В пелене тумана

– Здравствуй, Игнат, – обратился ко мне знакомый электронный голос. Робот-повар вернулся в кухонную зону, после того как отвёз обед по предварительному заказу.

– Привет, Объект 14, – поприветствовал я его, – снова крутишь по предварительным заказам на определенное время?

– Да, ты абсолютно прав, – ответил электронный друг, – но заказы закончились. Может быть, ты чего-нибудь желаешь?

– Да, я не отказался бы от 37-го.

Робот был наделён компьютерной программой, способной поддерживать диалог, поэтому мог испытывать эмоции и разговаривать не только по заданным фразам и командам, но и о любых вещах. Я заказал у него пункт 37-й, что в едином меню нашей организации означало, что мне хотелось крепкого американо и пару бутербродов с сыром и колбасой. В придачу заказ включал и пятнадцати минутное общение с Объектом, принявшим заказ. Мне очень нравилось разговаривать с этим милым роботом. Порой он даже мог дать больше эмоций, чем люди. Он готов был выслушать и посоветовать что-либо, что ему казалось верным. И зачастую его советы были успешными. Я уже очень давно хотел себе домой такого помощника, однако слишком дорогое обслуживание этого неодушевлённого друга было мне не по карману. И по этой единственной причине мне следовало забыть об этой мысли.

Мы разговаривали с Объектом 14, как было положено по моему заказу. Обсуждение обстановки в Большом Мире, который находился за границами нашей страны, уже вошло в привычку. Хотя до общения со мной робот не знал о таком понятии, как Большой Мир. Да и, в общем, наверно, никто не знал – лишь я так называл заграничные страны. Таким образом я придавал этому понятию некоторую важность, на мой взгляд, и старался вложить частичку себя. Объект 14 рассказывал мне об актуальных новостных событиях, которые ещё не успели до меня дойти, и я с удовольствием его слушал. У нас уже вошло в привычку, что он совершал краткий экскурс по событиям, и если я был чем-то увлечён, то мы более подробно обсуждали данную тематику. Зачастую мне не хотелось прекращать разговор, и я с удовольствием бы поговорил с ним ещё, но долг звал меня идти работать.

Электронный друг всегда благодарил меня за беседу и в этот раз также не забыл про свою традицию, произнеся напоследок: «Хорошего дня, Игнат».

Моя коллега, которая сидела рядом со мной, за соседним столом, облокотившись на спинку кресла, красила свои ресницы и, заметив моё возвращение, выдала какое-то приветственное восклицание. Что-то типа «а вот и блудный сын!». Ей тоже было скучно в этот день, ведь трудовые поручения закончились, и оставалось до конца месяца «отдыхать», ожидая нового завала документов.

Её всегда удивляло то, что я общался с Объектом номер 14, ведь она считала его лишь машиной и готова была эксплуатировать как обычную вещь, не задумываясь о том, что этот робот, вероятно, был в сотни раз умнее многих людей. А ведь именно так и было. В очередной раз она указала мне на моё одиночество, попрекая общением с машиной. Она даже как-то пошутила, что скоро совсем люди с ума сойдут и подчинятся машинам как новому виду жизни.

Однако эта идея казалась мне настолько безумной, что только действительно отчаянный человек мог представить себе мир, в котором правят роботы – ну или полуроботы.

Для меня день закончился традиционной лекцией, которая была направлена на повышение уровня профессиональной подготовки. Обычно такие лекции проходили по вторникам, и у них не было единой тематики. Каждый сотрудник нашей организации мог представить на всеобщее слушание информацию, которую считал полезной для своих коллег. Порой даже темы для обсуждения были настолько ненужными, что ты не знал, куда себя деть посреди лекции, как по-тихому сбежать из аудитории. А это было категорически запрещено. За каждую прослушанную лекцию выставлялись дополнительные баллы, влияющие на уровень заработной платы. И если прослушать в месяц все четыре лекции, то получалась небольшая, но и не лишняя надбавка к оплате. Часто даже вместо лекций проводились интересные творческие вечера, когда артисты из театров показывали небольшие выступления и тем самым рекламировали свой талант. А люди любят прекрасное зрелище и поэтому готовы платить за удовольствие. Я сейчас не хочу сказать, что наша практически виртуальная жизнь, которая облегчилась с помощью технологий, стала совсем скучна и бессмысленна. Нет, ни в коем случае. Я привык так жить, и для меня она являлась идеальной. Однако если бы больше людей умели, к примеру, играть на настоящих музыкальных инструментах, таких как орган или фортепиано, то было бы больше людей, склонных к самореализации. Ведь уже давно никто не использовал настоящие музыкальные инструменты для воспроизведения музыки. Электронные программы способны были воспроизвести все что только пожелаешь, стоит лишь нажать одну кнопку. Жизнь стала намного проще, и люди практически нужны стали для того, чтобы управлять машинами.

