Поверженый король

Лобов с явным нетерпением ожидал выхода Валентины с ребёнком. Он перекладывал большой букет цветов из одной руки в другую. Наконец, дверь открылась и на пороге больницы показалась Валентина. Сзади шла нянечка и несла завёрнутого в одеяло ребёнка. Лобов вручил цветы жене и принял ребёночка из рук няни. Гаранин сунул няне в руки деньги, коробку конфет и бутылку с шампанским. Усевшись по машинам, ребята направились к дому Лобова.

На следующий день Лобов вышел на работу значительно позднее, чем это делал раньше. Судя по лицу, все поняли, что ему в эту ночь пришлось несладко. Ребёнок плохо спал, и ему с Валентиной пришлось всю ночь им заниматься.

Около дверей своего кабинета он увидел Пуха, который весело беседовал о чём-то с секретарём Верой. Увидев вошедшего в приёмную Лобова, Пух сделал серьёзное лицо и проследовал за ним в кабинет.

— Что нового? — поинтересовался Лобов у Пуха. — Как там живёт наш голубок?

— Всё под контролем, Анатолий Фомич. Ребята доложили, что у него всю ночь горел свет в квартире.

— Это хорошо, Пух. Значит, зацепили мы его этой кассетой. Кстати, ты случайно не знаешь его полового партнёра? — Лобов засмеялся.

— Теперь знаем, Анатолий Фомич. Это глава администрации одного из районов.

— Вот те на, голубчики, — изумился Лобов. — Тоже наверняка женатый. Они сейчас все женаты. Как ты сам думаешь, люди бы выбрали в депутаты голубого? Думаю, что нет. Вот они сейчас все и кроются под порядочных людей.

— Вы практически угадали. Этот глава администрации совсем недавно разошёлся. Говорят, что застукал на месте жену с любовником.

— Пух, у них совершенно другая жизнь и другой менталитет. Ты вот пару раз затянулся, и тебе хорошо. А для этих людей, чтобы им было хорошо, двух твоих затяжек марихуаны будет мало. Им деньги и власть подавай, вот от неё они и балдеют. Ну, что, Пух, позвоним этому Якову Семёновичу, послушаем, как он заверещит.

Лобов набрал номер и, откинувшись на спинку кресла, стал ждать соединения. То ли Сидальский ждал этого звонка, то ли что-то другое сыграло роль, но трубку поднял именно он, а не его секретарь.

— Сидальский, я слушаю Вас, — произнёс он, хорошо поставленным баритоном. — Говорите же!

— Как Вам наше кино, не правда ли, забавно? — спросил его Лобов.

— Что Вы хотите от меня? Я деловой человек и не привык болтать попусту. Называйте Вашу цену, и мы начнём её обсуждать.

— Не спешите, Вам теперь уже спешить некуда. Скажите, Вам понравился Ваш друг Артур Витальевич в этом фильме? Мне кажется, что в нём умирает артист.

— Вы знаете, с кем Вы связываетесь? Ваша попытка шантажа обречена на неудачу.

— Вот как? А я почему-то думаю иначе. Ты, наверное, не очень хочешь, чтобы это кино посмотрела твоя жена. Да и жена Вашего полового партнёра с большим удовольствием посмотрит на развлечения своего бывшего мужа.

— Я ещё раз Вас прошу, назовите цену, и мы начнём переговоры.

— Цена слишком велика, чтобы её озвучивать. Мне нужно всё, что есть у Вас. А у Вас есть многое, в частности, акции Вашего предприятия.

— Мои акции столь малы, что они Вас не устроят, — ответил Яков Семёнович.

— Вы очень заблуждаетесь, считая нас за лохов. Если бы мы не знали, чем Вы владеете, то не ставили бы этот вопрос ребром. А сейчас думайте, Яков Семёнович. Обращаться в милицию просто не рекомендую, Вам лишние разговоры могут лишь помешать. Да и Артур Витальевич наверняка будет против этого.

Лобов положил трубку и посмотрел на Пуха.

— Ну как, Пух, мы его! Вот что значит хорошая работа.

Сидальский, услышав гудки, положил трубку. Он сел в кресло, руки его тряслись. Паника охватила его. Он стал искать на столе свою записную книжку. Несмотря на то, что книжка лежала на самом видном месте, он не смог сразу её найти.

— Что делать? — думал он. — Звонить Артуру или нет?

