Страница 54 из 93
Алек внимательно смотрел на ее точеный профиль.
— Но ведь ты сумела это преодолеть, правда? Оливия кивнула.
— Пол изменил мою жизнь. Он был невероятно терпеливым.
Алек не сомневался, что Пол на это способен. Оливия улыбнулась, мечтательное выражение не уходило из ее глаз.
— Я так нервничала. Мне казалось, что после изнасилования я никогда не приду в себя. Я думала, что не могу никому позволить прикоснуться ко мне, ведь я не в состоянии предсказать собственную реакцию, физическую или эмоциональную. Пол стал первым мужчиной, которому я смогла доверять. Я знала, что он сумеет понять меня. Мне очень хотелось заняться любовью, но нам потребовалось четыре или пять ночей, чтобы… дойти до конца. — Оливия покраснела и покосилась на Алека. — Тебе неловко, когда я об этом говорю?
— Нет. — Голос Алека выдал его неискренность. — Мне приятно слушать тебя, и мне просто необходимо, чтобы ты напоминала мне о существовании Пола, потому что, когда я с тобой, я о нем забываю.
Оливия прямо посмотрела ему в глаза, потом продолжала:
— Пол писал стихи. Каждый день он приносил мне новое стихотворение, посвященное нашим отношениям. Иногда стихи были милыми и трогательными, иногда метафорическими. Что-то об охотнике, подбирающемся к добыче. — Оливия рассмеялась. — Наконец это получилось. Мне было двадцать семь лет, и я испытала первый оргазм. Я даже не представляла, что это настолько… потрясающе.
— Ты кончила в первый же раз, когда занималась любовью? — Алек сообразил, что вопрос бестактен, когда тот уже сорвался у него с языка. Но Оливия не смутилась.
— Да, — ответила она. — И с тех пор у меня с этим нет проблем.
— Тебе повезло. Анни… — Алек замялся. Ему было труднее говорить об этом, чем Оливии. — Анни это удавалось не всегда. Правда, я довольно быстро понял, что секс не слишком много для нее значил. Ей больше всего хотелось, чтобы ее приласкали, чтобы она почувствовала себя любимой. Анни говорила, что духовная близость — это ее лекарство, а секс — побочное действие.
— И все те годы, что ты был женат на ней, тебе приходилось сдерживать свои сексуальные потребности?
— Нет. Ты забыла, что я был женат на самой щедрой женщине в мире. Я всегда получал желаемое. — Алеку вдруг стало стыдно, что он так говорит о покойной жене с другой женщиной. — Ничего себе! — Он смущенно улыбнулся. — Не могу поверить, что мы с тобой об этом разговариваем.
Оливия ответила ему улыбкой, потянулась и спросила:
— Как насчет ужина? Я умираю от голода и мечтаю об исправном кондиционере.
Они остановились возле первого же ресторанчика, и их разговор перешел на более безопасные темы. Они говорили о маяке и грядущих выступлениях в его защиту. Как только они снова сели в машину, Оливия почти сразу же заснула, неловко запрокинув голову между подголовником и окном.
Когда они проезжали по мосту, ведущему в городок Китти-Хок, Алек разбудил ее. Закат был слишком красивым, чтобы пропустить его. Заходящее солнце окрасило небо в пурпурный и золотой цвета. Они опустили стекла в боковых окнах, и салон машины наполнился влажным морским воздухом. Оливия отстегнула ремень, встала на колени на сиденье и повернулась назад, чтобы смотреть на закат через заднее стекло. Алек заметил поехавшую петлю на чулке, вздувшуюся у пояса блузку, английскую булавку вместо застежки, и это показалось ему странно трогательным. Он протянул руку и легко коснулся ее волос.
Оливия снова села, и машина поехала по улицам Китти-Хок. Наконец Алек свернул на шоссе Кроатан, направляясь к дому Оливии.
— Ничего, что ты останешься одна сегодня вечером? — спросил он.
— Все нормально. — Оливия порылась в сумочке в поисках ключей. — Как только ты меня разбудил и на меня повеяло ветром с Внешней косы, сразу почувствовала себя лучше. Пусть у меня здесь всего один друг — ты, — это место все равно кажется мне домом.
Алек улыбнулся и ничего не ответил. На ближайшем же развороте он сменил направление.
— Что ты делаешь? — удивилась Оливия.
