Страница 25 из 90
Ничего не вышло.
Это было похоже на катастрофу, после которой снова предстояло учиться жить. Мой однокурсник Витька Грачев попал под электричку. Шел вечером через переезд в наушниках, надвинув на глаза капюшон. Ему еще повезло, что она только от платформы отъехала. Месяц комы, переломы, одну ногу ампутировали. Учился говорить, держать ложку, ходить – сначала на костылях, потом на протезе. Говорил, что хотел покончить с собой, но родители не дали. Потихоньку смирился, привык, освоился с новой жизнью. Закончил универ, нашел работу, женился. Сын родился, потом дочь.
Можно было убеждать себя, что, по сравнению со многими, я просто счастливица. Жива, здорова, мать двоих детей, директор крупной компании. С мужем вот только… Ну так он тоже никуда пока не делся. Живет со мной, даже спит рядом. У многих все намного хуже.
Вот только сравнение со «многими» мне никогда не помогало. У них свое, у меня – свое. И это свое было для меня намного серьезнее, чем чужие драмы. Так уж человек устроен, что собственный порезанный палец для него куда важнее, чем война в Сирии.
Поворачивая на Московский, я чуть не засобачила автобус и поняла, что так дело не пойдет. Надо было хоть немного успокоиться. Собрать себя веничком на совочек. Высмотрев свободное место, я припарковалась у пекарни-кондитерской.
Народу оказалось немного, я взяла кофе и пирожок с вишней, села за столик.
Когда к нам в агентство приходил новый клиент, самым сложным было выяснить, чего он хочет, и четко очертить границы, в которых предстояло действовать. Мы не занимались рекламой товаров или продуктов, нашей задачей было создать имидж, неважно, конкретного человека или компании, и донести его в массы. Но большинство клиентов не могли сформулировать свои пожелания, кроме как «сделайте меня популярным». Я заставляла сотрудников строить сетку: что мы знаем о заказчике и каким хотим его показать. Определять исходные точки, от которых можно было отталкиваться.
Сейчас мне предстояло заниматься тем же самым, только для себя. Передо мной как будто болото расстилалось, надо было нащупать относительно твердые места, расставить вешки, а потом уже настилать гать. Самым сложным было то, что у меня не было возможности задавать прямые вопросы о себе, только очень извилисто и в обход.
Для начала я позвонила маме на дачу. Это был совершенно обычный разговор, ничего неожиданного или странного. Примерно так же я разговаривала с ней несколько дней назад.
- Ты как обычно приедешь? В субботу? – спросила она под конец. – Скажи Вадику, пусть кваса купит по дороге, тут перестали наш продавать. И тортик захвати какой-нибудь.
Ага, значит, на дачу мы с Вадимом ездим порознь. В последние годы он в пятницу заканчивал работу раньше и сразу, не заезжая домой, отправлялся в Белоостров. А я, чтобы не попасть в самые плотные пробки, - в субботу утром, причем чаще на электричке, чтобы обратно ехать в одной машине. Если бы мы ездили вместе, мама сказала бы «купите квасу». Ну хоть не по очереди, через выходные, как в то лето холодной войны. Похоже, изображать нормальные отношения у нас вошло в рутинную привычку. Вот только у меня такой привычки не было. Справлюсь ли?
Стоп! Тортик! Ну конечно, день рождения же! Последняя серия. Обычно на даче мы отмечали скромно, просто мама готовила что-нибудь повкуснее. Ну там тосты, подарки, само собой, но, как говорил Вадим, без фанатизма. А кстати, интересно, отмечали ли мы с девчонками в «Абрикосове»? Или в этой реальности такая традиция не сложилась? Впрочем, на этот вопрос ответ нашелся легко, в телефонном ежедневнике «Абрикосов» был записан так же - на вторник.
После мамы я позвонила детям, то есть Петьке. Обычно, если не нужен был кто-то конкретно, я звонила им по очереди. И вот тут разница уже была заметна. Не бодрое «привет, мамонт!», а вялое «привет, ма». Да-да, у нас все нормально, пока. Меня словно лапой железной продрало – так это отличалось от наших обычных разговоров.
Что же мы наделали – что я наделала! Ладно мы, но дети, пять лет живущие с родителями, которые зачем-то притворяются, что между ними все хорошо…
Сделав пару глубоких вдохов, я пролистала записную книжку с начала до конца, отмечая чьи номера в ней есть, а чьих нет. Сначала на рабочей симке, потом на личной. Среди множества прочих телефонов на ней обнаружились все четыре мои подруги. А еще – некий Евгений. Просто так, без фамилии. Мне стало нехорошо. Разумеется, это мог быть и не Котик. И вообще – достаточно было просто набрать номер и выяснить, но мне категорически не хотелось этого делать.
Подумав, я открыла вайбер и написала Моховцу:
«Мох, знаешь в Питере хорошего частного детектива? Неболтливого?»
Ответ пришел незамедлительно:
«Бизнес или личное?»
«Личное», - ответила я.
«Неужто профессор пошел налево?», - сообщение сопровождал подмигивающий смайлик.