Выбор ведьмы

С некоторым трудом Ирка узнала Сигурда — вырезанная из камня мордель выглядела еще более уголовной, чем в реальности. Чернокожий — наверняка Мамади из Вагаду. Сент-Джордж, вечный воитель, зверски скалился с византийской фрески, а яркий русский лубок демонстрировал аристократа Добрыню Никитича с физиономией дворового гопника. Рисунок на шелке даже изображал плывущую на облаке девицу в китайских церемониальных одеждах. Яоц-зи, Нефритовая дева пуляла огнем из пальца, а с неба градом сыпались убиенные драконы.

— А у них еще ко мне претензии! — разглядывая портрет предшественницы, обиженно пробормотала Ирка.

— Сюда, сюда, вот! — поманила лукаво улыбающаяся царевна.

Ирка с удивлением покосилась на черно-белую групповую фотографию взвода десантников… И замерла перед последним, завершающим галерею портретом.

На ростовом полотне красовалось… существо. Кажется, женского пола — жилетку из лохматой шкуры распирала грудь размером как у Анны Семенович и Памелы Андерсон вместе. Зато мышцы на руках — как у Шварценеггера в лучшие годы. Черные кустистые волосы этой мечты сумасшедшего бодибилдера торчали во все стороны в классической прическе «ведьма в полете». Глазищи светились красным, как у зомби. Существо тянуло к зрителю когтистую лапу и жутко скалилось.

— Самого маэстро Кокатрикса полотно! — горделиво провозгласила царевна-лягушка. — Лучший художник Ирия!

— Очень… впечатляюще. — Ирку передернуло. — И кто это… такое… такая?

— А это Хортица, убийца драконов! — самым милым и нежным голоском проворковала царевна. — Хотя сейчас я думаю, что маэстро тебе польстил! — окидывая Ирку выразительным взглядом, припечатала царевна.

— Воображение всегда было моей сильной стороной! — раздался за спиной самодовольный голосок.

Ирка медленно обернулась, сжимая кулаки, чтоб не было заметно стремительно удлиняющихся когтей. Никого перед собой не увидела…

— Разрешите представиться: маэстро Кокатрикс, художник! — Голос доносился снизу. — Именно на меня была возложена обязанность создать изображение последней из череды кровавых иномирских монстров, именуемых драконоборцами!

— Фильм «Чужие», ирийский вариант, в главной роли Ирка Хортица! — задумчиво прокомментировал Богдан, разглядывая сидящего у подола Иркиной необъятной юбки крылатого ящерка с петушиной головой и птичьими лапками. В двух тонких змеиных хвостах маэстро Кокатрикс сжимал ядрено пованивающие краской и растворителем кисти. Его цепкие маленькие глазки словно вбирали в себя каждую деталь — от прически до подола на железном обруче. Петушиная физиономия перекосилась так, что аж клюв на сторону съехал:

— А Великий Водный Господин Айтварас Жалтис еще изволил высказать свое недовольство. Конечно, художника обидеть каждый может! — горестно кукарекнул он. — А она еще страшнее, чем я думал! Наверняка бедный огненный змей погиб от одного лишь попранного эстетического чувства! Бедный несчастный юный дракон! Фу-фу-фу! Я должен немедленно всем-всем рассказать! — держа хвосты с кистями на отлете, ящерок шустро засеменил прочь.

— А ну стой! — Ирка попыталась кинуться за ним, даже пробежала пару шагов внутри собственной юбки — и наткнулась на металлический обруч. Только реакция оборотня позволила ей не полететь кувырком.

— Маэстро всего лишь немного подготовит общественное мнение к вашему появлению! — довольно ухмыльнулась царевна-лягушка. — Осталось подождать совсем чуть-чуть. Здесь будет вполне удобно! — И, не дожидаясь ответа оцепеневшей Ирки, подтолкнула ее к распахнутым дверям в конце зала. Ирка лишь качнулась как неживая. Предательские слезы все же потекли по щекам, ресницы мгновенно слиплись от краски.

Из всех обещанных удобств в «зале ожидания» оказались только слуховые окошки, позволяющие понять, что они и впрямь дошли: за стеной дышал множеством голосов огромный зал, наверняка заполненный толпой. И еще — зеркала. Ирка застыла, наконец оценив результаты трудов царевны-лягушки. Голова как на блюде лежала на широком плоеном воротнике[5], при этом лежала как-то вкось, точно ее сперва оторвали, а потом неаккуратно приставили обратно. Широченное платье превращало фигуру в равносторонний прямоугольник без намека на талию, а руки приходилось держать так, будто обнимаешь мяч. Про физиономию вообще говорить нечего: все та же клоунская бело-красно-черная рожа с темными дорожками под глазами. Ну а вдвоем с Танькой они смотрелись вообще убийственно — человечки во всей своей, так сказать, красе. Никакой змей… да что там, даже дождевой червяк не станет общаться с подобным недоразумением! Расчет Табити-Змееногой и месть жабы зеленой были совершенны!

