Страница 34 из 35
В-третьих, утвердив вечный характер субботы, Исаия уточнет, кто может воспользоваться благословениями седьмого дня. Он приглашает к этому людей нееврейского происхождения, которые прежде были лишены этих благословений или считали себя непричастными к ним. В числе тех кто обретет пользу от нового принципа «открытых дверей», он особо выделяет две группы – евнухов и иноплеменников: «Ибо Господь так говорит об евнухах: которые хранят Мои субботы, и избирают угодное Мне, и крепко держатся завета Моего, – тем дам Я в доме Моем и в стенах Моих место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям; дам им вечное имя, которое не истребится» (Ис 56:4, 5). С этих пор евнухам, которые когда-то были изгоями, гарантируется невозбранный доступ и полноценная, безусловная причастность к благословениям, предназначенным для израильтян.
Не оставлены без внимания и чужестранцы, не принадлежащие к еврейскому народу этнически: «И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, всех, хранящих субботу от осквернения ее и твердо держащихся завета Моего, Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы» (Ис 56:6, 7). В последней главе Книги Исаии чужестранцы даже принимаются на священническое служение, которое прежде имели право осуществлять только евреи из колена Левиина: «Из них буду брать также в священники и левиты, говорит Господь» (Ис 66:21). Один из ведущих исследователей Ветхого Завета отмечает новизну данного подхода к священничеству. «Еще более поражает последняя глава, – пишет Грейс Еммерсон, – где предусмотрено, что некоторые из числа чужеземцев смогут даже участвовать в служении в святилище в качестве священников и левитов»[285]. Ориентация на конец времен и универсализм, эсхатология и принцип «открытых дверей» идут рука об руку, потому что суббота имеет вселенское значение[286].
В-четвертых, представления Исаии о субботе подспудно опровергают устоявшееся мнение, будто ее соблюдение – прерогатива одних только этнических евреев. Исаия ставит во главу угла не этническую принадлежность, не национальность и не традицию, но личный выбор. На это указывает целый ряд глаголов, которые являются ключевыми словами в этом отрывке. Благословение Божье распространяется на тех, кто хранит (стихи 2, 4, 6), избирает (стих 4), держит (стихи 4, 6) или присоединяется (стих 6). Все эти глаголы свидетельствуют о заранее обдуманном намерении со стороны человека, которого они описывают. Как отмечает Клаус Вестерманн, «данные глаголы совершенно ясно показывают, что принадлежность к сообществу, поклоняющемуся Яхве, зависит ныне от твердого намерения, от свободного волеизъявления в пользу Бога и служения Ему. О нем более не мыслят на национальном уровне, оно перешло в индивидуальную плоскость. Избранный народ превратился в сообщество верующих»[287].
В-пятых, глубина драматических изменений становится еще более очевидной, когда мы рассматриваем это новое сообщество в свете традиционных для израильтян тенденций к обособлению и укреплению своих границ. Исаия предлагает принять как равных тех, кто прежде был изгоем. В этой точке новая весть вступает в конфликт с устоявшейся моделью, опровергая прежнюю практику и прецеденты. Как бы разворачивается дискуссия, в ходе которой раздаются голоса за и против принятия и признания новых групп, причем голоса против их признания как будто бы приводят более весомые доводы.
Полемика, открывающаяся в тексте Книги Исаии, может, и не лежит на поверхности, но чтобы докопаться до нее, особых усилий не требуется. Она обнаруживает себя в очень любопытных формулировках: «Да не говорит сын иноплеменника, присоединившийся к Господу: “Господь совсем отделил меня от Своего народа”, и да не говорит евнух: “вот я сухое дерево”» (Ис 56:3). С чего бы иноплеменнику и евнуху говорить такое? Откуда у чужестранца опасения, что Бог не допустит его в Свой народ? Исаия ясно дает понять, что инициатива принять изгоев в общество Господне исходит от Бога, но их присоединение не является простой задачей. Стремясь отстоять этнический критерий принадлежности к народу Божьему, люди по другую сторону стола упорно противятся этой инициативе.
У израильского сообщества исключительность была священной традицией. По сути дела, предложенная Исаией открытость для изгоев входила в прямое противоречие с древним повелением: «У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне» (Втор 23:1). Дискуссионный характер новых воззрений был на поверхности: откажется ли сообщество от указания, которое дал по этому поводу Моисей, и станет ли поступать вопреки правилам отцов-основателей?