— Везу тебя кое-куда. Ты заработала право побывать там.
— Мы едем к маяку! — воскликнула Оливия, как только Алек свернул с шоссе направо к Киссривер.
Дорога, ведущая к берегу, казалась темной. Растущие по обочинам деревья образовали для «Бронко» зеленый туннель. Алек свернул еще раз и остановился на небольшой парковке, обсаженной мощными кустами восковницы. Ночь быстро спустилась на Киссривер, маяк уже работал. Когда они выходили из машины, яркий свет упал на белое, изумленное лицо Оливии.
— Здесь страшновато, — призналась она. Дом смотрителя был погружен в темноту. Они не встретили ни души, пока шли через заросли камыша. Оливия запрокинула голову, глядя на свет маяка. — Двести десять футов — это несколько выше, чем я ожидала.
Алек нашел на связке ключ.
— Вообще-то, я не должен этого делать, — заметил он. — Мэри Пур дала этот ключ Анни много лет назад. — Алек открыл дверь, вошел в темный коридор, нащупал на стене выключатель.
— О господи, — невольно охнула Оливия, когда вспыхнул свет, и она увидела уходящую вверх винтовую лестницу. Она подошла ближе и запрокинула голову. — Двести семьдесят ступеней.
— Тебе будет удобнее, если ты снимешь туфли. — Алек подождал, пока Оливия сбросит лодочки на высоком каблуке, и стал подниматься по лестнице. — У тебя не кружится голова от высоты? — на всякий случай спросил он. Его голос отозвался эхом от стен из белого кирпича.
Оливия взглянула на уходящие ввысь ступени.
— Скоро мы это выясним, — ответила она.
Они остановились на третьей лестничной площадке, чтобы Оливия отдышалась. Из узкого окна виднелись лишь очертания дома смотрителя, уснувшего в темноте.
Ступени стали круче, и Алек слышал тяжелое дыхание Оливии.
— Мы уже почти пришли.
Они оказались на узкой площадке. Алек открыл дверь на галерею и отступил в сторону, пропуская Оливию.
— Это невероятно, — выдохнула она, когда теплый ветер ударил ей в лицо. Оливия посмотрела на небо. — Мы совсем близко к звездам. Ой! — Она вздрогнула, когда прямо у них над головой вспыхнул свет. Алек рассмеялся.
Облокотившись на перила, он посмотрел на океан. Луна осветила волны, и они казались полосками живого серебра, устремившегося к берегу.
— Однажды, когда мы были здесь с Анни, я запер дверь, — сказал Алек, — и выбросил ключ через перила.
— Специально?
— Да. — Ему самому показалось странным, что идея позабавиться подобным образом могла прийти ему в голову. — Мы смогли выйти только на следующее утро. Нас выпустила Мэри. — Алек улыбнулся, вспоминая об этом.
Оливия оперлась о перила рядом с ним.
— Спасибо тебе за то, что показал маяк, за то, что позволил мне сюда подняться. Я знаю, что ты считаешь это место вашим с Анни.
Алек кивнул, подтверждая истинность ее слов.
— Добро пожаловать.
Они еще некоторое время постояли на галерее, наблюдая за светящимися точками кораблей на горизонте. Наконец Алек напоследок вдохнул побольше соленого свежего воздуха и спросил:
— Будем спускаться?
Оливия кивнула в ответ и вышла с галереи на площадку лестницы. И тут что-то внизу привлекло взгляд Алека.
— Подожди секунду, — попросил он и прошел на ту часть галереи, которая нависала над дюнами. Его руки непроизвольно вцепились в поручни, пока он вглядывался в темноту между домом смотрителя и лесом. Очередная вспышка света прорезала черноту ночи, и Алек увидел бульдозер, стоявший рядом с двумя свежими траншеями.
Он проводил Оливию до дома, обнял на прощание, поцеловал в висок.
— Спасибо, что помогла мне сегодня. Она отступила на шаг, улыбнулась.
— И тебе спасибо, ты тоже мне очень помог. Ты получил не совсем то, на что рассчитывал. — Оливия отперла дверь и повернулась к Алеку. — Сегодня вечером можешь мне не звонить.
— Ты намекаешь на то, что по горло сыта моим обществом?
— Нет. — Оливия замялась. — Просто сегодня я чувствовала себя так близко к тебе и не уверена, что это хорошо.