Крест великой княгини

– А что случилось с вашим… возлюбленным? – не сразу смог подобрать слово Игорь Михайлович.

– Он спился. Все потерял. Последние годы я ничего о нем не слышала, – сухо, коротко сообщила Инна Анатольевна.

– Ясно. Ну а в последние годы у вас случались увлечения?

– Увлечения? Нет. Скорее уж развлечения. Легкие, краткосрочные, ни к чему не обязывающие. Юрий о них знал. Но всегда отмалчивался, и знаете, от этого становилось как-то особенно гадко. От этого веяло трусостью и слабостью. Как-то незаметно, постепенно он перестал быть тем человеком, которого я полюбила. Жалость – вот то чувство, которое я в последнее время испытывала к собственному мужу. И если бы он не погиб, то, возможно, в ближайшее время оно переросло бы в презрение, это был бы окончательный крах. Жить с человеком, которого презираешь, невозможно.

– В последнее время у вас случались «развлечения»? – не дал увести себя в сторону Игорь Михайлович. Разговор ему был неприятен. Попытка Инны Масловой придать обыкновенному разврату образ высокой драмы была ему противна.

– Нет. Наскучило. К тому же я была занята ремонтом квартиры. Увлекательное занятие. Вот думаю, не заняться ли дизайном всерьез?

– Отчего же не попробовать, – со светской любезностью согласился Игорь Михайлович. – Инна Анатольевна, кто, по вашему мнению, убил вашего мужа? Не поверю, что такая умная женщина, как вы, не размышляла над этим вопросом. – Да, Маслова была умна. Очень умна. И в этой связи стоило выяснить: что было выгоднее для вдовы, смерть супруга или жизнь?

– Задумывалась. У меня нет конкретных версий, но могу с уверенностью сказать, что мотивы убийства определенно носили деловой характер. Никому из членов семьи смерть Юрия не была выгодна.

– Под членами семьи вы подразумеваете себя и Илью Юрьевича?

– Нет. Также детей Юрия от первых двух браков. А еще внуков и бывших жен.

– Их много?

– Хватает. Представить список?

– Был бы благодарен.

– Оставьте адрес вашей электронной почты, я пришлю вам полный список с адресами и номерами телефонов, – щедро пообещала Инна Анатольевна.

– А что же у государственного служащего могли быть за дела, приведшие его к такому финалу? – задал Игорь Михайлович вдове вполне логичный вопрос.

– Господин Русаков, вы не производите впечатление наивного человека. Взгляните вокруг, неужели вы думаете, что все это приобретено на зарплату государственного чиновника?

– А на какие средства это приобретено? – состроив простодушную гримасу, поинтересовался Игорь Михайлович.

– Как вам, безусловно, известно, мой покойный муж возглавлял один из комитетов в правительстве города. У него были деловые интересы. Точнее, – поправилась Инна Анатольевна, – у бизнесменов города имелись к мужу деловые предложения. Он помогал в продвижении проектов, они его благодарили. Иногда он отказывался от участия или же представлял интересы одной из конкурирующих сторон. Остальное раскапывайте сами.

– Вам вообще все равно, раскроем мы это убийство или нет? – с искренним интересом спросил Игорь Михайлович.

– Представьте себе, что да. Раскроете вы его или нет, для моей дальнейшей жизни не имеет значения, – пожала она плечами.

Очаровательная особа, заключил для себя Игорь Михайлович. Но адрес и телефон «любови всей ее жизни» у Инны Анатольевны попросил. Кто знает, а вдруг?.. И про молодого человека на фото спросил, не забыл.

Прислуги у семейства Масловых, к счастью, оказалось немного. Охранник тире сторож, постоянно проживавший на территории загородного особняка в отдельном доме. Прапорщик в отставке. Недалекий, хозяйственный, умеренно пьющий. Горничная, она же уборщица, беженка из Донбасса. И кухарка Ольга Львовна, крупная пятидесятилетняя дама, уроженка Петербурга.

