В плену страсти

Сара первая отпрянула назад. Ее взгляд был суров, она явно испытывала смятение. Ее рот был приоткрыт, будто она не могла найти слов, чтобы выразить свой гнев.

Впрочем, Йен был почти уверен, что Сара и не думает сердиться. Однако она явно была задета, а ему не хотелось ее обижать.

– Прости меня, детка, – извинился Йен, испытывая чувство стыда за то, что ему ничуть не стыдно. – Я не хотел…

– Думаю, вам будет лучше на земле. – Ее голос, как ни странно, зазвучал очень оживленно, кроме того, такими же были ее движения, и он вновь окунулся в исходящий от нее аромат, когда Сара стянула его со скамеечки и уложила на твердую землю.

Йен все еще не мог перевести дыхание. В его груди появилось что-то сдавленное, рвущееся наружу, словно он балансировал на краю пропасти и смотрел вниз.

– Не отпускай меня, – услышал Йен и не мог поверить, что это его собственный голос.

Боль в груди стала еще острее. Что он делает? Он же не так глуп. Уже давным-давно он научился ни к кому не привязываться, даже к собственным сестрам. Люди уходят. Они умирают или исчезают, и сердцу всего этого не выдержать.

Но ему захотелось привязаться к Саре Кларк. Хотелось до такой степени, что ему не хватало дыхания, у него перехватывало горло. Интересно, она ошеломлена так же, как и он?

– Полковник!

Йен с такой яростью замотал головой, словно мог привести в порядок мысли. Но это не помогло ему унять огонь в груди.

– Прими мои извинения, детка. Кажется, у меня что-то с головой.

Сара опустилась на колени и осторожно высвободилась из его объятий. Ее грудь все еще быстро приподнималась от прерывистого дыхания, а губы припухли. Йен был готов поклясться, что до сих пор чувствует их вкус.

– В свою защиту могу сказать, – пробормотал он, не решаясь посмотреть Саре в глаза, – что ты чудесно пахнешь.

От нее пахло бескрайними полями и тихими летними вечерами.

– От меня пахнет мылом, – сказала Сара. Вскочив, она провела рукой по губам с таким видом, словно до сих пор не могла понять, что случилось. – Чем-то, чего вы, возможно, просто не знаете.

Йен не смог сдержать мимолетной улыбки.

– Совсем недавно… чтобы быть справедливым… на поле боя было чудесно, но, клянусь, я искуплю свою вину, как только смогу.

– Что ж, – произнесла Сара, подбирая ведро и забирая скамеечку для доения, – если вы и дальше будете так же тревожить меня, то, пожалуй, это можно будет назвать полем боя.

Не этого он хотел. Но это, не сомневался Йен, было именно то, что ему нужно. Поэтому он усмехнулся. К счастью, ее губы тоже в ответ чуть изогнулись.

– Снимите сюртук, – решительно скомандовала Сара, – затем вытащите из-под пояса рубашку и поднимите ее!

Йен понимал, что на это требуется всего несколько мгновений. Но ему казалось, что на то, чтобы снять сюртук и задрать вверх рубашку, ушли годы, оставив его еще более потрясенным и дрожащим.

– Теперь самое трудное.

Он обхватил себя руками. Сара повыше подняла его сорочку и принялась развязывать галстук, который он использовал как повязку. Когда она добралась до его конца, оказалось, что ткань прилипла к засохшей крови. Действуя крайне осторожно, Сара смачивала ткань и потихоньку отрывала ее от раны. Йен глухо застонал от резкой боли. Уронив грязный галстук, Сара наклонилась, чтобы рассмотреть его бок.

– Боже правый! – проговорила она, ощупывая мягкими пальчиками кожу вокруг раны. – Вы не преувеличивали, описывая свое ранение. Выглядит ужасно!

Йен опустил глаза, но его отвлек ее хмурый вид.

– Не так уж все и плохо, – возразил он, глядя на ту же воспаленную, кровоточащую рану. Радовало, правда, то, что пуля прошла навылет и он не мочился кровью. Но боль испытывал дьявольскую. Искупление за грехи, мрачно подумал он. – Если ты можешь только… промыть ее и помочь мне уйти, я буду тебе признателен, – сказал он.

Сара покачала головой.

– Не уверена, что все так просто, – вымолвила она. – Надо было сделать перевязку уже давно. – Она прикоснулась к коже над ранением, и Йен вновь застонал. Сара подняла на него глаза. – Этого-то я и боялась. Рана сильно инфицирована. Где вы лежали? В загоне Уиллоби?

