Кровь на колёсах

Шиллер, напуганный этой новостью и обнадеженный обещанием Кунаева прикрыть его от приезжих следователей, пообещал вернуть деньги, но в последний момент почему-то передумал.

Зато он не раз звонил Кунаеву и интересовался работой бригады МВД. И именно эта информация натолкнула его на решение организовать ДТП с целью ликвидации Абрамова. Исполнение акции было возложено на Измайлова и его друзей. За это покушение Шиллер обещал ему огромные деньги.

Но покушения не получилось, а Кунаев, узнав об этой попытке, да еще и неудачной, окончательно разозлился на зятя.

И здесь возникают совершенно непредвиденные для Шиллера обстоятельства. Измайлова задерживают, а ему ничего не остается, как только рассчитывать на молчание арестованного товарища.

Я отложил недочитанный рапорт Аскарова и попытался предугадать дальнейшие ходы Кунаева и Шиллера. Но меня по-прежнему волновала одна-единственная мысль — кто же звонил по телефону Кунаева в тот день? Сам Кунаев? Нет, судя по рапорту, этот человек отпадал полностью. Во-первых, он не знал о планах Шиллера, во-вторых, как я выяснил, его в тот момент в отделе милиции вообще не было.

Мне было ясно одно — в этой игре появилась еще одна активно действующая сторона. Возможно, ее представлял неизвестный мне Мустафа.

Это он и его хозяин приняли решение по ликвидации всех, кто был с ними связан. Сейчас Мустафа просто зачищает бизнес и, похоже, не остановится ни перед чем, пока остаются свидетели, которые могут дать показания по наркотикам.

Если руководствоваться показаниями Аскарова, то получалось, что Кунаева практически не интересовали лица, покупавшие у Шиллера машины. Его волновал только сам Шиллер — муж его дочери и отец его внуков.

Кунаев явно боялся провала зятя, потому что именно он мог по цепочке привести оперативников к нему самому и его хозяину. Судьба последнего, по всей вероятности, пугала его намного больше, чем своя собственная.

Да! Так кто эта Вероника, которую подсовывают мне через Кунаева? Кто и какие задачи поставил перед ней пока неизвестный мне игрок?

Чем больше я пытался расставить все фигуры на игровом поле, тем больше запутывался.

Внезапно раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал взволнованного Аскарова.

— Они уже знают о нашем разговоре! — выпалил он и положил трубку.

«Да как же так? — взбесился я. — Откуда? Неужели меня слушают?»

Думай — не думай, все ясно как Божий день — кабинет, любезно предложенный мне начальником городского отдела Кунаевым, прослушивается.

Я тут же сопоставил возникшую с Аскаровым ситуацию с той, которая произошла с Измайловым. И стал лихорадочно вспоминать и анализировать события, предшествовавшие самоубийству последнего. Все вставало на свои места. Самоубийство Измайлова последовало лишь после того, когда он согласился пойти со следствием на контакт и начал рассказывать мне о преступлении. Пока он молчал, Измайлову ничто не грозило.

Заперев кабинет на ключ, я принялся скрупулезно осматривать всю стоящую у меня мебель. И уже отчаялся что-либо найти, как вдруг поднял взгляд на люстру, висевшую прямо над моим столом. Взобравшись на стул, я заглянул в каждый плафон светильника. В одном из них, на дне лежал маленький микрофон.

«Вот он!» — радостно подумал я (хотя чему тут радоваться?). Моя рука потянулась за перочинным ножиком, всегда имевшимся в моем кармане.

«Подожди! — остановил я себя. — Сейчас его уберешь, а завтра подсунут новый! И спрячут так, что не найдешь. Микрофон есть и пусть себе будет, просто не надо устраивать тут вечера откровений, и все!»

Я спустился со стула и поставил его на место.

«Нет, — продолжал я размышлять над находкой, — такой микрофон могли подсунуть только спецслужбы. А никак не Кунаев. Наверное, его телефон и кабинет также на прослушке. Неужели все это дело рук Каримова?»

Страшная догадка на миг парализовала мой разум: «Да это Каримов, и больше никто! Это его интересовали наркотики. Он не случайно проговорился мне, что они вели разработку Кунаева с зятем по наркотикам. Неужели Каримов контролирует здесь транзит?» Мне не хотелось верить в это, но другого варианта я не видел.

