Кровь на колёсах

Каримов, отодвинув чашку с недопитым чаем, внимательно посмотрел на меня, как бы давая понять, что готов слушать.

— Я долго думал о самоубийствах Измайлова и Аскарова, — начал я, — и никак не мог понять их причину. Здоровые, физически крепкие люди вдруг кончают с собой. Явление довольно странное — оба самоубийства происходят непосредственно в здании милиции. Одно в ИВС, другое — так же в закрытом помещении оружейной комнаты. Что их толкнуло на такие поступки? Теперь же я знаю причину. Как вы, наверное, уже догадались, их гибель повлекло знание некоторых лиц и знание каналов поставок наркотиков в города России.

Каримов напрягся и подался вперед, словно стараясь не пропустить ни одного слова.

— Не правда ли, интересно? Наркотики, смерть? — невозмутимо продолжал я. — И тот и другой вот здесь, в этом самом кабинете стали давать мне показания по этой части, и вдруг оба замолчали и умерли. Вчера вечером в отношении меня была организована провокация. Меня хотели обвинить в попытке изнасилования. Как думаете, товарищ Каримов, кто принимал участие в этой провокации? Скажу сам — это Вероника Штерн, сотрудник вашей организации. Вы знали об этой провокации? Мне хотелось бы узнать, какова роль вашей организации в этом деле?

Каримов менялся на глазах.

— Виктор Николаевич! Поймите меня правильно. То, что вы мне здесь рассказали, я знаю, и ничего нового вы мне не открыли. Мы вынуждены были проверять всех, кто соприкасался с этими людьми. К моему большому сожалению, вы тоже попали в этот список. Может быть, проверка была проведена не настолько тонко, как нам бы хотелось, ну ничего не поделаешь, не все сотрудники могут хорошо играть, это наша беда. Вы, Виктор Николаевич, разворошили улей с пчелами. Простите, но я просто недооценил вас как оперативника. Я бы, поверьте мне, посоветовал вам по возможности как можно быстрее уехать из города, пока вы еще живы. Сегодня же свяжусь через свое руководство с центральным аппаратом КГБ, и мы попросим, чтобы ваше дело передали нам.

— Хорошо, — произнес я. — Я тоже направлю в МВД СССР всю информацию, пусть там решают, кому работать по этому делу, вам или нам. И вы поймите меня, я сейчас боюсь что-то предпринимать, чтобы случайно не поломать ваши оперативные позиции.

Проводив его, я облегченно вздохнул и вышел в коридор. Через несколько минут в дверях здания показался Каримов, который, осторожно поддерживая под локоть, вел Веронику Штерн.

«Значит, борьба еще не закончена, — подумал я, провожая их взглядом. — Да, недооценил он меня, думал, я лох, и со мной можно разобраться, как и с остальными».

Шиллер уже больше года не был в Челябинске. Тогда, после убийства сожителя Веры, он дал себе слово, что больше никогда не вернется в этот город. Прошло чуть больше года, и судьба вновь привела его сюда.

Его водительская память безошибочно привела его к дому Веры.

Он не только не встречался с ней с тех пор, но и за все время ни разу не позвонил.

Он, как мальчишка, ждал новой встречи, надеясь, что еще не забыт.

Накануне вечером он позвонил в гостиницу «Уральские самоцветы» и узнал, что Вера закончила дежурство и уехала домой. Следовательно, решил Шиллер, сегодня она отдыхает и быстрее всего дома.

В центре он купил скромный букет, бутылку шампанского, коробку конфет и, поймав частника, поехал к ней. Всю дорогу строил радужные планы, рассчитывая на теплую встречу. А когда приехал, робко подошел к двери и, на секунду замешкавшись, нажал на кнопку. Звонок еле доносился из-за входной двери, и Шиллер, как ни прислушивался, не мог расслышать шаги.

Наконец, дверь отворилась, и он увидел Веру. Ее миловидное лицо пересекал большой и грубый шрам, деля лицо на две половинки — ту, которую он хорошо помнил, и другую, которую он не знал.

— Здравствуй, Вера, — тихо сказал Шиллер и протянул ей цветы. — Вот проездом через ваш город, решил навестить тебя. Давно не виделись, Вера, наверное, больше года.

Женщина стояла в дверях в домашнем ситцевом халате и молчала.

