Страница 69 из 82
Антигону заключили в тюрьму. Узнав об этом, Исмена побежала к младшему сыну Креонта, которого звали Гемон, и, обливаясь слезами, рассказала ему о случившемся. «Умоли отца отменить казнь! – попросила она, – Антигона твоя невеста! Неужели ты позволишь умертвить ее?» – «Конечно же нет! – живо отозвался царевич. – Отец не будет настолько суров! Он смягчит свой приговор!» Гемон думал, что сможет уговорить Креонта, но ошибся. Едва он завел речь об Антигоне, отец велел ему замолчать. «Батюшка! – возразил царевич, – я не могу молчать, если вижу несправедливость!» – «А я не могу слушать как ты мелешь чепуху! – гневно отозвался Креонт. – Антигона преступница! Ее судьба решена!» – «Ты не посмеешь казнить мою невесту!» – побледнев, заметил Гемон. «Она умрет сегодня же! – пообещал Креонт. – И ничто не сможет ее спасти!»
Заступничество сына привело царя в ярость. Кликнув стражу, Креонт велел заживо замуровать Антигону в могильном склепе фиванских царей. «Раз она так благоговеет к мертвым, то пусть встретит смерть в их компании!» – с кривой усмешкой заметил он. Услыхав ужасный приказ, Гемон едва не лишился чувств. «Заклинаю тебя, отец! – взмолился он. – Отмени свое бесчеловечное решение. Боги не потерпят такого злодеяния!» – «Ступай прочь, мальчишка! – топнул ногой Креонт. – И не смей грозить мне!» Царевич выбежал из комнаты, а воины отправились за Антигоной.
Все фиванцы горячо любили царевну. Жестокость Креонта возмущала их, но никто не осмелился возразить ему. Только мудрый прорицатель Тиресий вступился за несчастную. Придя к царю, он сурово сказал: «Гнусность твоего поступка не имеет границ! Как осмелился ты бросить на поругание тело твоего родича? Это прямой вызов богам!» – «Старик! – надменно отвечал Креонт, – знай, что враг моей родины мне не родич! Если тебе больше нечего сказать, то ступай прочь! Я устал от ваших нелепых поучений! Взбалмошные девицы, зеленые юнцы, слепые старики – все взялись читать мне наставления! Но я не первый день живу на свете и как-нибудь сам разберусь в том, что мне делать и что не делать!» – «Нечестивец! – грозно провозгласил Тиресий. – Сегодня боги трижды обратились к тебе с предостережениями. Они говорили с тобой устами Антигоны, устами Гемона и моими! Но ты трижды не пожелал их услышать! У тебя есть глаза, однако ты слеп и не видишь, какие тучи сгустились над тобой! Зато я, слепой старик, вижу это отчетливей, чем ты видишь меня! Горе и кровь в твоем доме! Твои близкие мертвы! Повсюду плач и стенания! Да что от них толку? Слезами не воскресишь умерших, а жалобами не смягчишь безжалостных эриний!»
Тиресий в гневе покинул дворец, оставив озадаченного Креонта наедине со своими думами. Поначалу царь не хотел отменять своих приказов, но вскоре страх и сомнения овладели его сердцем. «Конечно, Тиресий давно выжил из ума, – подумал он, – однако, все его дурные предсказания сбываются один к одному!» Позвав слуг, Креонт велел им отпустить Антигону на свободу. «Государь, – отвечали ему, – слишком поздно! Царевна уже замурована в склепе!» – «Выпустите ее немедленно!» – приказал Креонт. Царь сам поспешил на кладбище, но, увы, он опоздал – Антигона была мертва. Чтобы избегнуть страшной смерти от удушья, девушка сплела из одежды веревку и повесилась на ней. Узнав об этом, весь город погрузился в траур, а Гемон, не слушая утешений отца, прямо у него на глазах пронзил свою грудь мечом. Он ведь очень любил Антигону и не мог представить жизни без нее! «Вот она кара богов!» – в отчаянии промолвил Креонт. С телом мертвого царевича он возвратился во дворец, и тут слуги со слезами сообщили ему еще одну страшную новость: царица Эвридика не перенесла известия о трагической кончине сына и тоже заколола себя мечом! Так в один день лишился Креонт всех, кого любил. Смерть унесла его близких, и он сам был тому виной!