Йен пожал плечами:

– В одном или двух болотах. В нескольких амбарах. В курятнике.

Настала очередь Сары стонать.

– Что ж, – сказала она, выпрямляясь, – я очень хорошо лечу лихорадку у свиней. Но не так уверена, что у меня получится сделать это у чрезмерно крупного солдата.

Фергусон не сдержал усмешки.

– Что бы ты сделала свинье?

– Сначала я промыла бы рану. Потом сделала бы припарку из чеснока и пиретрума, но не думаю, что в вашем случае этого достаточно. – Тихонько бормоча что-то, как мать, журящая сына за то, что тот упал с дерева и разбил себе коленку, Сара повернулась к своему ведру и принялась перебирать его содержимое. – Мы используем чеснок, – сказала она Фергусону. – Редок тот случай, когда он не помогает. А от лихорадки… – Она вытащила тряпку и кусок мыла. – Некоторые виды лихорадки идут на пользу – они убивают яды. Правда, думаю, у вас не такой вид лихорадки. Но у меня есть немного хинного чая.

Вскочив, Сара вынесла ведро из амбара. Она вернулась с водой, прихватив по пути ящик, чтобы выложить на него все свои инструменты, больше напоминавшие орудия пытки. Йен с ужасом молча наблюдал за ее манипуляциями.

– Ты делала это с Уиллоби? – наконец спросил он, осторожно покосившись на Сару.

Она сама себе улыбнулась.

– О да. Крупные черные свиньи известны своей дурной привычкой вечно забредать куда-нибудь и что-нибудь себе ранить. И хотя они невероятно чистоплотные животные, они живут в амбарах и валяются в грязи, чтобы остыть.

Сара наклонилась, чтобы промыть рану. Йен поморщился.

– Неудивительно, что он то и дело убегает, – буркнул он.

Сара не подняла глаз, но Йен заметил ее улыбку.

– А еще они не разговаривают, когда кто-то оказывает им услугу, – проговорила она.

– Только из-за того, что они не знают слов, – добавил Фергусон.

Сара усмехнулась:

– Ерунда! А теперь, пожалуйста, держите рубашку, чтобы я могла работать, – попросила она.

Все еще испытывая неприятное чувство, Йен немедленно повиновался.

– Сара…

Сара тут же напряглась.

– Я не позволяла называть меня по имени, – сказала она.

Господи, она снова заставила его улыбнуться!

– Тебе не кажется, что в данной обстановке говорить о правилах приличия как-то нелепо? – заметил он.

Сара внимательно посмотрела на него.

– Думаю, нам обоим будет лучше держаться друг с другом как можно более официально, – заявила она. – Фамильярность опускает барьеры, и я действительно не хочу всего этого лишь для того, чтобы размозжить вам голову лопатой. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы в целости и сохранности вывести вас из Фэрборна, пока до вас не добрались солдаты.

Фергусон открыл было рот, чтобы раскритиковать ее слова, но в то же мгновение понял, что Сара абсолютно права. Он позволил себе лишнего.

– Солдаты? – спросил Йен, уже зная, что ее ответ ему не понравится.

Сара кивнула.

– Похоже, не все верят в вашу смерть, – отозвалась она.

– Но солдаты тут уже были, – напомнил он.

– То были нанятые бывшие солдаты, – объяснила Сара. – А теперь ваши поиски ведут регулярные войска – они обшаривают все холмы. Возможно, вам все равно, но я бы не хотела, чтобы они нашли вас здесь.

Фергусон вдруг осознал, что он смотрит на дверь, как будто за ней уже можно увидеть полк солдат, марширующих по дорожке. В самом деле, ему нельзя здесь оставаться. С каждой минутой его пребывания в Фэрборне опасность для Сары Кларк увеличивается.

– Ты должна отвезти меня в Лондон, – сказал он.

Она наградила его неумолимым взглядом.

– Я должна увести вас с моей земли. И если для этого мне понадобится посадить вас в лодку, которая выйдет в море, я это сделаю.

Йен никогда не задумывался над тем, какую бы жену хотел иметь. Он лишь знал, что ему нужна маркиза и что он ее найдет. Но сейчас, глядя в сияющие, мягкие карие глаза Сары Кларк, оценивая железную решимость, с которой она была готова защищать свой маленький дом, вспоминая жар ее поцелуя, он пожалел о том, что у него нет выбора. Может, даже лучше, что она уже замужем.