Она часто вспоминала этого красивого парня с немецкой фамилией, который так неожиданно ворвался в ее жизнь. Она догадывалась, что это он убил ее сожителя, и первое время сильно переживала за него. Молилась по ночам, чтобы не нашли его. Однако время шло, а от него не было никаких вестей, ни звонка, ни писем. Словно испарился.

Прошло около года, и Вера встретила мужчину, который чем-то напоминал ей Шиллера, и уже больше месяца они жили под одной крышей.

И вдруг этот звонок!

Он стоял в дверях растерянный. От его былой лихости остался только светлый чуб, который, как и прежде, торчал из-под шапки.

Глядя на Веру, он понимал, что за это время что-то изменилось. Перед ним стояла Вера, которую он не узнавал.

— Может, впустишь меня? А то как-то неудобно разговаривать на пороге, — попросил Курт.

— Да-да, конечно. Проходи, — засуетилась Вера, и он перешагнул через порог.

Войдя в прихожую, Шиллер сразу обратил внимание на мужскую куртку на вешалке.

— Извини, не знал, что у тебя есть мужчина. Я не задержусь. Просто заехал посмотреть на тебя, спросить, как живешь.

Он протянул ей шампанское и конфеты, которые все время держал в руках, а затем прошел в комнату и, не раздеваясь, присел. Осмотрел ее комнату и тихо сказал:

— Да, Вера, мало что здесь изменилось. И обстановка та же, и кровать. Да и ты такая же. Время не властно над тобой.

Он встал и направился к выходу.

— Курт, постой, — очнулась Вера. — Пойми же меня! Прошло столько времени, а от тебя ни слуха, ни духа. Я любила тебя, ждала, ночи просиживала в надежде, что ты появишься. Но ты так и не пришел. Теперь, я вижу, ты коришь меня. А ты вспомнил хоть раз обо мне? Позвонил? Тогда я тебе была не нужна! А теперь ты приехал, увидел и обижаешься. На что обижаться? Я тебе не жена и ждать тебя не обещала!

— Может, ты и права, — ответил Шиллер. — Наверное, права. Я ведь ни на что не претендую. Живите с миром.

Он вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Шиллер брел вдоль двухэтажных серых от времени домов. Было холодно, и он быстро замерз.

«Куда идти? — раздумывал он. — Вот и дожил, что никому не нужен».

Увидев впереди остановку, он направился к ней в надежде добраться автобусом до центра города.

«В гостинице останавливаться нельзя, заметут. Нужно к какой-нибудь женщине. Это самый лучший вариант».

Он вышел из автобуса и зашел в ближайший кинотеатр. Купив билет, прошел в зал и сел на место согласно билету.

Фильм был неинтересным, и он, отогревшись, задремал. Очнулся от грохота стульев и топота ног — фильм закончился. Он встал и не спеша направился вслед за толпой.

Побродив по городу еще часа два и окончательно озябнув, беглец нашел ресторан. Выбрав самый дальний и затемненный столик, заказал ужин. Сто граммов водки сняли чувство безысходности и вернули ему уверенность в себе.

Шиллер стал внимательно осматривать посетителей. Взгляд остановился на столике, за которым коротали вечер две дамы. Судя по ассортименту на их столе, это были постоянные клиентки заведения. Они распивали бутылку сухого вина без закуски.

Почувствовав на себе взгляд, одна из женщин подняла глаза и внимательно посмотрела на мужчину. Шиллер сделал жест, приглашая их к себе.

Недолго посовещавшись, женщины встали, прихватили с собой бокалы с бутылкой и пересели к нему.

— Ну что, будем знакомиться? — непринужденно начала одна. — Меня зовут Лида, а это — Катерина. А вас как зовут?

— Меня зовут Анатолий, — ответил Курт. — Представляете, приехал к школьному товарищу, а тот, мерзавец, укатил в отпуск на юг. Возвращаться домой не хочу. Работа, семья, все так надоело, что решил немного зависнуть в вашем городе, культурно отдохнуть. Сижу здесь около часа, скучно до чертиков, не с кем словом перекинуться. Гляжу — две леди напротив тоже скучают, вот и пригласил вас к себе.

Он протянул им меню.

— Не стесняйтесь, девочки, заказывайте! Веселиться, так веселиться.