Диомед и Ойней
После гибели аргосских вождей под Фивами прошло много лет. Стали подрастать их сыновья. Все они были доблестными воинами, но особенно выделялся среди них Диомед, сын Тидея и Деипилы. Он рос в Аргосе, при дворе деда Адраста, однако никогда не забывал, что родиной его отца была Этолия. Однажды Диомед сказал матери: «Идет слух, что родственники плохо обращаются с моим дедом Ойнеем!» – «Оно и не удивительно, – заметила Деипила. – Ойней очень стар, а после смерти Тидея у него не осталось ни одного сына!» – «Но зато у него есть я!» – воскликнул юноша.
Принц тайком отплыл на корабле и, спустя короткое время, уже был в Калидоне. Оказалось, что молва его не обманула. Младший брат Ойнея Агрий захватил престол и величал себя царем. Он мог себе это позволить, ведь у него было целых шесть могучих сыновей: Терсит, Онхест, Протой, Келевтор, Ликопей и Меланипп. Эти недостойные царевичи бросили своего дядю Ойнея в темницу и жестоко обращались с ним. «Старик зажился на свете! – говорили братья. – Пора и честь знать! А если он не торопится умирать, мы ему поможем!» Они, конечно, не ожидали, что у дряхлого бездетного старика окажется защитник!
Разузнав обо всем, Диомед внезапно напал на сыновей Агрия во время охоты. И хотя он выступил один против шестерых, бой закончился не в их пользу. Протой, Келевтор, Ликоей и Меланипп пали, сраженные мечом отважного сына Тидея, а Терсит и Онхест позорно бежали из страны. Узнав об этом, горожане тотчас освободили Ойнея из заключения. Старик со слезами обнял внука. «Боги рано отняли у меня сыновей, но зато наградили меня отважными внуками! – сказал он. – Мне грех роптать на них!» Он хотел, чтобы Диомед занял царский трон, но принц отказался. «Я не могу царствовать, пока не отомстил фиванцам за смерть отца!» – сказал он. Посовещавшись с дедом, Диомед передал власть над Калидоном царскому зятю Андремону, который был женат на дочери Ойнея Горге. Самого же Ойнея он забрал с собой в Пелопоннес. Старик хотел пожить последние годы на покое. Но увы, боги не дали ему этого счастья. По пути на родину, путники сделали остановку в Аркадии. Здесь во время жертвоприношения Ойнея убили устроившие ему засаду Терсит и Онхест. Они говорили потом, что отомстили таким образом за смерть братьев. Разумеется, это была ложь, ведь старый Ойней не был причастен к их гибели. Мстить следовало Диомеду, однако напасть на него сыновья Агрия побоялись.
Леда и ее дети
Прежде уже заходила речь о спартанском царе Тиндарее. Теперь пришла очередь рассказать о его молодой жене Леде, дочери Фестия. С ней приключилась необычайная история вроде той, что произошла в свое время с Данаей, матерью Персея. Однажды царица купалась в Эвроте и вдруг увидела прекрасного белоснежного лебедя. Несчастный был на волосок от смерти! Он мчался над рекой, преследуемый огромным орлом. Не зная где искать спасения, лебедь опустился прямо на колени к дочери Фестия. Та прикрыла его руками, а тем временем служанки криками прогнали грозного хищника. «На этот раз тебе повезло, глупышка, но впредь будь осторожней!» – ласково сказала Леда. Лебедь словно понял ее слова и благодарно потерся клювом о щеку своей избавительницы. Дочь Фестия погладила его по голове и осторожно опустила на воду. В жизни не видела она более великолепной и царственной птицы. Вот была бы жалость, стань она добычей орла! Но к счастью, все закончилось благополучно. В ту минуту Леда даже подумать не могла, что это происшествие будет иметь свои последствия.
Но вот миновал год. У Леды и Тиндарея родилось двое замечательных детей – мальчик и девочка. Их назвали Кастором и Клитемнестрой. Самое же удивительное заключалось в том, что каждый новорожденный появился на свет, сжимая в ладонях небольшое яичко. Их раскололи и в каждом нашли по еще одному маленькому ребеночку. В яйце Клитемнестры оказалась девочка – ее назвали Еленой, а в яйце Кастора – мальчик, которому дали имя Полидевк. Чтобы объяснить это загадочное явление Тиндарей обратился к прорицателям. «Царь! – отвечали они, – разгадка этой тайны состоит в следующем: все четверо младенцев – дети Леды, но отцы у них разные. Ты – отец Кастора и Клитемнестры, а Елена и Полидевк рождены владыкой богов Зевсом. Ведь именно он явился некогда царице в образе лебедя!» Вот какие чудеса творились в те далекие времена!