому Гуменаху и беспокойство за его труды заставили меня последовать за Тодом. Догадавшись о моих намерениях, этот прохвост наложил заклятие, и я замолчал на долгие годы. Мне оставалось только каркать, о человеческой речи пришлось забыть.

Гуменах начал поиск того, до чего ещё никто не додумался. Величайший и мудрейший задумал вырастить цветок, приносящий в качестве плода минерал.

– Я тоже это понял, – сказал Хольбад. – У Тода в записях было что-то про яшму и малахит.

– Создать цветок, рождающий яшму или малахит Гуменаху не составило труда, – ответил ворон. – Подлый Тод лишь повторил опыты учителя, получив камешки. А дальше что? Он не сдвинулся с уровня, достигнутого мудрейшим Гуменахом.

У Величайшего была конечная цель – вывести цветок, в недрах которого родился бы алмаз. Гуменах приблизился к этой тайне, но довести дело до конца не успел. Вместо алмазов у него выходили кристаллики горного хрусталя. От них до алмаза – один шаг. Создать красноватую яшму и зеленоватый малахит просто. Трудно обесцветить минерал.

– Из алмазов делают бриллианты, – раздумывая, произнёс Хольбад.

– Гуменах не бегал за богатством, – заверил мальчика Кухайм.