Внутренний огонь

Я отказывался думать о том, что дон Хуан покидает этот мир, поэтому я спросил его о черном мире. У меня было смутное воспоминание, что я видел его раньше. Он сказал:

- Собрать его - это самое простое. Из всего, что ты пережил, только черный мир достоин внимания. Он представляет собой действительную настройку другого великого диапазона, какую ты когда-либо делал. Все остальное было боковым сдвигом в человеческой полосе по-прежнему в пределах все того же великого диапазона: стена тумана, равнина желтоватых дюн, мир светоносных явлений - все это боковые настройки, которые осуществляются нашей точкой сборки при приближении к критической позиции.

Пока мы шли обратно к площади, он объяснил, что одним из странных свойств черного мира является то, что в нем за восприятие времени ответственны не такие же эманации, как у нас: они отличны и результат их действия другой! Видящие, путешествующие в черный мир, чувствуют, что они находятся там целую вечность, а в нашем мире этому соответствует мгновение. (См. Даниила Андреева "Роза мира" о слоях с другим течением времени. /Прим. И. Г. /). - Черный мир - это ужасный мир, - сказал он убежденно. - Потому что он старит тело.

Я попросил его разъяснить это утверждение. Он замедлил шаг и взглянул на меня. Он напомнил мне, что Хенаро своим прямым методом однажды уже старался обратить на это мое внимание, когда сказал, что мы топтались в аду целую вечность, хотя в этом мире, который мы знаем, на прошло и минуты.

- 152

Дон Хуан сказал, что в молодости был одержим черным миром. И он поинтересовался у своего благодетеля, что с ним случится, если он войдет в него и останется там некоторое время, ну а поскольку его благодетель не был склонен к объяснениям, он просто погрузил дона Хуана в черный мир, чтобы он сам это обнаружил.

- Власть нагваля Хулиана была такой необычайной, - продолжал дон Хуан. - Что мне потребовалось несколько дней, чтобы вернуться назад из того черного мира.

- Ты имеешь в виду, что тебе потребовалось несколько дней, чтобы вернуть свою точку сборки в ее нормальное положение? - Спросил я.

- Да, именно это я имею в виду, - ответил он.

Он объяснил, что за несколько дней, пока он блуждал в черном мире, он постарел по крайней мере, на десять лет, если не больше: эманации внутри его кокона чувствовали годы борьбы и одиночества.

С Сильвио Мануэлем был прямо противоположный случай. Нагваль Хулиан погрузил его тоже в неведомое, однако Сильвио Мануэль собрал другой мир с другим набором полос и с не нашими эманациями времени, а с такими, которые оказывают на видящих противоположное действие: он отсутствовал семь лет, а чувствовал это так, как если бы прошло только мгновение.

- Собрать другие миры это не только вопрос практики, но и вопрос намерения, - продолжал он. - И это не просто впрыгивание и выпрыгивание из этих миров, как на резиновой ленте. Понимаешь, видящий должен быть смелым: если ты разбил барьер восприятия, ты вовсе не обязан вернуться в то же самое место этого мира. Понимаешь, о чем я говорю?

Во мне медленно начало проясняться то, о чем он говорит. У меня было почти непреодолимое желание рассмеяться над столь абсурдной мыслью, но до того, как она выкристаллизовалась во мне, дон Хуан заговорил со мной и прервал то, что я уже готов был вспомнить.

Он сказал, что для воинов опасность сборки других миров состоит в том, что они столь же захватывающи, как и этот наш мир. Сила настройки такова, что если точка сборки порвала свою связь с нормальной позицией, она начинает фиксироваться в других положениях, другими настройками. И воины рискуют заблудиться в немыслимом одиночестве.

Когда я слушал его, инквизиторская рассудочная часть меня напомнила мне, что в черном мире я видел и его, как светящийся шар, следовательно, в том мире можно быть с другими людьми.

- Только если люди последуют за тобой, сдвинув свои точки сборки, когда ты сдвинешь свою, - ответил он. - Я сдвинул свою, чтобы быть с тобой, иначе бы ты остался там один с олли.

Мы остановились, и дон Хуан сказал, что для меня пришло время уходить.

- Я хотел бы, чтобы ты обошел все боковые сдвиги, - сказал он. - И направился сразу в другой полный мир - черный мир. Через пару дней тебе придется делать это самому. Тогда у тебя не будет времени заниматься пустяками - ты должен будешь сделать это, чтобы избежать смерти.

Он сказал, что преодоление барьера восприятия это кульминация всего, что делают видящие. С момента, когда этот барьер разбит, понятие человек с его судьбой для воина имеет другое значение. Из-за такого трансцендентного значения преодоления этого барьера новые видящие используют акт его преодоления в качестве финального испытания. Это испытание состоит из прыжка с горной вершины в пропасть, причем в состоянии нормального сознания. Если воин, прыгнувший в пропасть, не сотрет повседневный мир и не соберет новый, пока не достигнет дна, он умрет.

- 153

- Что тебе следует сделать, так это заставить этот мир исчезнуть, - сказал он. - Но все же в какой-то мере ты останешься собой. Это и есть последнее прибежище сознания - то, на которое опираются новые видящие: они знают, что после того, как сожгут сознание, они каким-то образом сохраняют способность быть самими собой.

Он улыбнулся и указал на улицу, которая была видна оттуда, где мы сидели: на этой улице Хенаро показал мне тайны настройки.

- Эта улица, как и любая другая, ведет в вечность, - сказал он. Все, что тебе следует сделать, это пойти по ней в полном безмолвии. Время пришло - иди! Иди же!

Он повернулся и пошел прочь от меня. Хенаро ожидал его на углу. Хенаро помахал мне, а затем сделал жест, вынуждающий меня следовать своим путем. Дон Хуан шел, не оборачиваясь. Хенаро присоединился к нему. Сначала я пошел за ними, но я знал, что это ошибка: вместо этого я должен идти в обратном направлении. Улица была темной, пустынной и унылой. Я не поддавался чувству поражения или неадекватности. Я шел, сохраняя внутреннее безмолвие. Моя точка сборки сдвигалась очень быстро. Я увидел тех трех олли. Их серединная линия создавала впечатление, что они криво усмехаются. Я почувствовал, что фривольничаю, а затем сила, подобная ветру, унесла прочь этот мир.