Неожиданно дверь кабинета открылась, и в дверях показалась секретарь. Она остановилась и удивлённо посмотрела на Сидальского. Таким растерянным и беспомощным она его ещё не видела.

— Яков Семёнович, — спросила она, — с Вами плохо? Может, вызвать скорую помощь?

— Вон из кабинета! — заорал он на неё. — Я кому сказал, вон!

Она растерянно попятилась назад и спиной открыла дверь. Выйдя в приёмную, она посмотрела на посетителей, которые сидели в приёмной, надеясь попасть к нему.

— Извините, товарищи, Яков Семёнович не сможет вас принять сегодня. Он заболел и сейчас уедет в больницу.

Посетители понимающе загудели и стали по одному покидать приёмную. Она сидела словно на иголках, ожидая звонка шефа. Прошло больше часа, прежде чем он ей позвонил.

— Зайдите ко мне.

Секретарь осторожно открыла дверь и вошла в его кабинет. Яков Семёнович сидел в кресле. Ему было явно нехорошо, но она уже не решилась предложить ему проехать в заводскую больницу.

— Да, я слушаю Вас, Яков Семёнович.

— Вот что, Любовь Сергеевна, — произнёс он, взглянув на неё, и продолжил. — Вы меня извините, понимаете, сорвался, нервы не выдержали. Вы пригласите ко мне Ибрагимова Тагира Мансуровича, попросите, чтобы пришёл как можно быстрее. И ещё накапайте мне чего-нибудь, чтобы успокоиться.

Секретарь вышла из кабинета. Накапав в рюмку настойку пустырника, она, постучав в дверь, вошла в кабинет. Яков Семёнович выпил капли и поморщился от неприятного вкуса.

— Почему все лекарства такие противные? — подумал он про себя, возвращая ей рюмку. — Ну, где Ваш Ибрагимов? Мне что его, с собаками искать по территории?

— Я не знаю, где он. Я ему передала Вашу просьбу, — оправдываясь, пролепетала она.

— Не просьбу, а приказ, — поправил он её. — Он мне не сын и не сват, чтобы я его о чём-то просил.

Раздался стук в дверь. Секретарь открыла дверь и пропустила в кабинет начальника службы безопасности предприятия. Сидальский рукой указал ему на стул и подошёл к окну кабинета.

— Тагир Мансурович, — начал он. — Дело в том, что в последнее время меня начал преследовать какой-то тип, который путём шантажа пытается завладеть моими акциями. Вы сами понимаете, что я не могу обратиться по этому вопросу в милицию, так как это может вызвать определённые разговоры на нашем предприятии. Мне такая слава ни к чему. Вот и сегодня он мне позвонил на работу и снова потребовал у меня акции. Я, конечно, отказал ему в этом, однако этим, я думаю, он свои действия не ограничит. Вы знаете, у меня семья, и я сейчас обеспокоен тем, что этот тип может позвонить мне домой и напугать мою жену. Посоветуйте мне, что делать в этой ситуации. Вы, как бывший работник милиции, должны мне помочь. Так долго продолжаться не может, у меня просто не выдержат нервы.

Тагир Мансурович понимающе закивал головой, давая понять последнему, что поставленная задача ему понятна. Ибрагимов всю сознательную жизнь проработал в милиции. Прошёл путь от простого участкового инспектора до начальника службы участковых инспекторов городского отдела милиции. Врождённая интуиция и какое-то звериное чутьё не раз выручали его в сложные минуты службы. Он хорошо знал практически всех жителей этого небольшого городка и сейчас, слушая своего руководителя, про себя, по привычке, прикидывал, кто из жителей города мог его шантажировать.

— Яков Семёнович, я задачу понял. Разрешите выполнять? — спросил он.

Тот махнул ему рукой, давая понять, что тот свободен. Ибрагимов встал и, развернувшись через левое плечо, направился к двери.

— Солдафон, — подумал про него Сидальский. — Посмотрим, что он предложит мне, может, что дельное.

Он сел за стол и, взяв в руки записную книжку, стал в ней искать нужный телефонный номер.

Лобов вышел из магазина и направился к ожидавшей его автомашине. Накануне вечером ему позвонила Татьяна Яковлевна и попросила его зайти в магазин за деньгами.

— Лобов, можно тебя на минутку? — услышал он за спиной мужской голос.

Оглянувшись, он увидел начальника городского отдела милиции Хромова, который выходил из своей машины. Лобов остановился и направился в его сторону.