Заколдованные окна

Успокаивало и заставляло держаться, стиснув зубы, только одно – наличие достижимой и видимой цели, которая мелькала огоньком на горизонте. Осталось продержаться месяц – полтора и жизнь переменится! Не знаю, станет ли она лучше, спокойнее и продуктивнее, но, главное, изменится. Надежда – странная штука. Ты в точности не знаешь, пойдёт ли тебе на пользу перемена, однако, все твои мысли только об этом. Ты ждёшь такую умозрительную небесную манну, что заранее отметаешь весь возможный негатив, который обязательно приложится… И не надо себя накручивать, что теперешнее твоё положение – самое дно, ниже которого ничего нет. Глупости наивного мальчика! Не стоит искушать судьбу и собирать в кучу свои собственные страхи и реальные сложности. Важно правильно разложить по полочкам все свои претензии к окружающему миру и вычленить из них ту самую суть, которая и мешает тебе оценивать происходящее объективно, не сбиваясь, в панику и притянутый за уши абстракционизм. Буду считать сложившееся внутри меня смятение своеобразным кризисом болезни, вызванной адаптацией к нормальной рабочей жизни, в которой живёт большинство.

Самое интересное для меня открытие заключалось в следующем, работа на свежем воздухе в компании весёлых и находчивых друзей стоила этого, всех этих необоснованных должным образом метаний и сомнений. Ребята крутились в этом водовороте с самым позитивным настроем, и любое неблагоприятное стечение обстоятельств воспринимали с юмором и оценивали с обязательным упором на позитив. Они не утруждали себя его поисками, он сам собой прорисовывался и резво прыгал в руки. Поразительное качество!

Приятно иметь дело с людьми, которые не стремятся к улучшению мира вокруг себя, он сам улучшается в их присутствии. Для меня, человека, склонного к выискиванию причин происхождения любой мелочи, такая всеохватная простота и лёгкость существования без каждодневного выгрызания сущности бытия, была успокоением, которая не могла не радовать. В обществе своих бригадников я отдыхал душой и не заметил, как понял, что буду элементарно скучать без этих "сеансов психотерапии" в их исполнении. С каждым новым днём ребята раскрывались новыми гранями своих талантов. Чувствовалось, что это совсем не игра или какой-то собственный способ укрыться от проблем. Они так дышали и, конечно, не задумывались, как это происходит…

У меня так не получается, поэтому я с особым интересом наблюдаю не только за их работой, но и прочими манипуляциями в те редкие минуты, когда мы взаимодействуем не по "ракушечным" делам. Так сошлись звёзды, что в работе у нас возникла непредвиденная пауза. Водитель – курьер доставил нам откровенное барахло, и мы ждали его с заменой, расположившись на скамейке в местном дворике. Всё, что можно было установить и закрутить из привезённого материала, мы, конечно, быстренько реализовали и взяли перекур неопределённой продолжительности. Водила намертво встал на МКАДе, и мы с невесёлыми думами о продолжительности сегодняшнего рабочего дня разговорились.

Достали кефир с батоном белого хлеба в лучших традициях советского "перекура" на обед, расстелили свежую газету… Как долго продлится нас вынужденный простой одному, даже не знаю, кому конкретно, ведомо. Приготовились бездельничать с пользой для укрепления взаимопонимания внутри нашего маленького коллектива. Сейчас это принято называть тимбилдингом. Но мы об этом не знали и действовали по старинке – говорили на отвлечённые темы. Окружающая обстановка и послеобеденная расслабленность этому только способствовали.

– Помню, год назад мы и на ночь оставались… Валера, помнишь? – Николай с первых минут нашего перекура решил не давать нам впасть в уныние.

– Да-а-а… Такое забыть невозможно – чуть было коньки не отбросили от холода! В железной бочке костёр разжигали, грелись около него, как бомжи! – Валера тоже с умилением вспомнил "молодость".

– То есть, такой вариант полностью исключать нельзя? – я уже привык, что ребята могут подшутить и сразу делил их страшилки на два.

– Не стоит… Они могут всё!

– А от кого зависит продолжительность нашего сидения на адресе?

