Обрести силу

Сейчас, же его мысль, подстегнутая знакомыми с детства вкусами, плавно перешла на кое-что другое. Сначала он подумал о горчице, как об одном из ингредиентов нового продукта, а потом задумался о своих экспериментах с ней…

— Может зря все это…, — шептал он, глядя на мечущиеся сполохи огня в очаге. — Ну какое к лешему химическое оружие из горчицы? Ставили мне горчичники. Помню, и что? На курах что-ли проверить попробовать…

Идея о химическом оружии из горчичного порошка и перца родилась у него еще после первого столкновения с шаморцами, когда Тимур вспомнил об автобиографической книге одного наемника. Почерпнутые оттуда некоторые идеи о различных смертоносных самоделках — ямах-ловушках, отравленных колодцах, зараженных смертельными болезнями животных и собственно людях тогда показались ему очень своевременными и подходящими для борьбы с сильным врагом. Как раз горчичный порошок, а также перец, оказались из такой серии убийственных придумок, которые, как писал автор, можно было сделать буквально на коленке в своем сарае и после этого неплохо попортить нервы своим врагам…

— Как уж он там точно писал? — он задумчиво держал отрезанный очередной ломтик колбасы и пытался вспомнить нужный ему фрагмент книги. — Поджигать что-ли надо было… И что? Любой маленький ветерок и траванемся сами! — память словно специально взбрыкнула и столь необходимые ему сведения ни как не хотели вспоминаться. — Так… Кажется он предлагал распылять его в закрытых помещениях, накрывая таким облаком одновременно десятки или даже сотни человек. Ну ладно, в помещении! А на улице как? В кучу солдат бумажные мешки кидать?

Над всеми этими вопросами он бился уже пару недель, едва только на кухне у матушке Шаши обнаружилась горчица. Сначала пытался делать какие-то хлопушки с тщательно растертыми семенами горчицы, потом начал засовывать все это и выдувать через длинные металлические трубки. Однако, все это не давало тот результат, на который он рассчитывал… Сейчас Тимуру нужно было еще один вариант «супер» оружия, которым можно было как минимум напугать, а как максимум уничтожить как можно большее число людей… или гномов!

— Так…, — ломтик колбасы, который Тимур некоторое время вертел в руках, наконец-то исчез у него во рту и тут его осенило. — А что это я мудрю?! У нас же уже есть гранаты с известью, с порохом, с самопальным бензином! Так теперь будут еще гранаты с горчичным порошком и перцем! Всунуть в кувшин побольше пороха и кулек бумажный с этой гадостью положить рядом.

От всплывающих у него в голове перспектив от использования такой «вундервафли» он непроизвольно хватанул знатный кругляш колбаски. И в этот момент, как будто специально с раздавшимся топотом сапожищ с силой распахнулась дверь, впуская не только облако из снега и льдинок, но и красного от мороза Крома с выпученными глазами. Едва хлопнув дверью, влетевший гном хотел что-то сказать, но тут его взгляд просто «вцепился» в тот самый здоровенный кусок колбасы, который смаковал Тимур с выражением неземного блаженства на лице.

— Ну-у-у, мастер, — вырвалось у него совершенно не то, что он хотел сказать. — Оставьте хоть кусочек!

Этот здоровяк, казавшийся от напяленного прямо на доспехи пуховика, еще больше, в это мгновение напоминал скулившего кутенка с огромными доверчивыми и молящими глазами. Ну и как такого обидеть?

— Кусочек?! Ты мне вот что скажи…, — от показательно дружелюбного тона Колина Кром начал медленно съеживаться, буквально на глазах превращаясь из здоровенного гнома в маленького гномика. — Как… Как тебе взбрело в голову залезть в кладовые и умыкнуть вот это? Я же сколько раз талдычил, что нужно подождать, что спешить нельзя, что все обязательно попробуют…, — с каждым новым вопросом виноватая мина на лице гнома принимала все более гротескные формы. — Ну, ладно, черт с тобой, — устало махнул рукой Тимур на практически скорчившегося виновника и тут же узрел удивительное, прост волшебное, превращение кающегося грешника в невинного святого. — Кстати, что там нового? Ты ведь что-то сказать хотел?

