Страница 6 из 11
В Москве его достаточно хорошо знали и потому доверять как-то не торопились. Володька принялся истово шерстить все свои завязки и связи, и в конце концов вышел на Макса с его казанским архитектурным бюро, которое и должно было выступить локомотивом поезда Володькиной жизни в его фешенебельное светлое будущее.
По всему получалось, что Митрошину нужна была «канарейка за копейку», и роль этой «трясогузки» была уготована Максу. Естественно, что Володька успел навести самые широкие справки. Отсюда и его осведомленность о всех деталях Максимовой жизни. Что же… Большие деньги здесь Максу заработать вряд ли получится, это было ясно, не выезжая из Казани. Но перспективы засветиться в столице, получить входной билет на московский рынок манили нещадно…
Далее мысль сама по себе не шла. Заказанные ранее виски и горячее успели закончиться, а аналитический процесс упрямо требовал дальнейшего орошения и подпитки извне. Максим уже минут десять как пытался разрешить сложную для позднего столичного вечера дилемму – заказать себе ещё или попросить счёт и развеять себя прогулкой на свежем воздухе, как вдруг…
– Мущщина! Мущщина-а! Да, да… Я к Вам обращаюсь! – над плечом Максима навис не очень трезвый женский силуэт. – Джентльмен, угостите даму спичкой!
– О! Привет, красавица! Вот только тебя мне сейчас и не хватало! – с удивлением на грани сарказма тут же отреагировал Максим. – В ротик берёшь? В попку даёшь?
– Мущщина! Что Вы себе позволяете? – протягивая гласные и играя в возмущение, ответила незнакомка.
– Ох, трудно же тебе в жизни придётся… – философски заключил Максим, сочтя попытку съёма его скромной персоны законченной.
– Вообще-то, сближает людей не секс, я считаю. И не постоянное присутствие рядом, – неожиданно нашлась женщина. – Людей сближает соприкосновение их душ. Даже если они на расстоянии…
– Соприкосновение душ – это, конечно, хорошо, – не нашел ничего лучшего, как в ответ заметить Максим. – Но только если перед этим они в этот самый душ и сходили…
– Ну почему же вы, мущщины, все такие, а? Почему вам вечно всё нужно опошлить?
– Пошлость – это, по меткому определению солнца русской поэзии, то, что пошло в народ. Я же предлагаю не в народ, а в душ, – неожиданно даже для самого себя срезонировал Максим. – А то иные души, после того как всплывут, воняют очень… По привычке, что ли…
– Ну, в душ так в душ! – бодро закруглила на своём уровне беседу незнакомка. – Ну что, куда? К тебе? Ко мне? Только возьми ещё выпить, чтобы обошлось без катастрофы, ладно? Официант! Литр виски с собой и счёт. Мущщина платит! Я права, милый? – спросила она у порядком уже захмелевшего Макса, и сама за него же и ответила: «Права, конечно права! Я всегда права!»
Что было дальше Максим помнил смутно, и то только до третьего глотка на брудершафт из горла в салоне такси, устроившего им обзорную экскурсию по «живописным» окрестностям. Далее не помнил ничего вообще. Себя он нашёл ранним утром, у себя дома, в большой комнате, сидящим в кресле со спущенными до колен штанами. Рядом на журнальном столике располагалась недоприговоренная бутылка «пепперминтовского» вискаря и два стакана-»хайбола», ободки которых были сплошь заляпаны отпечатками губной помады. Налив себе «на ход ноги», Максим зажмурился и выпил, после чего решил пропутешествовать в сторону туалета.
Проходя мимо спальни, он с удивлением отметил для себя так и не раздевшись распластавшуюся в нелепой позе на не до конца расправленной двуспальной кровати мастерски снявшую его вчера в баре «шальную императрицу» коптевского уезда московской губернии.
– Оба-на! Эй! Ты жива? – с издёвкой поинтересовался Макс, заметив, что женщина услышав шаги по коридору предприняла попытку повернуть голову в сторону настежь распахнутой двери.
– Мудикаба… – с хрипотцой от пересохшего горла произнесла в ответ она.
– Что? Не понял… Чего тебе надо?
