Страница 73 из 82
Диоскуры не могли им помешать, поскольку должны были прежде доесть свои куски. А когда они закончили, мессенских принцев и след простыл. «Нас обманули!» – воскликнул Кастор. «Провели словно маленьких несмышленышей! – согласился Полидевк. – Представляю, как будут потешаться Афареиды, рассказывая о своей проделке дочерям Левкиппа!» У Кастора от гнева сжались кулаки. «Мы должны отомстить! – решил он. – И я даже знаю как!» – «Что ты задумал?» – спросил Полидевк. «Мы ударим их по самому больному месту! – отвечал Кастор. – Мы похитим Фебу с Гилаирой, а потом сами женимся на них! После этого никто не посмеет смеяться над нами!»
Полидевк одобрил замысел брата, и они немедленно приступили к его осуществлению. Добравшись до Левктр, Диоскуры вызвали из дворца дочерей Левкиппа, завели с ними разговор, а потом подхватили девушек на колесницы и умчались вон из города. Все случилось так неожиданно, что никто даже опомниться не успел! Когда Идаса и Линкея известили о происшедшем, они бросились погоню. Правда сразу настигнуть своих противников им не удалось. Диоскуры успели доскакать до лесистого Тайгета и здесь решили устроить засаду. Спрыгнув с колесниц, они строго велели девушкам ехать вперед, а сами укрылись в дупле большого дуба. «Никому не придет в голову искать нас здесь!» – подумали они. И просчитались! Линкей, обладавший очень острым зрением, заметил с одной из вершин прячущихся сыновей Леды и сообщил об этом брату. Афареиды тихонько подкрались к дубу и пронзили его своими копьями. Копье Линкея не пробило крепкой древесины, но зато оружие Идаса поразило Кастора в грудь и сразило его наповал! Полидевк выпрыгнул из дупла и словно лев напал на сыновей Афарея. Ударом копья он убил Линкея, но тут Идас бросил ему в голову огромный камень и поверг на землю мертвым. В тоже мгновения он сам погиб, испепеленный молнией Зевса, который отомстил таким образом убийце сына.
Последствия нелепой смерти четырех молодых царевичей оказались самыми печальными. Афарей ненадолго пережил сыновей. Сразу после его смерти всей Мессенией завладел царь Пилоса Нестор. Тиндарей, также лишившийся наследников, отрекся от престола и передал власть над Лаконикой своему зятю Менелаю. С тех пор младший из братьев-Атридов стал царствовать в Спарте.
Поход эпигонов
Как-то раз Диомед, сын Тидея, созвал своих аргосских родичей и стал горько упрекать их за трусость. Ведь их отцы, погибшие под стенами семивратных Фив, по сей день остаются неотомщенными, но никто даже думать не хочет о войне с фиванцами! «Диомед прав! – воскликнул Промах, сын Партенопея, – мы должны смыть с себя это позорное пятно!» – «Будь я правителем этого города, – заметил сын Полиника Ферсандр, – война давно была бы объявлена! Но мы с Диомедом здесь ничего не решаем!» – «Что касается меня, то я хоть завтра готов идти в поход!» – объявил Сфенел, сын Капанея. «С нашей стороны тоже отказа не будет», – пообещал сын Адраста Эгиалей. «Да что здесь долго говорить, мы все заодно! – провозгласил сын Гиппомедонта Полидор. – Но почему молчит Алкмеон?» – «Потому что я думаю иначе! – отвечал сын Амфиарая. – Все знают, что мой отец не желал прошлой войны, а я не вижу смысла в нынешней!» Аргивяне стали наперебой убеждать царя в обратном, но их слова не произвели на него никакого впечатления. Даже Амфилох не смог уговорить брата. «Наш отец погиб, – печально промолвил Алкмеон, – и сколько бы фиванцев мы не перебили, он уже никогда не воскреснет! Так стоит ли проливать новую кровь ради тех, кому все равно нет возврата?» – «Пусть наша мать решит этот спор!» – возразил Амфилох. При этих словах Алкмеон побледнел как смерть, но потом согласился подчиниться мнению Эрифилы.
Когда царевичи и цари разошлись, Ферсандр сказал Диомеду: «Считай, что мы заполучили Алкмеона! Еще наши отцы протоптали тропинку к сердцу Эрифилы. Мы пойдем тем же путем!» Он отправился к вдове Амфиарая и показал ей великолепную, вышитую золотом женскую одежду, принадлежавшую, как говорили, еще первой фиванской царице Гармонии. «Нам нужно содействие твоего сына в войне с фиванцами, – сказал Ферсандр, – но он упрямится и отказывается нам помогать! Сделай так, чтоб он передумал. Тогда эта вещь будет твоей!» – «Я непременно уговорю Алкмеона!» – тотчас согласилась Эрифила. Одежда чрезвычайно ей понравилась. Упускать такую драгоценность по вине сына она не собиралась! И вот, когда на другой день аргивяне вновь сошлись на совет, позвали Эрифилу. «Какие тут могут быть сомнения! – воскликнула она. – Алкмеон должен отправиться вместе со всеми! Не хватало еще, чтоб его упрекали в трусости!» – «Пусть будет так! – тихо промолвил царь. – Раз моя мать жаждет крови, она ее получит!» – «Вот и славно! – обрадовался Ферсандр. – Хорошо, что мы договорились!»