При этих словах у Крома, начавшего было скидывать пуховик, вдруг застряла рука. Он дернулся несколько раз и… разорвал эксклюзивное творение на две неравных части. Однако, к удивлению Тимура лицо гнома выражало в этот момент отнюдь не сожаление и раскаяние, а нечто другое…

— Мастер! Точно ведь! Забыл! — его руки, теперь лишенные сдерживающего фактора в виде тесной не по его размеру куртки, замахали словно лопасти мельницы. — Случилось там что-то!

Первая мысль резко вскочившего с лавки Тимура была о «внезапном нападении каких-нибудь бродяг, или того хуже шаморцев головорезов Кровольда». Однако Кром тыкал руками в сторону подземного города.

— Туча (за Тальгаром, ввиду его нелюдимости, довольно быстро в клане закрепилось прозвище Грозный, которое однако редко кто отваживался произнести вслух) внизу коней готовил для новой вылазки в лес, как из города мелкий прибежал, — быстро, проглатывая звуки и даже целые слова, затараторил Кром, все время кивая вниз во внутренний двор. — Сверху почти ничего не было слышно. Он что-то кричал о беде и, кажется, страшной опасности… Еще он все время упоминал Валу и дыхании дракона…

Ни первое ни второе не внесло для Тимура ни какой ясности! Он ничего не понял из сбивчивого рассказа своего помощника.

— Бл…, — выдохнул он, выхватывая из рук Крома обе половинки пуховика и кое-как натягивая их на себя. — Чего встал?! Срочно туда надо.

Ни черта не прояснили и трое стражников внизу, что помогали Тальгару и двум другим торгам, готовить вылазку. Хотя была одна странность, на которую Колин в спешке и не обратил особого внимания… Вся троица, отвечая на поток его вопросов, как-то мялась, заикалась и вообще старалась не смотреть ему в глаза. В итоге, плюнув в сердцах себе под ноги Тимур понесся к воротам в подземный город.

— Говорят, мастер…, — чуть задержавшийся у стражи, Кром нагнал его уже в десятке метров от ворот. — Валу со своим новым дружком (имелся ввиду Танум, сын Торгрима, который с момента появления торгов в крепости стал неизменным спутником юного Валу) потревожили…, — голос Крома чуть дрогнул. — Твоего зверя, мастер, — при этих словах у Тимура, рукой потянувшегося было к массивному бронзовому кольцу — ручке, в удивлении изогнулись брови. — Они потревожили дракона, а он, пожалев глупцов, не стал их жечь огнем, а только пугнул, дыхнув на них своим дыханием… А они же мальцы совсем. Вот им и этого с лихвой хватило.

«Бог мой! Какие к черту мои звери? Какие драконы? — эти остающиеся без ответа мысли кружились в его голове в бешеном хороводе. — И что он такое несет?! А эти… два сопляка (оба малолетних проказника уже не первый день изводили окружающих своими шутками и неуемным любопытством) опять что-то натворили?».

Колин с силой распахнул огромную створку ворот и переступил порог. «Вроде ничем таким не пахнет, — глубоко вдохнул он свежий воздух подземного города (за это спасибо, первым гномам, поселившимися в этом месте и создавшими гигантскую разветвленную систему вентиляционных ходов, по своим размерам и протяженности с успехом соперничавшей с жилыми тоннелями самого). — Гари нет… Значит, ничего поджечь не успели, два малолетних барана. А ведь… могли и запасы пороха рвануть. Ключ-то от моей каморки у Танума был… Вот ведь сопливый исследователь!.. Хотя с такой вытяжкой могли и взорвать чего-нибудь, эти два недоумка!».

Ноги Тимура буквально сами несли его вперед, словно знали что-то такое, что неизвестно остальному телу. С каждым покрытым метром он все с большим волнением отмечал и странную пустоту тоннелей и кое-где брошенные вещи. Особенно много такого рода барахла валялось в переходных тоннелей, посредством которых жители перемещались с одного уровня подземного города на другой. Здесь лежали какие-то свертки, корзины и даже мешки с шерстью…

— Мастер, там кто-то есть! — вдруг в этой тишине, нарушаемой лишь топотом двух пар сапогов, раздался радостный голос Крома. — Смотрите! Видите!