– Налей немножко, там должно было остаться, – продрав горло, попросила Макса она. – Мне бы выпить сейчас… А то совсем хреновенько что-то… И мужика бы…
– Ну, нет, красавица, так дело не пойдёт! Налить я тебе, так и быть, налью. Ну, а потом – всё, адьёс амигос! Хорошего помаленьку – горького не до слёз… Мне ехать скоро… Надо…
– Ну, милый! – капризно прогнусавила женщина. – Давай сделаем так – ты закроешь меня в квартире, ключи заберёшь с собой. Я за денёк здесь отхиляю, а вечером сделаем то, ради чего мы, собственно, здесь и собрались. А то кроме белкового коктейля мне вчера от тебя так ничего и не алё… Или даже белкового коктейля не было? Хоть убей не помню…
– Ладно, лежи покамест. Сейчас вискаря принесу…
«С этим нужно что-то делать!» – под нос прошептал Максим и под видом типичного марша утреннего похмелье́, отправился строить планы по выдворению навязчивой гостьи из своей берлоги. «Действовать нужно резко и неожиданно, так, чтобы она не успела прийти в себя до тех пор, пока не окажется за дверью». В голову, как это обычно случалось с тяжёлого бодуна, по себе сами лезли обрывки юношеских стихов – забавы, которую он, как считал в трезвом состоянии, уже смог в себе перерасти. «А действительно! Чем чёрт не шутит? Огорошу-ка я её! В стихотворной форме! Такое с похмелья и слона прогонит до Луны раком. А дальше? Дальше буду действовать по обстоятельствам». Он подошёл к журнальному столику, плеснул в «хайбол» добрую порцию виски и вернулся в спальню. «Белковый коктейль говоришь? Ну, держись!» – Максим понял театральную позу и…
«Зачем же ты, звизда шальная
Заприминетила меня?…» – начал фристайлом декламировать с порога он.
В глазах незнакомки нарисовалось крайнее недоумение.
«Кого? Тебя я домогался?!
Ну ни хара́ссмента себе!..»
Сквозь недоумение в глазах женщины начали проскакивать искорки гнева. Заметив это, Макс вновь сделал несколько шагов по направлению к кровати и с ещё большим вдохновением продолжил:
«Я утром пьяный просыпаюсь,
Смотрю, а в спальне ты лежишь!»
На смену недоумению и гневу пришла полная растерянность. Казалось, женщина была готова разреветься, от произведенного Максимом эффекта.
«Ну-ну, не плачь, щас выпьешь водки,
И будет точно «по любви» …
«Почему водки? Откуда взялась «водка»? У меня же виски… Ну да ладно, слово не воробей…» – Максим протянул стакан с янтарной жидкостью незнакомке и пока та, еле сдерживая тошноту, делала маленькие глоточки, угрожающе освободился от штанов и продолжил свой бенефис.
«Ну, а потом, трусы в котомку,
Такси не будет – денег нет!
Езжай ногами восвояси,
Тебя, наверно, мама ждёт!»
– За… Закажи мне такси! – уперевшись полными ужаса глазами в район топорщащегося с утра Максимового паха, осторожно, но настойчиво потребовала незнакомка.
– Я же ясно тебе сказал: «Такси не будет – денег нет!» Так что давай… Собирайся… А иначе «Вы всё ещё кипятите? Тогда мы идём к Вам!»
– Ты что, смерти моей хочешь? Что ты вообще себе позволяешь?! – женщина резко вскочила с кровати и, борясь с головокружением, попыталась прорваться к выходу из спальни.
– Ну иди… Иди ко мне, моя Мудикаба! Сейчас у нас с тобой будет маленький грязный секс по большой и чистой любви…– Макс растопырил руки, изображая попытку заключить незнакомку в свои крепкие мужские объятия.
«Ну дай тебя уже отхэппибёздить,
Я хэппибёзжу как никто другой!»
– Псих! – взвизгнула женщина, юркнула в любезно оставленный Максимом просвет и ринулась в сторону входной двери.
– Ну куда же ты, милая! Мы же с тобой ещё даже и не кончили! … – крикнул ей в ответ, не сбавляя поэтического тона, Макс. Раздался грохот с силой захлопнутой входной двери. – «…Хотя мы даже и не начинали… Ну да ладно, всё что не делается – всё не делается к лучшему».
– Псих ненормальный! Маньяк! – донеслось с лестничной площадки и тот час же железная дверь содрогнулась от прилетевшего в неё со стороны лестничной клетки мощного пинка.