Все становилось ясно. Действительно, Каримова мало волновали похищенные машины, больше всего его интересовало автохозяйство, через которое шли наркотики.

Мне хорошо запомнился тот день, когда мы впервые встретились с Каримовым. Именно он первым вышел на меня и предложил поучаствовать в этом деле. Предложение вполне нормальное и не могло вызвать у меня подозрений в его личной заинтересованности. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы сохранить жизнь Аскарову.

Я почти побежал в ИВС. И уже в коридоре столкнулся с Аскаровым — его от рождения смуглое лицо напоминало бледную маску.

— Они все знают! — сразу зашептал он. — Я боюсь! Они меня убьют, как Измайлова!

— Возьмите себя в руки! Постараюсь что-нибудь придумать, — ответил я в полголоса и даже похлопал того по плечу. — Давайте сегодня встретимся где-нибудь?

— Хорошо, буду ждать вас у моего друга в бане. Вот его адрес, — он протянул мне уже готовую записку.

«Необходимо связаться с Каримовым и предложить встретиться. Может, он в чем-то проговорится, и я смогу как-то помочь Аскарову», — начал я продумывать ходы.

Зайдя к себе, я снял трубку и набрал Каримова. Его прямой телефон молчал. Пришлось связаться с дежурным по КГБ.

— Каримова сегодня не будет. Он на выезде, звоните завтра, — это было все, чего я добился.

С Аскаровым мы встретились тем же вечером по указанному в бумажке адресу. Он не переставая крутил головой, пытаясь определить среди снующих людей своих потенциальных преследователей.

— Не крутите головой, Аскаров, вы все равно их не обнаружите! Это вам не кино, и шпики здесь не в цилиндрах и бабочках. Давайте поговорим начистоту. Пока вы мне все не расскажете, я не смогу вас спасти. Согласны дать показания под запись?

Аскаров в очередной раз оглянулся и сдавленно произнес:

— Что мне остается, Виктор Николаевич! У меня просто нет выхода. Они меня убьют в любом случае на воле или в тюрьме. Включайте свой магнитофон! Это ничего, что мы с вами на улице в парке, а не в бане?

— Второй вариант меня устраивает больше. Там тише, а значит, и запись будет чище. Пойдемте в баню.

Мы прошли метров триста по улице, свернули в переулок и оказались у небольшого дома. Дом был обнесен высоким металлическим забором, а во дворе бегали азиатские овчарки.

Пройдя через двор, мы вошли в баню, заранее натопленную услужливым хозяином.

— Не переживайте, сюда никто из посторонних не придет, — заверил Аскаров.

Мы сели в предбаннике, и я включил свой портативный магнитофон.

Аскаров рассказал, что Мустафа является ликвидатором в этой, по его выражению, мафиозной структуре. За Мустафой много убийств, и все в городе его очень боятся. В последний раз Аскаров видел Мустафу в тот день, когда произошло ДТП. Мустафа выходил из кабинета начальника милиции. Когда тот скрылся за поворотом коридора, Аскаров прошел в приемную Кунаева и поинтересовался у секретаря, здесь ли Кунаев. Кунаева не было. Тогда он спросил, что здесь делал этот мужчина. Секретарь ответила, что он также приходил к начальнику милиции, но не застал его. А потом попросил разрешения воспользоваться телефоном. Но поскольку секретарь сама говорила по телефону, то разрешила позвонить с аппарата начальника. О чем говорил мужчина — она не прислушивалась.

Из окружения Шиллера с Мустафой поддерживал связь только Измайлов. А после того как у Измайлова возникли с Мустафой какие-то проблемы, с ним начал общаться Шиллер.

Кто такой Мустафа, откуда появился в городе — никто не знает. Со слов Кунаева, Мустафа следит здесь за многими большими людьми, контролирует их денежные отчисления в Алма-Ату. Никто не знает и того, кто стоит над Мустафой. Не знает даже Кунаев, который всегда все знает.

— Подождите, Аскаров, что вам известно о сотруднике местного отдела КГБ Каримове? Вам не кажется, что Мустафой управляет именно этот человек?