Взять своё

— Но я даю слово! Там, за стеной, любой, кто почитает Великую книгу памяти гномов, окажется свободен! — повысив голос, продолжил он. — Вы слышите, братья, — тяжелый молот, удерживаемый здоровой рукой, резко взлетел в воздух. — Чтящих Великую книгу и Подгорных богов, не трогать!

Позже, когда взбодренные зрелищем гномы, занялись подготовкой к штурму, Хольфур увидел стоявшего столбом человека. Квин так и простоял все это время, с головой окунувшись в странную и неизвестную ему страницу жизни подгорного народа.

— Человек…, — с ворчанием пробормотал мастер войны, подходя к нему. — Я знаю тебя, — толстый палец с крупным ногтем чуть не воткнулся в нагрудник легионера. — Ты сотник Квин… Ты хорошо сражался у стены. Чего тебе надо?

Квин не сразу ответил. Он все еще находился под впечатлением поединка. Честно говоря, увидев, как двигался тот худой гном в темном балахоне, он сразу же списал Хольфура. Уж слишком тот проигрывал Чове в скорости. Массивная, почти квадратная фигура, мастера войны совершенно не поспевала за легковесным, невесомым хранителем, который играючи уходил от мощных, но таких медленных ударов Хольфура. И тем удивительнее оказалась победа последнего… Словом, сотник в некотором восторженном состоянии рассматривал медленно подходившему к нему гнома: его разрубленный наплечник, перевязанную окровавленной тряпкой голову.

— Скоро начнется новый штурм. Вон готовят таран, — сотник кивнул головой на тяжело катящуюся повозку, сверху которою накрывала самая настоящая дощатая крыша. — Как только он нанесет первый удар по воротам, мы уже должны быть возле стены. Хирд готов выступить по сигналу рога?

Хольфур мрачно кивнул.

— Мы пойдем первыми. Негоже чужакам первыми вступать на землю подгорного клана…, — угрюмо проговорил он. — Наточи свой меч лучше, Квин. Сегодня прольется еще много крови, — и с этими словами он развернулся.

… Гномий хирд, шесть или семь десятков тяжеловооруженных гномов, действительно, оказался перед колючей проволокой в тот момент, когда над полем поплыл тяжелый протяжный вой рога. Первый ряды быстро покидали свои щиты на спутанную паутину проволоки, преграждавшей доступ с стене и башням, и сами же первыми прошли по ним.

— Тащите лестницы! — под свист стрел, со звоном ударявшим по доспехам, щитам, к стене подбиралось все больше и больше гномов. — Быстрее, быстрее! — первые две толстенные жерди с частыми перекладинами с грохотом упали на стену. — Еще одну рядом! — на лестницу уже начал взбираться гном, держа над головой щит, как рядом с ним встала еще одна лестница. — Быстрее! Быстрее! Вверх!

По проторенным гномами дорожкам, через колючку начали перебираться и легионеры. По сравнению с гномами, они без своих знаменитых тяжелых лат, вооруженные лишь коротким мечом, казались худощавыми юношами.

В этот момент откуда-то сверху, из-за стену, начали падать странные ребристые камни. И гномы и люди, что скопились у стены, приняв их за снаряды от метательных орудий, привычно накрылись щитами.

Ба-ах! Ба-ах! Неожиданно раздался сильный хлопок! Ба-ах! Еще один! Первый булыжник разлетелся мелкими железными осколками, не долетев до крыши из щитов! Ба-ах! Новый хлопок! Одна из гранат попала в стык между щитами и рванула почти у самой земли, разбрасывая гномов и людей в разные стороны!

— К стене! Быстрее к стене, беременные свиньи! — Квин сообразил быстрее всех, что несущие смерть камни летят по наклонной. — И закрыться щитами! В два ряда!

Он с силой пнул одного из замешкавшихся легионеров, который кубарем покатился к каменной кладке.

Ба-ах! Взрыв раздался в десятке метров от него, осыпая его металлическими колючками! Кто-то тут же заорал, осыпая проклятьями и людей и богов! Ба-ах! По удачно поставленному щиту ураганным дождем забарабанили осколки!

— Куда поперлись! Не там! По щитам! — заорал Квин, видя как спешившие легионеры и гномы поперлись напролом через колючую проволоку, и как следствие запутались в ней. — Рубите ее мечами! — дергавшиеся, как попавшие в силку куропатки, жертвы запутывались все сильнее и сильнее; крупная колючка, больше напоминавшая крошечные кинжалы, с силой вонзалась в кожу. — По щитам!