Речь не идёт о странах, где экономика и технологический прогресс находились на стадии зарождения, где люди даже не знали, что такое компьютер. К великому сожалению, такие ещё существовали. Почти весь африканский континент не сумел выбраться из жуткого экономического кризиса и прозябал на этапе середины XX века, когда только смог освободиться от колонизации европейских стран. Да и сама Европа была не лучше. Времена наступили тяжёлые, и почти все былые великие города были разрушены войной, и руины стали их новой архитектурой.

При этом технологии вели к большим удобствам и комфорту. Архитекторы нашего города разработали единственный в мире проект, который совершенствовал работу метро. Он заключался в том, чтобы сделать передвижение в подземных лабиринтах более комфортным. Помимо обычных путей электрических поездов должны были создаться отдельные маршруты, которые предполагали не бесконечное количество людей в вагоне, а лишь только по местам. Всем пассажирам таких вагонов на входе предлагались выпуск свежего номера городской газеты, чашечка чая или кофе и десерт. Естественно, проезд на этих маршрутах стоил в несколько раз дороже, чем на обычном метро, но популярность этот вид передвижения завоевал быстро.

Конечно, не все могли позволить себе с утра, к примеру, такой проезд, но лично я видел в этом неплохую выгоду. Ты заплатил всего лишь в три раза больше, чем за проезд в обычном вагоне метро, а тебе и комфорт, и кофе, и десерт, и утренняя пресса. Это удобно. Зато ты, приехав на работу, можешь не идти в кафе за чашечкой кофе, а спокойно приступить к выполнению своих обязанностей.

Метро имело очень разветвлённую сеть тоннелей, поэтому в любую точку города можно было добраться без проблем. И расстояние между станциями было примерно одинаковое – по пятьсот метров где-то. В общем, разрабатывалось оно с наибольшей пользой для людей. На платформе могло уместиться по десять вагонов, что положительно влияло на распределение потока людей, и столпотворения практически никогда не было. И у проезда в метро нашего города было одно преимущество, которого больше не было во всем мире нигде: рассчитаться можно лишь с помощью микрочипа, который вживлялся в одну из рук человека. Система безопасности была введена с целью защитить людей от краж. Человеку не нужно было доставать свои кошельки и портмоне, чтобы приобрести жетон или проездную карту, ему следовало лишь приложить руку к турникету, и он мог проходить.

Впервые эту систему ввели в 2099 году, и она работала лишь в метро. Однако такие электронные чипы, заточённые в тело человека, приобрели популярность и принимались к оплате везде в нашем городе. Но недостаток их был в том, что после выезда за пределы города их нигде не смогли бы прочитать, и поэтому пришлось бы вспомнить давно забытый в нашем городе способ оплаты товаров и услуг, связанный с наличными деньгами и банковскими картами.

Автомобилей в городе практически не было – передвигаться негде. Повсюду были лишь тротуары для прохожих и дома, дома, дома. Дороги остались лишь центральные – магистрали, по которым привозили в город продовольствие. Зачастую это была лишь железная дорога, которая тоже стала более совершенной, и поезда передвигались со скоростью 300 километров в час, но порой присылали и большие фуры. В общем, привозили только порошки и смеси, которые при обработке становились искусственными продуктами и заменяли людям пищу и напитки. Еда стала синтетической, а значит дешёвой. И лишь немногие могли себе позволить натуральные продукты. Хоть средний доход населения по статистическим данным позволял питаться натуральными мясными и овощными изделиями, все равно привычка покупать более дешёвые товары широкого потребления осталась.