Охваченные воинственным духом аргивяне выступили в поход. Во главе войска стояли семь вождей: Диомед, Ферсандр, Эгиалей, Промах, Полидор, Алкмеон и Сфенел. Все они, кроме Эгиалея, были сыновьями погибших в прошлой войне героев. Поэтому их и прозвали эпигонами («потомками»). Быстро миновав Истм, войско аргивян вторглось в Беотию. Фиванцы во главе со своим царем Лаодамантом, сыном Этеокла, поджидали их под стенами Фив. «Мы не должны медлить! – воскликнул пылкий Эгиалей. – Ударим на врага и решим дело в одном сражении!» – «Юноша! – предостерег его Алкмеон. – Прими мой совет и держись подальше от Лаодаманта. Встреча с ним может кончится для тебя печально!» – «Не слушай его, доблестный сын Адраста! – возразил Ферсандр. – Все рано или поздно умрут, но славу обретут только отважные!» Воодушевленный его словами Эгиалей смело бросился вперед и вступил в единоборство с фиванским царем. Он мечтал о победе, но судьба сулила ему иное – Лаодамант вонзил в грудь принца меч и тот упал на землю мертвый. «Бедный Эгиалей! – печально промолвил Алкмеон. – Зря он меня не послушался!» – «Зато теперь нам обеспечена победа!» – заметил Ферсандр, которого совсем не расстроила гибель товарища. «Что ты говоришь? – удивился Алкмеон. – И откуда ты можешь знать об этом?» – «Я вопрошал оракул! – отвечал сын Полиника, – и узнал, что фиванский престол вернется ко мне после того, как погибнет сын Адраста!» – «Так выходит, ты специально послал Эгиалея на смерть! – закричал сын Амфиарая. – Ты совсем не думал о несчастном юноше и его отце, а мечтал только о том, как опять воцариться в Фивах! Знаешь кто ты после этого? Низкий негодяй! Такой же подлец, каким был твой отец!» Ферсандр побледнел от гнева и схватился за меч. Алкмеон готов был последовать его примеру, но, к счастью, подоспел Диомед и не дал начаться поединку. Ферсандр бросил на противника испепеляющий взгляд и сказал: «Как ты смеешь оскорблять моего отца? Посмотри лучше на себя и вспомни, кто твоя мать!» – «Причем здесь моя мать?» – вспыхнул Алкмеон. «Да при том, что она продала сначала своего мужа, а потом и тебя!» – «Это грязная ложь!» – возмутился Алкмеон. «Всем давно известно, – продолжал Ферсандр, – что Эрифила послала Амфиарая на войну, прельстившись ожерельем, подаренным ей Полиником! А знаешь почему она отправила в поход тебя? Я подкупил ее старыми нарядами, которые носила еще бабка моей прабабки!» – «Не может быть!» – прошептал Алкмеон. Он взглянул на Диомеда, но тот отвел глаза в сторону. Ведь сын Тидея тоже знал об этой некрасивой истории! «Сейчас не время выяснять отношения! – сказал он. Нас ждет битва!» – «Ты прав!» – воскликнул Алкмеон. Не помня себя от ярости, он врубился в строй врагов и одного за другим убил множество фиванцев. Наконец он бросился на Лаодаманта и сразил его ударом копья. Горожане в беспорядке отступили и укрылись за стенами.
Когда бой стих, осажденные собрались на площади и стали решать, что им делать дальше. Как всегда в трудную минуту, они обратились за советом к Тиресию. «Боги отвернулись от нас! – грустно сказал прорицатель. – В этой войне Фивы ждет поражение!» – «Как же нам поступить?» – спросили горожане. – «Нам остается только одно – спасаться бегством!» – отвечал старик. Ночью фиванцы тихонечко отворили ворота и незаметно покинули родной город. Часть их отправилась на север и поселилась за пределами Греции в Иллирии. Но большинство, испугавшись тягот пути, вернулось в конце концов обратно в Фивы. Ферсандр стал их новым царем и утвердился на родине своих предков. Пять остальных вождей с большой добычей возвратились в Аргос. Старый Адраст, сильно горевавший о смерти сына, вскоре умер. Поскольку сын Эгиалея Кианипп был еще совсем мал, царская власть перешла к другому внуку Адраста – Диомеду.