Вскоре большая часть тех, кто должен был лезть на стену, уже спинами вжималась в каменную кладку, а снаружи прикрывала себя щитами.

— Боги, что это такое? — Хольфур через плотную спрессованную толпу пробрался к сотнику. — Квин?! — тот, настороженно глядя в небо, отрицательно покачал головой. — Значит, хранители сказал правду — топоры отреклись от наших богов и продали свои души темному зверю…, — на его лице было написано непонимание; история гномов почти не знала примеров отступников. — …

— Хм… Что-то все затихло, — Квин вышел из-за стены щитов, далеко назад запрокинув голову. — Их колдовство не всесильно. Посмотри, оно почти никого не убило, — он повернулся к Хольфуру. — …

Действительно, возле стены лежало не больше десяти тел, двое из которых еще шевелились. Самопальные гранаты, как выяснилось, оказались маломощными, поражая лишь веером осколков.

— Они похожи на диких ос. Больно жалят, но не не убивают, — пробормотал Хольфур, ковырнув на руке глубокую царапину. — Что-то все затихло.

… Там за стеной, Кром, как раз только что опустошил первый мешок и пытался развязать завязки второго. Как будто специально, тонкий кожаный ремешок затянулся намертво, не поддаваясь ни ногтям, ни зубам взбешенного гнома. Именно этим и была вызвана столь затянувшаяся пауза.

— Мы не сможем здесь сидеть вечно, — сотник вытащил меч из ножет. — Ворота почти вскрыли и мы должны быть там, — Хольфур бросил взгляд на телегу с тараном, который продолжал с хрустом долбить по воротам. — Твои все в добротных доспехах и больше пригодятся там, Хольфур. Я же со своими полезу на стену и попробую их выбить оттуда.

— Хорошо, гномы пойдут через ворота. Но, Квин, ты не знаешь ворота в наших городах, — гном усмехнулся. — Там на петлях кованный металл в ладонь шириной, — одновременно с этими словами, он продемонстрировал свою здоровенную ладонь — лопату. — Они еще долго не сдадутся… Лучше, я с десятком своих тоже полезу на стену. Первыми ударить по отступникам должны именно мы, а не чужаке…

В этот момент из-за стены вновь вылетело что-то темное. Только в этот раз это было что-то иное — не круглое, продолговатое, чуть вытянутое… С неба на них падал небольшой кувшинчик! Такой, в каких хранят молоко или вино! Он падал, вертясь и шипя, словно пораженный бешенством зверек! Источал мерзкое зловоние!

— Берегись! — Квин рванул к стене, пытаясь прикрыться щитом какого-то гнома. — Закрыться! — с лязгом, звоном, ругательствами, толчками, легионеры и гномы прижимались к стене. — Да, плотнее, плотнее!

Первый кувшин упал прямо на одно из лежавших тел, попав на металлический нагрудник. К удивлению Квина, такого громкого хлопка, как до этого, не случилось. Кувшинчик, как и подобает, изделию из обожженной глины разлетелся на множество осколков и брызг странной желто-серой жидкости! Сразу же в ноздри людей и гномов ударило мерзкое зловоние, от которого запершило в ноздри!

— А-а-а! — вдруг с воплем запрыгал стоявший рядом с Квином легионер, на незащищенную ногу которого попали брызги этой вонючей жидкости. — А-а-а! Жжет!

За первым упал второй кувшин. Чуть в стороне приземлился и третий, так же как и его братья разлетевшийся веером острых, вонючих и обжигающих кусочков.

— А-а-а-а-а! — новый упавший прямо на них кувшин обдал пузырящейся и шипевшей жидкостью сразу нескольких бессмертных; задело и руки, и голову, и лицо. — Воды! Его кожа! Кожа слезает! Не трогайте! Это ядовито! — кто-то из товарищей плеснул на захлебывающегося от визга легионера вином из фляжки, еще сильнее провоцирую химическую реакцию у попавшего на кожу вещества. — Ты что сделал? А-а-а-а-а! — из под пальцев царапавшего свое лицо легионера лезли целые пласты кожи; он выл и корчился от боли. — А-а-а-а-а! Все прочь от него!

— Куда, шакалье племя? — заорал Квин, на парочку пытавшихся сбежать в лагерь солдат. — Все наверх! Там спасенье! Здесь все сдохнем! Это колдовство! — и первым же подбежал к стоявшим лестницам и схватился за первую ступеньку. — Наверх, олухи! — следом за ним к лестнице рванули еще легионеры. — Отомстим за своих братьев!