Кроме того, Исаия выступает за признание права чужестранцев присоединиться к народу Божьему (Ис 56:6, 7). Данная позиция также противоречит ясно выраженному положению, приведенному в книге Второзаконие, где четко прописано, что только третье поколение чужестранцев может войти «в общество Господне» (Втор 23:8). По мнению Вальтера Айхродта, это положение обернулось тем, что «народы на самом деле оказались вне завета, который стал рассматриваться как сугубо израильская привилегия»[288]. На что же рассчитывать Исаии с его широкими взглядами, если «эти главы начинаются и заканчиваются столь явным и открытым великодушием по отношению к чужеземцам, которому нет равных во всем Ветхом Завете?»[289]. И каким образом те, кто вне Израиля, могут стать причастниками благословения субботы?
Шестой фактор, скрывающийся за сменой парадигм в Книге Исаии, связан с областью богословия. Бог заново вычерчивает границы, описывающие Его собственный характер, говоря тем, кто прежде был изгоем: Я принимаю вас[290]. И хотя забрасываемая сеть столь обширна, что вновь образующееся сообщество уже нужно будет именовать как-то иначе, нежели «иудейская община», все же, как отмечает Уолтер Брюггеманн, ему «предстоит стать сообществом, которое помнит и дорожит именем и идентичностью иудеев, иначе оно погибнет в беззаботном мире»[291]. Проект по принятию изгоев не имеет границ: Бог намерен охватить всех и каждого, подавая особый знак надежды как отдельным людям, так и целым группам, которые прежде были ограничены в правах и не считались достойными внимания. «Господь Бог, собирающий рассеянных Израильтян, говорит: к собранным у него Я буду еще собирать других» (Ис 56:8). Это Бог, для Которого нет изгоев, Который готов принять всех. Божья настойчивость и целеустремленность в данном вопросе весьма велики, что подчеркивается особым используемым для обозначения данного процесса глаголом, который, как отмечает Брюггеманн, является «наиболее определяющим для Яхве, наиболее характерным для Его деятельности»[292]. В рамках этой концепции «открытых дверей», которая придает субботе столь значимую роль, ничто не может передать ее универсальный характер лучше, чем утверждение: «Ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов» (Ис 56:7).
Выявление этой богословской сущности или, скорее, осознание того, что суть сказанного Исаией лежит в богословской плоскости, это важный, но не последний шаг в понимании вести Исаии. Есть еще одно положение, седьмое по счету, раскрывающее вопрос о том, каким будет сообщество верующих последнего времени и какой будет вера этих людей. Это заключительное положение связано с еще одной специфической и определяющей характеристикой, касающейся сущности Бога.
Невозможно не заметить поразительную схожесть между акцентом на субботу, характерным для вести Исаии о последнем времени (56:1–8), и более обширной темой, которой посвящены последние одиннадцать глав его книги (главы 56–66). Читателю, которого смущает одновременное указание на необходимость соблюдения субботы и воздержания от всякого зла (Ис 56:2), считающему воздержание от зла гораздо более важным этическим императивом, чем соблюдение субботы[293], не о чем беспокоиться. Пророк не видит здесь никакого «неуклюжего параллелизма»[294]. Для него суббота – это не просто признак идентичности его сообщества. Скорее, суббота выражает собой надежду этого сообщества в ее зримых очертаниях. Троекратное упоминание Исаии о субботе не оставляет сомнений, что он считает соблюдение седьмого дня жизненно важным. При этом его акцент на субботу следует рассматривать в контексте богословского суждения, имеющего одновременно всеохватывающий и конкретный характер. Исаия побуждает верующих хранить верность и соблюдать субботу ввиду неизбежного Божьего вмешательства (Ис 56:1–8). Однако Божье вмешательство отнюдь не является следствием веры Божьих последователей в Него, обязывающей Бога к действию. Напротив, их вера есть целиком и полностью производное Его верности[295]. «Мы должны быть праведными, говорит автор, потому что праведен Бог. Эта мысль прослеживается на протяжении всего данного отрывка: человеческое послушание должно быть естественным следствием Божественной верности»[296].
285
Grace L.Emmerson, Isaiah 56–66 (OTG; Sheffield: JSOT Press, 1992), 55.
286
Bernard Gosse, “Sabbath, Identity and Universalism Go Together after the Return from Exile,” JSOT 29 (2005):367.
287
Claus Westerma
288
Walther Eichrodt, Theology of the Old Testament, vol. I, trans. John Baker (OTL; London: SCM Press, 1961), 55.
289
Emmerson, Isaiah 56–66, 55.
290
Brueggema
291
Там же, с. 171.
292
Там же, с. 173.
293
Westerma
294
Westerma
295
Rendtorff, “Zur Komposition des Buches Jesaja,” 313.
296
John N.Oswalt, “Righteousness in Isaiah: A Study of the Function of Chapters 56–66 in the Present Structure of the Book,” in Writing and Reading the Scroll of Isaiah: Studies of an Interpretative Tradition, ed. Craig C.Broyles and Craig A.Evans (VTSup 70: Leiden: Leiden: Brill, 1997), 188.