Сидя в домике охранника возле окошка, Пашка Жуков видел, как по дорожке к хозяйскому крыльцу проследовал Игорь Русаков. К Русакову Пашка относился неоднозначно. Вроде неплохой мужик, не вредный, не заносчивый, но вот остальные сотрудники районного отделения его отчего-то недолюбливали, а еще смутно поговаривали о каких-то связях Русакова, о влиятельных родственниках и даже о богатстве. Но как-то неконкретно. А сам Русаков, несмотря на связи и родственников, почему-то служил в районном отделе, в должности капитана. Что-то здесь не стыковывалось, но до сих пор поводов подумать о загадочной личности капитана у Пашки не находилось, да и сейчас было недосуг. Потому как хозяин домика, отставной прапорщик Василий Васильевич Пяткин, вошел в комнату со сковородкой в руках, любезно приговаривая:

– Сейчас кваску холодненького попьем и картошечкой, жаренной на шкварочках, закусим. Возьми-ка бутылку из-под мышки. Во-от.

Василий Васильевич был крепким, загорелым, с большими, как лопаты, ручищами, грубыми и сильными.

– Уважаю шкварки. Жена всегда раньше так жарила, – раскладывая вилки, хлеб и огурцы с помидорами, рассказывал Василий Васильевич.

– А сейчас она где?

– Умерла от рака. Три года назад. Дочка замуж вышла. Ребенка родила, я с ними помаялся, покрутился у них под ногами. Вроде в своем доме, а вроде как и лишний, и плюнул. Оставил им с зятем квартиру, а сам вот на старости лет в услужение подался, – усмехнулся Василий Васильевич. – А мне так спокойнее. Свой дом. Работа плевая. Что на своем участке бы горбатился бесплатно да еще замечания от дочки с зятем выслушивал, что тут за деньги. Условия хорошие, хозяева лишний раз не лезут. Если готовить лень, пошел на кухню, Ольга накормит. Санаторий, а не жизнь. Правда, как дальше будет, непонятно. Инна-то, наверное, дом продаст? Не знаете?

– Нет. Понятия не имею.

– Жаль. Привык я тут, жуть как съезжать не хочется. Может, удастся к новым хозяевам напроситься? – размышлял Василий Васильевич, жуя картошку.

– Попробуйте, – кивнул Паша. – Василь Васильич, а что за люди Масловы?

– Что за люди? Обыкновенные, – пожал плечами прапорщик. – Хозяин пахал с утра до ночи, сын – оболтус великовозрастный. А жена, как все бабы, от скуки по магазинам да подружкам скакала. Ну еще, понятно, всякие там СПА да вечеринки. Денег-то куры не клюют. А что ей еще делать? Внуков нет, работы нет, даже хозяйством и тем не займешься, не престижно. Вот и маялась. А в остальном все как у людей.

– А не ругались супруги? Не было скандалов у них? Может, изменял кто кому, все же Маслова помладше своего мужа.

– Вот этого не знаю, это лучше в доме спросить, – пожал плечами Василь Васильич. – А с виду жили ничего, прилично. Сын, конечно, тот еще кобель, девок все время таскал. Ну так его дело молодое, перебесится, а в остальном тоже вполне приличный парень. Никогда не грубил, вежливый, работает, не наркоман.

– Ясно. А вот накануне убийства и на следующий день что тут было, приезжал к ним кто-нибудь, может, гости? И сами хозяева что делали?

– Да я уж вроде все рассказал вашим, когда приезжали тело забирать, – почесав лысеющую макушку, проговорил Василь Васильич.

– А все-таки в тот день суета была, волнение, может, что-то упустили. А? А сейчас не торопясь посидим вместе, повспоминаем, – не отстал Пашка.

– Ну давай попробуем. Значит, про какой день вспоминать будем?

– Про шестое июня.

– Позавчера, стало быть. Ну, так. Утром Юрий Кириллович, как всегда, на работу уехал. Сын попозже тоже умотал. Алинка в доме прибиралась, Ольга приехала попозже. Потому что она в тот день как раз за продуктами ездила.

– А на чем?

– У нее машина есть своя, а хозяева на бензин подкидывают. Ольга баба самостоятельная, – с уважением проговорил Василий Васильевич. – Ну вот, значит. Инна в отъезде была. До вечера у нас тихо было. Ни гостей, ни хозяев. В четыре часа Ольга уехала. Она так часто делает, если хозяйки нет. Приготовит ужин и уезжает, а разогревает хозяин сам, в микроволновке. Ольга уехала, и Алинка с нею, Ольга ее до остановки подвозит. Я остался один. В восемь вернулся хозяин, а я около девяти на рыбалку уехал, здесь недалеко, а у меня мопед, старенький. Я же у них не охрана, а так, вместо сторожа, за домом присматриваю. Так что Юрий Кириллович домой, а я на рыбалку.