— Я, пожалуй, пойду… — царевна-лягушка попятилась, отступая к ведущей в Тронную Пещеру дверце. — Мое место там… Мне положено… — и шустро нырнула за дверь, взмахнув подолом своего очаровательного бледно-салатового платьица.

Из-за дверей галереи донеслись торопливые шаги, и в «зал ожидания» вихрем ворвались змеицы в человеческом облике.

— Слава Владычице, наконец я вас поймала, а то вы то купаетесь, то одеваетесь… — подлетела к Таньке Дина. — Вам же Андрей что-то для меня… — начала она и осеклась, увидев, во что превратились девчонки. Некоторое время она молча переводила взгляд с Таньки на Ирку, с Ирки на Таньку, словно не веря, что это они и есть. Сзади так же синхронно вертели головами Мраченка с Белой Змеей, и даже в безучастном взгляде старухи Лаумы мелькнул болезненный интерес. Так смотрят на ярмарочных уродцев: и противно, и глаз не оторвешь. — Это кто… Как вы умудрились… Ты куда смотрела, старшая сестрица Пан Лун?! — рявкнула Дина на тихую, будто она не змеица, а мышка, Пан Лун. Та только попыталась развести крыльями и чуть не уронила прихваченный из комнаты ящик с драгоценностями. — Что же теперь делать?

— Пошевеливаться быстро! — Танька выдернула из-под своих широченных юбок уже знакомый дорожный мешок. Ту самую втридорога купленную у богатырей безразмерную суму. Метнулась к Ирке — из мешка сам собой выпорхнул тоже знакомый «дорожный набор» из лавки паучих-босоркань: зеркальце, гребень, платок.

— Тебе тут гор мало?! — испуганно глядя, как та размахивает «горыделательным» платочком, шарахнулась Ирка.

— Они многофункциональные, последняя модель! — отрезала Танька. Ирка ослепла — оказавшийся неожиданно теплым и влажным платок облепил ей лицо. Она лишь почувствовала, как гребень хищно вонзается в волосы…

Глава 7

Перед троном

— Великий Огненный Дракон, Повелитель и Носитель Силы Пламени, Вереселень Рориг Вуйвр Ладон Чжу-Лун Аджархи, член Совета Великих Драконов, к подножию трона Матери своей, Владычицы Табити-Змееногой, Тиамат Хубур Нюй-ва Предвечной и Изначальной! — торжественно провозгласил скрипучий «птичий» голос.

— Да приблизится! — прозвучал в ответ гулкий рев.

— Нам так не хватало тебя, возлюбленный сын мой Огненный. Где ты был так долго? — в Тронной Пещере прогудела радужная драконица, кивая склонившемуся перед ней крылатому змею цвета пламени.

— Полетали бы по окрестностям, Матушка, пошарили, глядишь, быстрее бы появился, — пробурчал Вереселень Рориг.

— Пора самому о себе заботиться, а то все «Мама, Мама»… — шепнула в ответ драконица и на весь зал провозгласила: — Займи же наконец свое место!

По правую руку от Тронной Скалы с буйным ревом взвилось пламя. Поднялось пылающим столбом, облизало потолок, разбрызгивая вокруг жалящие искры, и опало, складываясь в пылающий трон. Вереселень Рориг простецки плюхнулся на сиденье — аж хвост взметнулся, походя сбив какого-то невезучего змея-ямм.

— Великий Воздушный, Повелитель и Носитель Силы Воздуха, Сайрус Хуракан Канчхори Тин Ин Лун… к подножию трона… — проносясь над головами многочисленных гостей, скрежетал зубастый птиц-глашатай.

— И по тебе я тоже скучала, любезнейший сын мой Воздушный! — покивала радужная змеица.

— Я потрясен и умилен тем, что вы обо мне хотя бы вспомнили, Матушка-Владычица! — взмахивая крылом, почтительнейшим тоном отозвался Воздушный. Радужная змеица лишь поджала губы. По левую руку от Тронной Скалы взвилось небольшое торнадо, Воздушный легко присел на него, как на табурет.

5

Круглый большой гофрированный воротник («мельничный жернов»), чаще всего белого цвета, был распространен в Испании (gorguera) и Англии (ruff) в XVI в.