– Если машина загружена и движется к нам, то только от водителя. Кстати, наша машина загружена и движется к нам…

– Не может такого быть, чтобы нельзя было уйти, если задержка не по нашей вине! Это противоречит… Просто… нечестно!

– Не хочешь проблем – лучше дождись на месте.

– Не понимаю я таких странных нормативов…

Я всеми силами старался войти в мир, в котором живут ребята, но у меня не получалось. Не помогало даже то, что и я теперь тоже нахожусь всем своим физическим телом в этом мире. Мозги категорически не хотели присоединяться к нему. Самая настоящая шизофрения, с которой, как известно, врачи бороться так и не научились…

– И мы не понимаем, но стараемся лишних вопросов не задавать. К тому же, оплата за сверхурочные часы набегает неплохая. Важно только сильно не мельтешить и не привлекать внимания жильцов, – Валера изложил их общую с Николаем точку зрения совсем не шутейно, а очень даже со знанием дела.

– Ну, это мне знакомо… Не привлекать внимания жильцов… Это я умею.

– Не дрейфь! Всё будет хорошо! Чувствую, что день сегодня сложится удачно, – Николай допил кефир и умиротворённо откинулся на спинку скамейки.

– С вами хрен поймёшь, когда дрейфовать, а когда грести вёслами изо всех сил! Настолько непредсказуемый распорядок дня и столько звеньев в цепочке, что непонятно, какое порвётся и когда именно!

– Зато не закиснешь, не растеряешь тонус! Всегда взбудоражен! И всегда готов к любой неожиданности, как я! – Валере явно нравился такой образ жизни.

– С этим спорить трудно… И бесполезно, если имеется столько любителей экстремального способа проводить своё рабочее время.

– Привычка…

До меня постепенно дошло, что настало время тех самых вопросов, ответы на которые я хотел бы получить от ребят, но каждый раз откладывал расспросы по разным причинам. А тут бесшабашные бригадники сами напрашиваются на откровенность, демонстрируя свою отвагу и презрение к всевозможным тяготам и лишениям. Раз вы такие смелые, может быть, ответите мне на парочку нескромных вопросов? Чтобы и мне была видна причина столь завидной удали в работе, но непонятной застенчивости в разговоре с руководством на предмет возникающих, время от времени, злокозненных форс-мажоров и вариантов борьбы с ними…

– Давно хотел спросить… Вы сами-то, каким ветром попали в "Хоботок"? Какими пирогами вас сюда завлекли? – не стал я долго ходить вокруг да около.

– Лично я был списан на берег… – Николай немного помялся, но раскрыл свою "тайну".

– Да, ты – моряк!? Не встречал ещё ни одного живого моряка! – моему удивлению не было предела. Теперь понятно, откуда берётся эта уверенная поступь! На макушке-то бескозырка набекрень и ленточки развиваются гордо – всем ветрам назло!

– Речник… Официант на теплоходе… Иван Фёдорович с друзьями отдыхали в астраханском рейсе. Пригласил, я согласился… – хрен бы мне он признался, если бы его не развезло с кефира на этой лавочке.

– Понял, а ты, Валера, наверное, юнгой был на этом теплоходе? – я понял, что ребята много на себя берут, и решил жёстче и смелее врубаться в тему.

– Почти. Не поступил в цирковое училище после армии. Дядя Коля меня и позвал. Мы с ним соседи по двору, – Валера совершенно не стушевался от моего вопроса и выложил всё, как на духу.

– Ты зря на циркача пошёл после армады. Дохлый номер… Надо было сразу после школы – поступил бы однозначно! – я чуть было не упал с лавочки после его слов. Как я ловко угадал с Валерой во время нашей первой встречи! Ну, конечно же! Душа-то цирковая… Ни с чем не спутаешь…

– Все мы здесь собрались неприкаянные, со всех сторон притянутые. Одним словом – сволочи! – подвёл я итог нашей беседы, как сумел.

– Ну, да… О! Костян прорвался! Глядишь, и расползёмся по домам засветло! Налетай, пацаны! Осталось всего ничего…